Юрий Никитин - Творцы миров

Свои фотографии игроки научились натягивать на персонажей еще во втором Симсе. Правда, приходилось повозиться, а не всякий нуб в состоянии освоить даже простенькую прогу, если там больше трех кликов.

Но Ворпед написал алгоритм конвертации и вставил в генерацию персонажа. Теперь любое фото, помещенное на компе, можно перетащить в особый слот, и оно само занимает место среди тех, которые предлагаются для лица. То же самое – для тела целиком и по отдельности, рук и ног на выбор.

Конечно, все мы сперва брали фигуры шварценеггеров и поставляли свои морды, но похихикали и предпочли что-то скромнее. Но это мы, взрослые, а мальчишки наперебой будут выискивать по инету самые крутые и мускулистые фигуры. Да и морды тоже будут подправлять в фотошопе, теперь это просто.

Для женщин тоже возможность брать как фигуры самых именитых фотомоделей и кинозвезд, так и лица или отдельные черты. Можно взять утонченное лицо интеллектуалки кино Пенелопы Круз и дать ей гиперсексуальные губы Анджелины Джоли, мощную грудь Памелы Андерсон и приподнятый зад Кристи Белли, ягодицами которого она давит на спор самые крепкие орехи.

Конечно же, сверхмощная мускулатура преимуществ в байме не дает, потому хилячок, прокачавшихся на десяток лэвелов выше, с легкостью забивает шварценеггеров или колменов, но это всего лишь реальность игры, а мы даже в байме живем в гипервиртуальном мире.

Последние дни идут в спешке, Кулиев скрестил пальцы, поплевал в сторону и сказал с осторожностью прирожденного юриста:

– Тьфу-тьфу, а у нас пока что все идет. Даже с некоторым опережением нашего жесткого графика…

– Какого? – огрызнулся Скоффин. – У нас никакого графика!

Кулиев быстро согласился:

– Кто спорит? Но когда мы решили, что если жать изо всех сил, без выходных и праздников, то за год выйдем на тестовую версию, я не очень в это верил… Но сейчас вижу, тьфу-тьфу, не только справляемся, но и тьфу-тьфу…

– Да пошел ты, верблюд азиатский, весь монитор заплевал! Это тебе не зеркало, туда плюй, шахид. Мы молодцы, но это потому, что для решения проблемы дураки подбирают ключи, умные пользуются отмычкой, а мудрые – дураками и умными. Понял?

– Ну да, – ответил Кулиев и бросил быстрый взгляд в мою сторону. – Здорово ты сумел лизнуть шефу. Изысканно!

На другом конце комнаты Секира откинулся от стола, кулаками потер глаза, потянулся до звонкого щелканья суставов.

– Бутылка пива, – произнес он мечтательно, – а как меняется жизнь… Доживу ли до этого времени?

– Не расслабляйся! – сказал Скоффин предостерегающе. – Кто после этого за тобой здесь будет убирать? До теста четыре дня!

Николай, ковыряясь под столом во внутренностям ящика, бормотал:

– Нам админы не помеха, мы зарежем их… для смеха. Ага, на всякую хитрую дырку у запасливого хохла найдется специальный гаечный ключ! Если руки золотые, то не важно, откуда растут, но этого явреям не понять…

Скоффин обернулся:

– Ты чего там под столом пыхтишь?.. Вылезай, мы все свои, про твои тайные пристрастия все знают.

– Это какие? – спросил Николай с угрозой.

– Ну насчет сало, как пингвин, перепрятать в утесах. А ты что подумал?

– Знаешь, – проворчал Николай, – таких, как ты, встречают по одежке, а провожают как му-му. Мы же с тобой интеллигентные люди, говнюк! А ты так про святое… про сало. Кулер не просто издох, а приварился к плате… Хоть автогеном срезай.

– Позови Секиру, – посоветовал Скоффин.

– А он что, механик?

– Он же с прокладкой световолокна сам справился? Значит и с твоим кулером справится!

– Ага, если роза пахнет лучше капусты, то и суп из нее будет лучше? Господи, кто сказал, что евреи что-то понимают? Им у нас, хохлов, учиться, учиться и учиться, Ленин. Кто сказал, не помню. Но сказал хорошо, даже я понял.

Послышался легкий треск, Николай ойкнул, мы замерли, но он гулко хохотнул под столом, и голос раздался, как из глубокой бочки:

– Все, отодрал! Как дед козу, а шеф секретаршу… Кстати, почему в офисе до сих пор нет секретарши?.. Да и офиса почему-то… это разве офис? Подаст мне кто-нибудь кулер со стола? Или мне самому трудиться и вылезать? А потом залезать и снова трудиться?

Я подал крохотную алюминиевую коробочку, Николай снова скрылся под столом. По мне проще бы весь блок вытащить наверх, но Николай страшится нарушить неимоверную путаницу проводов в преддверии начала тестового периода.

Кларисса за год не то слово, что повзрослела, превратилась из девушки-подростка в очень юную женщину, воплощение мужской мечты о прекрасной глупой блондинке, рядом с которой всегда чувствуешь себя умным и даже мудрым. Безукоризненное чистое лицо, огромные ясные глаза, тонко вылепленный носик и пухлые чувственные губы – приковывают восторженные взгляды тех, кто сумеет оторваться от созерцания ее нежной девичьей груди, туго натянувшей тончайшую кисею майки.

– Привет, – прошелестела она нежнейшим голосом и настолько эротичным, что при одних его звуках во мне начали пробуждаться инстинкты хватать и, подобно кролику, поспешно совокуплять. – Закрой рот…

– Извини, – пробормотал я. – Ты была настолько хороша, что я не думал, будто можно еще прибавить… гм… Сколько же я буду ошибаться?

Она довольно улыбнулась:

– Спасибо. Именно это и хотела услышать.

– Что?

– Что я изменилась к лучшему. И насколько изменилась…

Я пробормотал:

– Да, ты права, я именно тот оселок, о который лучше всего точить бритву.

– Это точно, – произнесла она певуче. – Ты мой друг. И твои советы мне очень пригодились. Я никогда не думала, что все мужчины такие примитивные. Никогда не думала, что ловятся даже на самые примитивные комплименты! Женщины разборчивее…

Она обняла меня за шею, по мне пронесся мощный импульс. Нежное зовущее тело прижалось, мягкие губы щекотнули мне ухо, прозвучал довольный смешок:

– Ого, какая мгновенная реакция… Хочешь сразу трахнуть, а потом пообщаемся? Или сперва…

Я хотел благородно сказать, что я мужчина, а не животное, я владыка своих инстинктов, так что сперва пообщаемся, но инстинкты нашли щель, что-то возразили умно и неотразимо, и я понял, что уже трахаю, быстро и неистово, как паук или богомол, и только с последним вздохом облегчения в опустевший мозг хлынула первая порция крови. И то еще не из гениталий, а, видимо, из задницы.

Кларисса медленно разогнулась, на нежных ладонях остался рубец от края стола, в который терпеливо упиралась, прощебетала нежно:

– Я сейчас…

И в самом деле, в ванной пробыла совсем недолго, вышла совершенно голенькая, поинтересовалась:

– Ничего, что я так? Никого не ждешь прямо щас?

– Не жду, не жду, – заверил я. – Если попытаешься одеться, убью на месте!