Дивов Игоревич - Оружие Возмездия

— А нам пятерочку поставили! — радостно провозгласил сверху майор. — Молодцы, всему личному составу объявлю благодарность в приказе. Олег! Где ты там?

— Я!

— Снимаю с тебя один строгий выговор с занесением. Сколько осталось?

— Пять! А замполит вчера трое суток объявил за нетактичное поведение, товарищ майор.

— Ну, это ваши дела, — отмахнулся майор, спускаясь в башню. — Вы с ним то собачитесь, то целуетесь. Ты брал бы пример с Михайлова. Он ему: "Есть, товарищ подполковник!" — и идет спокойно дальше спать. А ты вечно на принцип лезешь… Тхя, а угости-ка сигареточкой! Вот беда — хочу бросить, а не могу… Так ты понял меня, Олег? Тем более, тебе увольняться осенью.

— Так точно, — сказал Олег. — Все будет хорошо, товарищ майор.

Он опять спрятал лицо в воротник, не отводя прищуренных глаз от солнечного блеска в верхнем люке.

— Хорошо… Все будет хорошо, — прошептал он.

Словно говорил это кому-то, видимому лишь ему одному.

ГЛАВА 16.

Первые сутки в армии. Медосмотр. То есть, это называется "медосмотр". Я уже понял, что в Вооруженных Силах СССР многое выглядит совсем не так, как называется. Да и сами Воруженные Силы… Могли бы выглядеть получше.

Казарма. Очередь к столу осмотра. Проводит его похмельный капитан. Методика проста и доведена до автоматизма. Капитан бросает на рекрута короткий взгляд, спрашивает — жалобы есть? И, не слушая ответа, что-то царапает в ведомости. Следующий.

Действительно, какие жалобы, мы ведь признаны годными к строевой. Иначе бы нас тут не стояло. Смысл липового медосмотра — отсеять вопиющий брак, который ловится на глаз. Мало нас, мальчиков 1968 года рождения, служить некому, а военкоматы обязаны выполнять план, и призывают всё, что шевелится. Месяцем раньше в наш полк угодил бедолага с серьезной болезнью позвоночника, нешуточной язвой желудка и тремя пальцами на правой руке. Инвалида послали обратно. Он, вроде, не обиделся.

— Жалобы есть? Нет. Следующий.

— Жалобы есть? Нет. Следующий.

— Жалобы есть?

— Жалоб нет. Но у меня аллергия на пенициллин.

Капитан застывает, пытаясь сообразить, что не так, почему отлаженный механизм дал сбой.

— Чего-чего? — переспрашивает капитан.

— У меня аллергия на пенициллин. Мне в военкомате сказали, чтобы я на медосмотре обязательно об этом заявил. Чтобы вы сделали отметку. А то мало ли…

Капитан через силу оживляется. Вяло манит пальцем. Я наклоняюсь поближе. И капитан очень громко шепчет мне:

— ПОШЕЛ НА ХУЙ!

Отойдя от стола в некоторой задумчивости, я решил заявление военврача интерпретировать так, что пенициллина здесь не дождешься.

МЕДИЦИНА ТУТ БЕССИЛЬНА

весь вечер на арене — Автор

— Нет, это вовсе не рюмка со змеей! — говорил один врач, показывая эмблему на петлице. — В центре эмблемы глобус. Земной шар на ножке. А рядом — спутник выходит на орбиту! То-то. Я служу в космических войсках. Иначе как объяснить, что я решаю задачи такого… Космического идиотизма?! Сам подумай, вот явился ко мне на прием лейтенант, с температурой, простуженный вдребезги. И тут звонит его командир. И требует, чтобы я немедленно вернул в строй этого отпетого симулянта!..

— То есть… У них все то же, что и у нас?

— Хуже, парень, хуже. Вы-то здесь временно. А они — навсегда. И я с ними… Болтаюсь. Зови меня просто: товарищ космонавт-исследователь!..

Солдат попадает в санчасть двумя путями. Когда солдату плохо, он приходит на своих ногах, чтобы получить временное освобождение от физкультуры и тяжелой работы. После чего убирается восвояси. Если солдату очень плохо, его приносят на руках. Дальше варианты: солдат останется лежать в санчасти, будет направлен в госпиталь, или… Его унесут обратно. При любом раскладе, в девяноста процентах случаев парень не загнется. Молодой, сильный — выживет.

Одно из первых и самых ярких моих впечатлений от армии — люди в больничных пижамах, ломами скалывающие лед с дорожки к лазарету. Ну ладно, правду скажу, у некоторых поверх пижам были шинели. Но при температуре воздуха минус пятнадцать это ничего не меняет.

Только не подумайте, будто армейская медицина в повседневных своих проявлениях отличается каким-то особым зверством. Она просто часть армии и живет по ее законам. Первый закон: военный пусть служит и не выпендривается. Таблетку в пасть — и обратно в строй! Укол — и бегом Родину защищать! Помните — когда я принес в лазарет майора Тяглова, синеющего от сердечного приступа, с ним обошлись предельно демократично. Осмотрели, чего-то вкололи, положили в карман валидол — и сказали, чтобы я тащил синенького на квартиру. Отлежится, не помрет.

Действительно, не помер.

Второй закон — презумпция симуляции. Некоторых солдат хлебом не корми, дай сказаться больными. И даже самого добросовестного бойца временами так достает служба с ее выматывающим душу регламентом, что он говорит — всё, сил моих больше нету, я пошел в санчасть. Боец удаляется черепашьим шагом и пропадает на полдня. Скорее всего, он даже не дойдет до санчасти, а просто рухнет где-нибудь и будет лежать, бессмысленно таращась в небо. Или в чайную отправится и сожрет там полкило сладкого. В любом случае ему немного полегчает.

Это, конечно, если офицер бойца отпустит. Потому что может не отпустить запросто.

Если бойца отпускал сержант, офицер может на умника с освобождением от работ критически поглядеть и сказать — засунь эту бумажку в задницу, хватай лопату и дуй копать. А вы, сержант, тоже берите лопату и идите, контролируйте, как он копает. Заодно поможете.

В половине случаев офицер будет совершенно прав.

Отсюда, я подозреваю, растут ноги страшных историй про то, как в санчастях больные солдатские головы мажут зеленкой, и от всех недугов предлагают одну и ту же "дежурную таблетку" аскорбинки. Потому что, объективно, симулянтов хватает.

Третий закон армейской медицины: больной это рабочая сила. Если в санчасти ремонт, хороший плотник и умелый маляр застрянут там надолго. Их могут даже заранее присмотреть и заполучить в "больные" по договоренности с командиром.

Короче говоря, санчасть постоянно держит круговую оборону, ищет, где бы урвать, и много здоровья кладет на то, чтобы не перетрудиться. Санчасть не гнушается угроз и шантажа. Она долго и расчетливо выбирает, кого принять на рядовую должность. Санчасть — натуральная мафия.

Парадоксально, но будучи законченной вещью в себе, санчасть еще и умудряется помогать больным. Да, зачастую она делает это брезгливо. Иногда с такой миной, будто сама вот-вот отдаст концы. Спустя рукава, через силу, левой задней ногой, шепча под нос матерные слова, глядя на больного солдата, как на диверсанта… Помогает. В меру способностей и возможностей.