Дивов Игоревич - Оружие Возмездия

Олег выбросил давно потухшую сигарету и снова подставил лицо ласковому солнышку.

Успокойся, парень. Твоя беда в неумении жить для себя, ради себя одного. Вспомни, отчего месяц назад ты пошел вразнос. Пока оставался призрак любви, был и инстинкт самосохранения. А когда ты эту любовь в себе задавил — внутри осталась лишь накопившаяся злоба и желание наплевать всем в глаза. И сегодняшняя твоя гармошка, шесть строгих выговоров, одиннадцать суток ареста (ерунда, сам знаешь, как забита гарнизонная "губа") — это исключительно от злости. Не надо злиться. Ты держись. Хотя бы за призрачную свою любовь. А чем все кончится — совершенно не важно. Ты с каждым днем здесь взрослеешь, и там, за забором, может статься, для тебя окажется ценным что-то совершенно новое. Некоторое время ты будешь просто сильно пьян от свободы. А дальше все образуется.

Только держись.

— Олег! — позвал из башни Тхя.

— У? — вопрошающе произнес Олег.

— Сделай чего-нибудь, а то я сейчас засну. Тоска сизая.

— Это, наверное, сало так на тебя действует.

— Ну хоть поговори со мной. А лучше сыграй. От твоей гармошки мертвый проснется.

— Все претензии к Шнейдеру, гармошка вообще-то его, — сказал Олег, забираясь в машину. Он захлопнул кормовой люк, сел в кресло и сложил руки на груди. Солнце пригревало через открытый верхний люк, было уютно и спокойно. Наконец-то.

— Ужасный инструмент эта гармошка, — сказал Тхя. — Ну, сбацай! Я тут спляшу. Сидя. Вставать лень. Ой, мама, засыпаю… Хрррррр… Спасите, разбудите!

— Прости, играть совсем не хочется, — Олег спрятал лицо в поднятый воротник. — Наверное пулеметчик Ганс ушел на базу. Получит там пару новых дисков и прокрутит их личному составу к вечеру поближе.

— Ты только поаккуратнее с новыми дисками, — попросил Тхя. — Хотя бы меня предупреждай, когда тебе опять в голову вступит. Чтобы я знал, когда надо от Минотавра прятаться.

Тхя был старшиной дивизиона и на днях получил за олеговы художества по первое число.

— И на дереве не сиди, пожалуйста. А то все тебе завидуют, потому что у самих кишка тонка — и стучат, будто в третьем дивизионе бардак.

— Ладно, я больше не буду. А как насчет забить трубу в офицерской палатке?..

— Тут Вдовина не переплюнуть. У него теперь навечно первое место и большая дерьмовая медаль.

— Это, Вов, вопрос культуры, — сказал Олег. — Вдовин просто левый экстремист. Он совершает террористический акт — без сомнения, яркий — и на месяц утихомиривается. А я осуществляю грамотное, научно спланированное давление на психику начальства. И буду давить, пока они у меня не станут похожи на людей. Вдовин так не может. Нагадить Минотавру под дверь палатки и убежать — это, конечно, подвиг, но, прямо скажем, не Геракла.

— Скорее даже наоборот! — Тхя рассмеялся. — Собственно, вышло бы совсем не смешно, если бы Вдовина через две минуты не спалили. Подумаешь, куча. Мало ли, чья…

— Слушай, Вов! — воскликнул Олег. — Как же мы раньше не догадались? Вдовин-то у нас — самурай! Он камикадзе!

— То есть? — не понял Тхя. — Я думал, он обычный засранец.

— Это же был его пост! — крикнул из носового отсека Зозуля. — Он у соседней палатки стоял! Поэтому и попался сразу!

— Секундочку! Разве не у оружейной комнаты?

— Нет! Ты просто забыл! Мы с ним дневалили у крайней палатки! Я как раз пришел Вдовина менять, а его уже повязали!

— Точно камикадзе, — мрачно заключил Тхя. — А я все понять не мог, отчего мне кажется, что я ему тогда мало вломил! Ясно мне все теперь, ясненько… Похождения бравого солдата Вдовина во время полевых учений…

— А а у тебя в инфизкульте литературу преподавали? — вдруг спросил Олег.

— Не надо подначек, — заявил Тхя. — Я безо всякой литературы "Швейка" читал, когда ты еще — "Винни-Пуха".

— Я "Винни-Пуха" по сей день перечитываю, — неосторожно признался Олег.

— М-да? … Ну, главное, не расстраивайся, — сказал Тхя. — Говорят, у нас в госпитале очень хороший психиатр. Вот приедем в Белую, я Минотавру доложу, что ты впадаешь в детство, и тобой сразу займутся. Минотавр рад будет до полных штанов. Ты же для него что Бермудский треугольник — загадка природы.

— Сразу не займутся, — встрял Зозуля. — Сначала надо с Токаревым, Аксеновым и Кириенко разобраться, а это до следующего приказа пахать.

— И то верно, — согласился Тхя. — Не быть тебе, Олег, первым в очереди. Ты, пожалуй, недостаточно буйный! А что, мужики, как по-вашему, отчего в ББМ столько психов? У ракетчиков сплошные узбеки, у десантников два самоубийства от несчастной любви, а в нашей бригаде целых трое сумасшедших, причем все ярко выраженные?

— Они сначала послужили, а потом уже ярко выразились, — напомнил Зозуля. — Токарев почти до дембеля дотянул прежде, чем начал за людьми с лопатой гоняться. Это Акс с Кирюхой — Олежкиного призыва. И то уже скоро деды…

— Я раньше думал, — сказал Олег, — что если где-то и сходить с ума, так в ББМ. Но потом я увидел прицепную артиллерию и переменил свое мнение. А потом я увидел пехоту… И понял, что мы служим в весьма комфортных для психики условиях. Мне кажется, Вова, если в ББМ много сумасшедших, это только потому, что в ББМ много сумасшедших. Просто так совпало. Их даже больше, чем заметно на первый взгляд. Уж на что я Саню Вдовина люблю…

— А вдруг это заразное? — подумал вслух Тхя.

Наступила пауза. Олег уже хотел сказать, что Вдовина в таком случае руками лучше не трогать, когда Зозуля, исполнявший функции впередсмотрящего, доложил:

— Внимание, Минотавр на горизонте!

— Кончай курить, — распорядился Тхя. — Бычкуй, мужики. Он если унюхает дым — стрелять начнет. А у меня всего две сигареты осталось.

— Да у нас же под башней целый вещмешок.

— Ты что! — взвился Тхя. — Как я при нем туда полезу? Он тут же половину выпросит! За неделю искурит, потом у нас расстреляет все, что к тому времени останется. Он же, гад такой, нарочно курить бросил. Он свои курить бросил! Он вчера у Кузнечика за сорок пять минут четыре "Космоса" сшиб! Кузнечик бедный чуть не плакал.

— Виноват, начальник. — сказал Олег. — Это я не подумавши. На, держи, тут полпачки, и у меня еще есть.

— Спасибо. Так ты не забыл насчет новых дисков? А медленное и методичное давление — это я всегда за. И насчет Вдовина ты прав. Тоже мне, моджахед!

Зозуля у себя в носу заржал. Видимо, представил вычислителя Саню Вдовина в тюрбане, рубахе навыпуск, жилетке, тапочках на босу ногу и со "Стингером" на плече. Через секунду хохотал уже весь экипаж.

— А нам пятерочку поставили! — радостно провозгласил сверху майор. — Молодцы, всему личному составу объявлю благодарность в приказе. Олег! Где ты там?