Влад Савин - Поворот оверштаг

Влад Савин

Поворот оверштаг

Продолжение истории атомной подлодки «Воронеж», попавшей из нашего времени в 1942 год. Атомный подводный крейсер включен в состав Северного флота СССР - и боже, спаси кригсмарине! Но информация, которой владеют люди из 2012 года, оказывается еще более страшным оружием, чем торпеды.Как поступит Сталин, узнав про XX съезд, перестройку и распад СССР? Появится ли шанс не только сохранить миллионы жизней советских людей, но и предотвратить гибель Советского Союза через полвека?Но сначала нужно выиграть войну. И решающим сражением будет Сталинградская битва, которая начнется 19 ноября 1942 года, как и в нашей истории. Чтобы история сделала поворот оверштаг. Так называют моряки проход судна носом через линию ветра. И каким будет новый курс?

От Советского Информбюро, 17 сентября 1942 года

В течение ночи на 17 сентября наши войска вели бои с противником на северо-западной окраине Сталинграда и в районе Моздока. На других фронтах существенных изменений не произошло.

На северо-западной окраине Сталинграда автоматчики противника при поддержке танков атаковали позиции, которые обороняет Н-ская стрелковая часть. Наши бойцы отбили атаку гитлеровцев. Огнем из противотанковых ружей, гранатами и бутылками с зажигательной смесью они подбили и сожгли 6 немецких танков. Отряд автоматчиков противника был окружен и уничтожен. На другом участке в результате упорных боев, неоднократно переходивших в рукопашные схватки, уничтожено до 400 немецких солдат и офицеров.

Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж»

У нас на Северном флоте говорят, что все души умерших подводников попадают в Северодвинск.

Во времена великого и могучего, позднего СССР прийти сюда означало, упрощенно говоря, корабль отправить в завод, самим отдыхать. Город все же культурный, не какая-нибудь точка Диксон-66 (рядом с которым сам Диксон кажется средоточием цивилизации), да и Архангельск всего в сорока километрах. И снабжение тут было лучше, чем в среднем по Союзу, а денежное довольствие у офицеров-подводников было очень даже неплохим. Ну а знаменитые «Белые ночи», куда прийти в одиночку, а уйти без дамы для флотского офицера было невозможно по определению, были земным воплощением райских кущ и эдемских садов. При капитализме и демократии Северодвинск сильно сдал, но все равно оставался лучшим из мест, куда по службе могло занести служивого с Северного флота. А вот теперь…

Это надо ж было так попасть - вышли в автономку на полгода в теплое и мирное Средиземное море. Мирное такое, как Испания в тридцать шестом. Что через пять лет началось, помните? Теперь вот амеры там кому-то демократию втюхивают, не жалея бомб. Ливия, Сирия. Кто следующий, и что дальше будет? Вот только не узнаем мы никогда, чем все закончилось в той временной реальности, начала XXI века, потому что каким-то непонятным для нас образом провалились на семьдесят лет назад. Такой вот «бермудский треугольник» вышел (кстати, а вдруг те, в нем пропавшие, тоже перемещались во времени?). Или наши умники на адронном коллапсдере доигрались и какие-то контакты в мироздании перемкнули. В общем, как это вышло, пес его разберет!

И если я когда-нибудь напишу мемуары обо всем случившемся, на них тут же будет поставлен гриф «ОГВ» («Особой Государственной Важности»), высший уровень секретности, допуск к которому в сталинском СССР дает сам нарком. Если не усатый вождь самолично. Хотя книга вышла бы смесь фантастики с боевиком. Первое очевидно, ну а второе - с учетом того, что мы устроили фашистскому флоту. А вы думаете, мы демократы-«общечеловеки» какие, чтобы остаться в стороне? Когда наших бьют?

Мы попали сюда в страшное для этой истории время. 3 июля 1942 года - день падения Севастополя. А немцы рвались к Сталинграду. Мы пришли на Север, когда наши союзники после гибели ими же преданного конвоя PQ-17 хотели прекратить поставки по самому короткому и выгодному для СССР пути, боясь «угрозы немецкого флота» во главе с «Тирпицем», а фашистский линкор «Шеер» пытался пиратствовать в нашем Карском море. И мы вломились во все это, как слон в посудную лавку - атомный подводный крейсер проекта 949А с полным боекомплектом против кораблей минувшей войны. Это страшно: нас не видят, а мы слышим всех издалека, без промаха стреляем с запредельных дистанций и уходим на огромной скорости, скрываясь на немыслимой для этого времени глубине. Где «Адмирал Шеер», в нашей истории погибший под американскими бомбами в мае сорок пятого в Киле, сдался в плен, стоит сейчас в архангельском порту в ожидании ремонта. Где его родной братец, «систершип» «Лютцов», потоплен возле Нарвика вместе с крейсером «Кельн» и тремя эсминцами. Где, наконец, сам великий и ужасный «Тирпиц», пугало Арктики, которого боялся весь британский флот, ржавеет сейчас где-то на дне Норвежского моря вместе с крейсером «Хиппер» и еще четырьмя эсминцами. А уж что мы устроили фрицевским субмаринам, это сплошной «бермудский треугольник» в наших водах. Не умеют еще в этом времени лодки стрелять по лодкам торпедами под водой - а мы можем! [Подробно о тех событиях см. в предыдущей книге «Морской Волк». (Прим. авт.)] И обстановка сейчас на северном морском театре - боже, спаси кригсмарине, потому что никто больше помочь не в силах!

А теперь мы возвращаемся домой. Хотя дома тут у нас пока нет. Глаз привычно высматривает знакомые ориентиры - и не находит: устье Северной Двины, очертания берегов те же, а вот все постройки, сооружения отсутствуют: картина до нашего рождения, и всех в экипаже, и самого «Воронежа», построенного здесь, на «Севмаше», но в восемьдесят девятом. А сейчас сорок второй, 16 сентября. Бои в Сталинграде, под Синявином, под Ржевом. И ничего пока еще не ясно.

Мы были уже здесь, в этом времени, - когда привели сдавшийся «Шеер». И почти сразу же вышли охотиться на «Тирпиц». И тогда было легче, потому что все было определено, мы были этому обучены, к этому готовы. Военный моряк должен свыкнуться с мыслью, что если надо, ему придется тонуть, гореть, взрываться или просто исчезнуть в море без следа - срок автономности вышел, на связь не выходит, позывные без ответа. Да и враг здесь был все же не тот, на которого нас натаскивали. Но вот что ждет нас на берегу?

Нас сопровождают две «мошки», катера МО-4, - указывают путь. На мостике рядом со мной, кроме вахтенных, Сан Саныч, Григорьич и Большаков. И еще наш «стажер» Федор Видяев, которому не удастся в этом времени стать легендой и героем, поскольку секретоносителя такого уровня к участию в боевых действиях не допустят, но похоже, что суждено ему тут стать первым командиром атомарины из построенных здесь, лет через десять, так что шанс войти в историю и назвать своим именем поселок и базу СФ у него есть.