Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

— Илиривойн…

— Нам не избежать этого. Ты обещал мне, Слит…

Слит некоторое время молча смотрел на Валентина.

— Да, милорд, — прошептал он.

Они разыскали спокойное место под палубой и поработали с дубинками. Казалось, их роли странно переменились, потому что Валентин жонглировал безупречно, а Слит неумело, как новичок, то и дело роняя дубинки и ушибая пальцы. Но через несколько минут его мастерство взяло верх.

Дубинки мелькали в воздухе. Слит обменивался ими с Валентином таким сложным рисунком, что Валентин задохнулся и в конце концов попросил Слита остановиться и вернуться к более удобным каскадам.

В этот вечер на палубе было дано представление — первое после импровизированного выступления перед лесными братьями. Залзан Кавол задал программу, которую они еще никогда не выполняли на публике. Жонглеры разделились на три группы по трое: Слит, Карабелла и Валентин; Залзан Кавол, Тилкар и Гейбор Херн; Хайрод Кавол, Руворн и Ирфон Кавол — и начали одновременный тройной обмен в одном и том же ритме. Одна группа скандаров жонглировала ножами, другая — горящими факелами, а люди — серебряными дубинками.

Это было одним из самых трудных упражнений на ловкость, которое выполнял Валентин. Симметрия работы требовала совершенства. Уронить одно орудие из девяти означало разрушить весь эффект. Валентин был самым слабым звеном, но, тем не менее, от него зависел успех этого выступления.

Он не уронил ни одной дубинки, и когда жонглеры закончили ливнем высоких бросков и небрежных захватов, раздались бурные аплодисменты. Кланяясь, Валентин заметил, что семья метаморфов сидела в первых рядах. Он искоса смотрел на Слита, который кланялся.

Сойдя с подмостков, Слит сказал:

— Я увидел их, когда мы начали, и тут же забыл. Понимаешь, забыл, Валентин!

Он засмеялся.

— Они ничуть не похожи на то создание, которое я видел во сне.

Глава 10

В эту ночь труппа спала в сыром, переполненном трюме корабля, Валентин был зажат между Шанамиром и великаншей на тонкой подстилке на полу, и близкое соседство женщины-воина, казалось, гарантировало, что уснуть Валентину не удастся, потому что ее храп напоминал жестокое, настойчивое жужжание, а еще более отвлекал его страх, что ее огромное тело может повернуться и раздавить его. Несколько раз она наваливалась на него, и ему нелегко было освободиться. Но скоро она затихла, и он уснул.

Во сне он был Короналем, Лордом Валентином с оливковой кожей и черной бородой. Он снова сидел в Горном Замке, владея печатями власти, а затем оказался в южном городе, влажном тропическом месте с гигантскими лианами и яркими красными цветами. Он знал, что это город Тил-Омон в дальнем конце Зимрола, и он ждал там большого пира, который давался в его честь. За столом был и другой высокий гость — Доминик Барджазед, второй сын Короля Снов.

Доминик Барджазед наливал вино в честь Короналя, провозглашал тосты, выкрикивал здравицу и предсказывал достойное и славное правление, могущее встать в один ряд с правлением Лорда Стиамота, Лорда Престимона и Лорда Конфалума. Лорд Валентин пил и смеялся, предлагал тосты за хозяина — мэра Тил-Омона, и за герцога провинции, за Симонана Барджазеда, Короля Снов, и за Понтифакса Тивераса, за Леди Острова, свою мать, и его стакан наполнялся снова и снова янтарным вином, и красным, и голубым южным.

Наконец он уже не мог больше пить, пошел в спальню и мгновенно заснул. Подошли люди из окружения Доминика, завернули Короналя в шелковые простыни и унесли куда-то, и он не мог оказать сопротивления, ибо ему казалось, что его руки и ноги не повинуются ему, как если бы это был сон во сне. Валентин увидел себя на столе в тайной комнате, и теперь волосы его были желтыми, кожа белой, а у Доминика Барджазеда было лицо Короналя.

— Увезите его в какой-нибудь город на дальнем севере, — сказал мнимый Лорд Валентин, — и выпустите его там, пусть идет, куда хочет.

Сон продолжался, но Валентин почувствовал, что задыхается, проснулся и обнаружил, что женщина-воин положила свою бычью руку поперек его лица.

С некоторым усилием он освободился, но сон уже не вернулся.

Утром он никому не сказал об этом сне. Он решил, что пора начать хранить ночную информацию про себя, потому что всем будет страшно прикасаться к Властителю государства. Он уже второй раз видел во сне, что его как Короналя вытеснил Доминик Барджазед, а Карабелла несколько недель назад видела, что неизвестные враги споили Валентина и украли его личность.

Все эти сны могли быть и фантазией, но Валентин был склонен теперь сомневаться в этом. Слишком крепка была их конструкция, слишком часто повторялись внутренние структуры.

А если Барджазед теперь носит Звездную Корону, что тогда?

Пидрудский Валентин пожал бы плечами, сказав, что ему до этого нет никакого дела. Но Валентин, плывущий сейчас из Кантора в Вирф, смотрел на вещи более рассудительно. В этом мире был баланс власти, тщательно поддерживаемый в течение многих тысячелетий, начиная со времен Лорда Стиамота, а то и раньше, с каких-нибудь забытых ныне правителей Маджипура в первых столетиях после переселения. В этой системе недоступный Понтифакс правил посредством сильного и динамичного Короналя, выбранного им самим, лица, известного как Король Снов, который выполнял приказы правительства и наказывал нарушителей закона, входя в мозг спящих. А Леди Острова, матерь Короналя, распространяла любовь и мудрость. Это была мощная система, иначе она не удержалась бы в тысячелетиях. При ней Маджипур был счастливой и процветающей планетой, подвластной, конечно, хрупкостям плоти и капризам природы, но в основном свободной от конфликтов и страданий. А что, если Барджазед королевской крови, столкнувший законного Короналя, вмешается в этот предписанный божеством баланс? Какой вред будет нанесен общественному здоровью, общественному спокойствию?

А что скажут о павшем Коронале, который покорился судьбе и оставил узурпатора безнаказанным? Это отречение, а было ли когда-нибудь в истории Маджипура, чтобы Корональ отрекся? Не стал ли он, Валентин, таким образом сообщником Доминика Барджазеда?

Его последние колебания исчезли.

Валентину-жонглеру казалось смешным и странным, когда до него дошли первые намеки на то, что он истинный Лорд Валентин Корональ. Тогда это казалось абсурдным фарсом. Теперь — нет. Текстура его снов придала им вес достоверности. Случилась чудовищная вещь. До него только теперь дошел истинный смысл этого. Его задачей было исправить все без дальнейших колебаний.