Тэд Уильямс - Река голубого пламени

— Для тиви у нее слишком светлая кожа.

— Думаю, чистокровных тиви сейчас уже не осталось. А нас, чистокровных греков, осталось чертовски мало.

— Я-то думал, что твой дедушка был ирландцем.

— Мы сделали его почетным греком..

Стэн откинулся на спинку и свел кончики пальцев:

— Почему же тогда команда, работающая по Реальному Убийце, вытащила дело Мерапануи из полузабытого файла?

Каллиопа щелкнула пальцами и вывела на экран фотографии с места убийства. Приятного на них было мало.

— Радуйся, что на наш экран нельзя вывести панорамное изображение, — заметила Каллиопа. — Очевидно, характер и количество ран (они полагают, что убийца орудовал большим охотничьим ножом типа «цейссинг») оказались в некоторых отношениях сходными с работой мистера Реального. Но произошло все на три года раньше первого известного убийства, совершенного Реальным.

— А есть причины, по которым они отказались от этого дела?

— Отсутствие сходства между расположением ран на теле. Кстати говоря, все жертвы Реального были потомками белых европейцев, из среднего класса или из верхушки. Все убиты в общественных местах, где хотя бы теоретически имелись определенные электронные устройства безопасности, но они всегда по той или иной причине оказывались неисправны. Да опусти ты свою проклятую бровь! Конечно, это весьма странно, но это не наше дело. А убийство Полли — наше.

— Скажи-ка, почему ты вообще попросила именно дело Мерапануи? Ведь это не проститутка, приконченная клиентом, это преступление по страсти, одноразовое. Если нам нужны случайные убийства, то на улицах их случается по нескольку за день.

— Да? — Каллиопа шевельнула поднятым пальцем и переключилась на другой набор снимков с места убийства, изображающих лицо жертвы крупным планом.

— Что это у нее с глазами? — негромко спросил вдруг Стэн.

— А это не глаза. Это камни. Убийца затолкал их в глазницы.

Стэн отобрал у коллеги перчатку управления и увеличил изображение, потом молча вглядывался в него секунд десять.

— Ладно, это не заурядное убийство во время грабежа, — признал он. — И все же мы имеем дело с преступлением пятилетней давности, пережившим краткий момент ошибочной славы, когда все выглядело так, что злодей может оказаться серийным маньяком, о котором будут кричать во всех новостях. Однако в действительности, Скоурос, это лишь объедки со стола других копов.

— Лаконично и все же блистательно образно. Мне нравится твой стиль, большой парень. Тебе не нужен напарник?

Стэн нахмурился:

— Полагаю, это покруче, чем заниматься наркодилерами и «зарядниками».

— Нет, не лучше. Дело дерьмовое. Но оно наше.

— Знаешь, Скоурос, моя радость воистину безгранична.

По рабочим дням ей предстоял нелегкий выбор между возвращением домой или в вагоне надземки, или в маломощном служебном электромобиле. Но, хотя из-за городских пробок вождение отнимало больше времени, в машине было все же тише.

Авточтец продирался сквозь заметки по делу Мерапануи, спотыкаясь на именах некоторых свидетелей азиатского или аборигенского происхождения. Кстати, и свидетелей-то оказалось весьма немного. Убийство произошло неподалеку от подвесного «жилища-улья» под одной из главных секций Большого западного шоссе, но если сквот и был до этого густо населен, то ко времени обнаружения тела опустел. Люди, живущие в таких местах, прекрасно понимали, что если полиция обратит на них внимание, ничего хорошего из этого не выйдет.

Снова вслушиваясь в подробности дела, Каллиопа старалась выбросить из головы все предубеждения и просто анализировать информацию. Разумеется, делать это было почти невозможно, особенно когда тебя со всех сторон отвлекают потоки машин, перемещающихся судорожными рывками от светофора к светофору под яркими оранжевыми лучами предзакатного солнца.

Начнем с того, что она уже мысленно называет убийцу «он». Но почему это обязан быть мужчина? Даже несмотря на относительную непродолжительность своей карьеры, Каллиопа достаточно долго занималась убийствами в Сиднее и знала, что женщины тоже могут оборвать чью-то жизнь, причем с удивительной жестокостью. Правда, такое эксцентричное, требующее железных нервов издевательство над телом… на такое наверняка способен только мужчина. Или она опять скатывается к предвзятости?

Не так давно, всего несколько лет назад, группа людей в Соединенных Штатах (на северо-западе тихоокеанского побережья, если память ее не подводит) заявила, что поскольку большая часть социального насилия производится мужчинами, и поскольку есть факты, указывающие на то, что у некоторых мужчин присутствует генетическая предрасположенность к агрессии, то мальчики, имеющие такие гены, должны подвергаться принудительной генной терапии in utero, то есть еще до рождения. Противники этой группы долго и громко кричали о том, что закон предлагает нечто вроде генетической кастрации, наказание за преступление, заключающееся лишь в том, что ты мужского пола, и дебаты постепенно выродились во взаимные оскорбления. А вообще-то жаль, решила Каллиопа. Она насмотрелась достаточно жутких кровопролитий, учиненных почти исключительно молодыми мужчинами, чтобы получить повод задуматься, натянута ли теория, поднятая на щит сторонниками предлагаемого закона.

Когда она поделилась со Стэном своими выводами, тот назвал ее фашиствующей лесбиянкой-мужененавистницей. Но ухитрился сделать это вежливо.

Да, ей, несомненно, следует избегать предположений, не основанных на фактах, но ей также нужно мысленно сосредоточиться на убийце, вычислить мерзавца до того, как она сумеет обнаружить его — или ее. А сейчас следует довериться инстинктам. Все указывает на дело рук мужчины, причем извращенца, так что, пока она не наткнется на ошеломляющее доказательство противоположного, человек, которого они ищут, останется «им».

Однако, если не считать предположения, что убийца — мужчина, зацепок очень немного. Никаких следов сексуального насилия, и даже аспект убийства как эквивалента секса выглядит весьма смазанным. Во многих отношениях все напоминает скорее ритуал, чем убийство.

Ритуал. В слове ощущалась вибрация, а Каллиопа научилась доверять той части своей личности, которая улавливала резонансы подобного рода. Ритуал. Эту мысль следует отметить.

Во всем прочем зацепок практически нет. Убийца не столь тщательно позаботился о том, чтобы замести улики, как это делал Реальный Убийца, но смерть настигла Полли Мерапануи фактически под открытым небом. Преступление произошло под бетонной эстакадой, ветер вымел все так, что полезных следов не осталось, и не помог даже безумно дорогой всасыватель частиц «ФорВак». Убийца был в перчатках, а Полли, если и сопротивлялась, так и не прихватила ногтями частичку его тела.