Иван Беляев - Фригорист

Его разбудило робкое позвякивание телефона. Видимо, где-то еще в квартире был аппарат, и кто-то набирал на нем номер.

Не кто-то, а Марина. Стрелков сладко зевнул, потянулся. Его невидимая одежда валялась на полу – это он помнил. Он снял штаны, пиджак и рубашку и бросил все на коврик, чтобы сразу найти. Его память тут же зажгла перед ним рампу. В ее немного сумрачном свете он увидел запрокинутое Маринино лицо, ее шарящие по кровати и по его телу руки, жадные губы, поначалу неловко целующие его, но постепенно обретающие быстроту и сноровку. Сколько сейчас, интересно, времени? Сергей хотел повернуться на другой бок, но услышал приглушенный голос Марины. Разобрать о чем она говорит он не мог. Тогда он встал и, пошатываясь, пошел на кухню. Он заглянул за косяк. Марина сидела за столом и действительно разговаривала по телефону. Очень тихо. Это продолжалось недолго. Она повесила трубку и уткнулась в журнал. На столе стояла фирменная кружка «Нескафе». Она читала не руками, как представлялось Стрелкову, должна была читать слепая, а глазами.

Сердце подскочило и бултыхнулось в омут страшной догадки. Он рванул в спальню за одеждой. Пробежал на цыпочках, но пол скрипнул и Марина окликнула его. Он не ответил. Нашарив на полу штаны, сунул в них ноги. Руки не слушались, он с трудом застегнул ремень и стал искать рубашку.

Почему она села на лавку именно в этом сквере, который находился недалеко от его дома? Совпадение? Почему пригласила его к себе? Ему казалось, что слепые должны быть более осмотрительными и осторожными, ведь их слабостью могут воспользоваться. И еще в голове Стрелкова почему-то не укладывалось, как слепая может так неистово и опытно трахаться. Это было, конечно, предрассудком, но Стрелков разделял многие распространенные предрассудки. Слепые люди вовсе не должны поститься, но то, как эта хрупкая особа трахалась, сейчас насторожило Стрелкова. Пила она мало, а ему подливала. И потом, эта открытая словно специальная бутылка коньяка. Вообще, весь набор: бренди, водка, коньяк. Так она ждала его? А потом оставила ночевать. Сколько прошло времени?

Нацепив рубашку, он замер.

– Сережа-а! – снова позвала Марина.

Он услышал ее шаги. Не застегивая рубашки, он схватил пиджак, но надеть не успел – запутался в рукавах. И тут на него налетела Марина. Она отскочила, вскрикнула.

– Ты здесь?

Стрелкову все-таки удалось просунуть руки в рукава пиджака и это приободрило его.

– А ведь ты не слепая, – злобно усмехнулся он, отталкивая ее и бросаясь в прихожую.

– Дурак, – презрительно крикнула Марина, – все, тебе крышка!

Она побежала за ним, хватая руками воздух.

– Мне пора домой, – рассмеялся он истерическим смехом заново преданного человека.

Замок не поддавался. Он открывался ключом, а ключа не было. В отчаянии, чуя западню, Сергей стал расшатывать дверь, но не так-то легко было сломить ее сопротивление.

– Убью, шлюха базарная! – кинулся он на Марину, – открой дверь, или придушу! Дай ключи!

Его руки сомкнулись на ее тонкой шее. Ноги Марины оторвались от пола, она барахталась в воздухе и хрипела.

– Где ключи? – Стрелков ослабил немного хватку, но по-прежнему крепко держал ее.

– В сумочке, – прохрипела она.

Он отпустил девушку, схватил сумочку и вытряхнул содержимое прямо на пол. Помада, тушь, пудра, другие женские мелочи. А вот и ключи. Он схватил связку и подбежал к двери.

Вздрогнул от раздавшегося над ухом резкого звонка.

– Он здесь, здесь, – заорала из комнаты Марина.

Стрелков обозлился на нее окончательно. Неслышно ступая, он вернулся в гостиную, схватил Марину одной рукой за халат в районе груди, а другой залепил сильную затрещину. Голова ее откинулась и ударилась о стену. Он выпустил ее из рук и осторожно опустил безмолвное тело на диван. А звонок все надрывался.

Петрович выглянул в окно – пятый этаж – спрыгнуть не получится. В этой комнатенке они зажмут его как птичку в клетке. Прочешут все основательно, перекрыв выход. Но не сдаваться же им, кто бы это ни был! «Ладно, – решился все же он, вспомнив про пистолет, – раз вы стучите, я вам открою».

Подойдя к двери, он вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Сам отошел в сторону кухни, давая возможность двери открыться. Первым в прихожую протиснулся Алик. Именно протиснулся, а не вошел, чтобы не дать возможность Стрелкову выбраться. Перед лицом он держал пистолет, водя им из стороны в сторону.

– Знаешь, как моя фамилия, кретин? – пробормотал со злостью Петрович, спуская курок пистолета.

Пуля пробила Алику запястье, и его пистолет грохнулся на пол, а сам он исчез за дверью.

– Он мне руку прострелил, сука, – услышал Петрович из-за двери его голос.

Рожа второго тоже оказалась Стрелкову знакомой. Это был Толян. Он действовал прямолинейно и не слишком умно. Распахнув дверь ударом плеча, он, не задерживаясь в прихожей, пролетел сразу в гостиную, где напоролся на стол. Не обращая на него внимания, Сергей прошмыгнул в дверь, рядом с которой на корточках сидел Алик, зажимая поврежденную руку. Долбанув его для порядка рукояткой пистолета по затылку, Сергей стал бесшумно спускаться по лестнице. Действовал он хладнокровно. Внизу его тоже могли поджидать, поэтому он сперва огляделся. Но там никого не было.

Когда он, спрятав пистолет в карман, вышел на улицу, у него уже созрело решение.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Стрелков понимал, что затеял рискованное предприятие, но иного выхода у него не было. Мячиков служил в местной спецслужбе, а потому, решил Стрелков, придется посетить это заведение. Если у Мячикова есть какое-то начальство, нужно пойти непосредственно к нему и потребовать – Стрелков был не в том настроении, чтобы просить – чтобы его отвезли к Спирягину. Он во что бы то ни стало хотел обрести нормальный человеческий облик и знал, что ничто его не остановит и не смутит. До тех пор, пока он будет оставаться невидимым, преследователи не прекратят своей гонки. Следовательно, он не сможет жить спокойно, той жизнью, какой жил до всей этой белиберды.

Время едва перевалило за полдень, когда Стрелков появился у парадного входа в здание, где располагалась местная спецслужба. Облицованное мрамором, помпезно-гнетущее и фальшиво-целомудренное, оно могло произвести впечатление на кого угодно, только не на нынешнего Стрелкова. Он дождался, когда тяжелая дверь выпустит двух мужчин непримечательной внешности и вошел в вестибюль. Красная ковровая дорожка, пробегала между застекленной будкой и столом, за которым парился охранник, к массивной и тоже отделанной мрамором лестнице и поднималась на второй этаж. Длинная такая дорожка. Стрелков мысленно усмехнулся, взирая на сереьзное лицо охранника и вытянутую физиономию что-то сосредоточенно записывающего в журнал дежурного, который сидел в будке. Он тихо прошмыгнул между ними и поднялся на второй этаж. Широкий коридор, в прохладную и гулкую тишину которого окунулся Стрелков, тоже был устлан дорожкой.