Юрий Никитин - Творцы миров

– Не жду, не жду, – заверил я. – Если попытаешься одеться, убью на месте!

Она довольно заулыбалась, опустилась за стол, закинув ногу на ногу, так что моему взору открылись не только нежные золотые волосики в низу живота. Здоровая кожа блестит чистотой и свежестью, Кларисса могла бы зарабатывать, рекламируя любую гадость, мол, видите, я ее ем и вот я какая здоровая, или любые диеты или тренажеры, точно так же, как и украшать собой обложки «Плейбоя» или его конкурентов. Ее имя не гремит только потому, что о ней пока никто не знает, кроме меня и тех, с кем она общается. А на уровень выше пока выйти не может, там все схвачено, забито, закрыто, вход только для своих.

Я приготовил и поставил на стол две чашки кофе, пирожные и шоколад. Кларисса наблюдала за мной из-под прищуренных век, хитренькая и лукавая, как своровавшая крупный орешек молодая белка. На длинных ресницах все еще блестят, как жемчужинки, капельки воды, глаза сияют, чистые и ясные, как у ребенка.

– А у тебя ничего не меняется, – заметила она. – Как твоя затея с игрой?

– Продвигается.

– Прибыль есть?

– Пока что убыток в полмиллиона долларов, – ответил я откровенно. – Собственно, я продал все, что у меня было. Теперь закладываю эту квартиру…

Она охнула.

– Зачем?

– Нужны деньги, – пояснил я. – Еще год никакой прибыли, одни убытки.

– А потом?

– Потом… рассчитываем, что все отобьем. Но, сама знаешь, все на это рассчитывают, когда начинают дело. У кого-то получается, у кого-то нет…

Я отвечал с полной откровенностью, не стараясь приукрасить ситуацию. Да и незачем, Кларисса не для меня, таких красоток не случайно рисуют рядом с мультимиллионерами. Они перемещаются из рук в руки, как переходящие призы, их не ревнуют, потому что эти женщины принадлежат по праву тем, кто в этот момент ими владеет, а владеют всегда люди могущественные. И эти женщины в том мире – символ и признак могущества того, кому принадлежат.

Она слушала с полным сочувствием, я же друг, она может со мной по-дружески потрахаться, но не принадлежать мне.

– А как ты? – спросил я. – Подтанцовками, полагаю, не заканчивается?

– Нет, конечно, – ответила она независимо, – но пока все идет медленно. Конечно, трахают меня и продюсер, и режиссер, но они пока что в среднем звене. Даже в самом низу среднего!.. Правда, оба зовут замуж, но какое замуж, я ж еще маленькая! Если бы можно было выйти за обоих, я бы, наверное, не особенно колебалась, все-таки у них большие шансы подняться выше, а так… Вообще-то они друзья и готовы взять в жены для них двоих, но пока что с нашим старомодным законодательством проблемы, а я человек законопослушный.

– В самом деле?

– Законопослушный, – подтвердила она. – Я даже все налоги буду платить! Ну, почти все. Женщины вообще консервативнее мужчин, Я хочу, чтобы все было по закону. Это вам приятно чувствовать себя нарушителями, вас это приподнимает в собственных глазах, а я вот такая скромная…

Я поинтересовался:

– Меня ты в числе претендентов на твою руку не видишь?

Она рассмеялась весело и беззаботно:

– Одно время видела. Но я же говорю, мы, женщины, консервативнее. И осторожнее. Нам очень важна стабильность, а какая стабильность с предпринимателем, который потерпел четыре финансовых краха, а сейчас идет к пятому? Ты не обижайся, ты сильный человек, я тобой восхищаюсь, но…

Я прервал, натужно засмеялся, стараясь не показывать, что меня задело, даже очень задело насчет моих провалов.

– Да, ты права. Только эти двое?

Она грызла печенье, бровки в удивлении взлетели на середину лба.

– Ты что? Таких навалом!

– Заметные есть?

– У меня и чтоб не было?.. Двоих я даже пока придерживаю, присматриваюсь.

Я поинтересовался:

– Эти ребята бюджетники?

Она покачала головой:

– У бюджетников слишком малые зарплаты, а у Стивена и Вольдемара высокие оклады. Один работает менеджером по продаже автомобилей в концерне «Балтимор», а другой старшим менеджером в «Пеплистикон».

– Тогда надо идти за Вольдемара, – сказал я.

– Почему?

– Старший менеджер!

– Не язви, хотя для нас, женщин, это имеет значение: кто старший, а кто младший. Мы ведь мужьями точно так же хвастаемся, как вы женами… Нет, как любовницами! Кстати, у Стивена оклад даже чуть выше, чем у Вольдемара, хотя тот по должности выше.

– Да, – признал я, – это проблема. И как будешь решать?

– Решу, – отмахнулась она. – Не думаю, что стоит выходить замуж до осени. Надо будет поступить в какой-нибудь вуз, родители настаивают… то да се, летний отдых, надо загореть и провитаминиться, а к осени, когда буду на пике формы, кого-то выберу… если не подвернется что-то совсем уж неожиданное и на порядок выше по всем показателям!

– Ты не выйдешь замуж в этом сезоне, – сказал я. – И в следующем. Ты слишком хороша, чтобы вот так превратиться в чью-то жену так рано. На пике формы ты будешь не осенью, а через несколько лет! Вот тогда и стоит выбирать. Но тогда и выбор у тебя будет пошире. И старших менеджеров ты не будешь вообще замечать…

Глава 8

Ворпед и Аллодис держатся на чудовищных дозах энерджайзеров, от дисплеев не отходят, невинный ребенок в самом деле может принять обоих за павианов: глаза красные, задницы в мозолях, чешутся и бормочут что-то под нос нечленораздельное, но обоим понятное.

Да и все вкалывают без сна и отдыха, про выходные говорить смешно. Я и сам поглядывал на календарь, через неделю исполняется ровно год, как мы подписали договор и сразу же сели обговаривать концепцию баймы. Конечно, разницы принципиальной нет, подготовим тестовую версию к тридцатому мая или к тридцать первому, но человек такая скотина, обожает символику. На этой страстишке выросли все астрологи, приметы и гороскопы, вот хочется именно тридцатого завершить первый этап, отрапортовать самим себе и, с чувством глубокого удовлетворения, рухнуть спать мертвецким сном…

Двадцать девятого мая мы даже не разговаривали друг с другом, мечемся, как муравьи на раскаленной сковороде, пальцы порхают по клаве, будто в голливудских фильмах, с тем только отличием, что не забываем стучать и по пробелу. На экранах картинки сменяются слишком быстро, у меня сердце сжималось в ужасе, ну что успевают там рассмотреть, не говоря уже о том, чтобы сделать, поправить, запорем все, точно запорем…

На экране РБК стрелка часов начала бег по синему циферблату к двенадцати ночи, отсчитывая секунды, и когда осталось всего три, Аллодис сказал ликующе:

– Все!!! Можно!.. Продаю билетики на тест!

Кулиев сказал осторожно:

– Может быть, сперва отоспимся? А то с ног валимся… Можем и баги не заметить…

Аллодис отрезал решительно: