Лазоревый день. Книга вторая - Игорь Вереснев
— Молчи, не напрягайся, просто вспоминай. Как вы проснулись утром, как вышли из тирча, отправились на охоту. Думай о сегодняшнем дне, до той самой минуты, когда вы оказались в этом месте.
Она замолчала, сосредоточенно вглядываясь в лицо умирающего. Шо-ачи хрипло, надрывно дышал, то и дело срываясь на кашель. Мог ли он сделать то, о чём просила его девушка? Саши не был уверен. Но через несколько минут Ирис вытянула губы в довольной улыбке. Затем крепко сжала голову волосатика и резко вывернула. Хрустнули позвонки, ачи дёрнулся и затих.
— Он рассказал, — пояснила сестра.
Логово стаи находилось в двух часах пути на юг, — направление почти противоположное тому, куда им предстояло идти. Но выбора не было. Они и привал делать не стали, боялись, что могут не успеть до ранних зимних сумерек, а в темноте искать будет гораздо труднее. К тому же стая шла, петляя по лесу, выискивала добычу, — так дорога отпечаталась в сознании ачи, так же вела спутников Ирис. Получалось надёжнее, но медленно. Когда впереди показался зев норы под корнями старого, наполовину умершего терсфа, все трое были изрядно вымотаны, Тассит буквально с ног валилась. И проголодались, в придачу.
Саши приготовил на всякий случай меч, осторожно полез в нору. Вход был узким, лишь на четвереньках протиснуться удалось, но дальше стены, пол и потолок расходились, образуя просторную нишу. Настоящую пещеру, раз в ней умещалась целая стая! Ударивший в ноздри смрад не позволял усомниться — это именно то, что они искали.
Какое-то время он сидел неподвижно, приучал глаза к темноте. Постепенно из мрака начали выступать корни деревьев, каменные валуны, какой-то мусор на полу. И скорчившаяся в глубине пещеры фигура.
— Эй, не бойся! — окликнул юноша. — Я Саши, рта тирча Джасжарахо. Мы освободили тебя.
Существо испуганно ойкнуло, попятилось, не поднимаясь с четверенек, хоть потолок в пещере был достаточно высоким.
— Не бойся! — повторил Саши. — Мы перебили всю стаю. Вылезай отсюда.
Женщина вместо этого забилась в самый угол, сжалась в комочек. Саши растеряно оглянулся в надежде на подсказку. Но Ирис оставалась снаружи, заползать в вонючую клоаку явно не собиралась, предоставляла брату возможность самому спасать пленницу. Вздохнув, он полез вглубь логова.
Весь пол был покрыт многолетним слоем наполовину сгнившего мусора: очистки, огрызки, экскременты. Хорошо, что можно привстать и идти согнувшись, не прикасаясь ко всему этому хотя бы руками.
Пленница продолжала сидеть неподвижно, уткнув голову в колени. Кажется, никакой одежды на ней не было.
— Пошли, — Саши осторожно коснулся её плеча.
Реакция оказалась странной. Взвизгнув от неожиданности, как будто не заметила его приближения, женщина попыталась отползти, вжаться в стену. Стараясь не думать о корке грязи, покрывающей её тело, Саши крепче стиснул руку пленницы, потянул.
— Не бойся ты! Я тебя не обижу.
Пленница жалобно заскулила, как недавно скулил умирающий ачи, но подчинилась безропотно. С четверенек не поднялась, так и ползла, увлекаемая спасителем, до самого лаза. Саши почему-то подумал, что отпускать её нельзя, — юркнет назад, и придётся опять доставать её из этой вонючей ямы. Так и выволок, пятясь, на дневной свет.
Сначала он решил, что спасённая женщина — глубокая старуха, уж слишком та была измождена. Дряблые, истончившиеся мускулы на руках и ногах, свалявшаяся комьями, облезшая, непонятного цвета шерсть, свисающие растянутыми пустыми мешочками груди. На свету стало видно, отчего женщина сидела в норе несвязанная и не убегала. Вместо глаз на лице её зияли чёрные засохшие впадины, чуть прикрытые изуродованными веками.
Стоять бывшая пленница не могла, опустилась на траву, беспомощно шаря вокруг руками. Воняло от неё так же, как из логова. Саши поспешно отошёл в сторону, предоставив женщинам самим разбираться с находкой. К тому же ему срочно требовалось найти воду, чтобы очистить ступни от налипшей на них мерзости.
Воду он нашёл быстро: ручей сбегал по склону горы недалеко от пещеры. Здесь у шо-ачи был водопой, они даже додумались перегородить камнями русло, устроив небольшое болотце с лужами стоячей воды. Лезть туда Саши побрезговал, предпочёл вскарабкаться выше, где струйки выбивались из-под обнажившихся каменных плит. Место неудобное, зато чистое.
Когда он вернулся к логову, бывшая пленница успела немного свыкнуться с нежданным освобождением. Пыталась улыбаться и как-то отвечать на вопросы Тассит. Язык у неё ворочался с трудом, наверное, и с головой было не всё в порядке. У Саши болезненно сжалось сердце. Должно быть, ей долго пришлось прожить в звериной норе. Как она выдержала такое? И зачем? Неужели не нашла способ прервать мучительный и бессмысленный тхе-шу?
Подходить близко он не стал, окликнул сестру. Когда Ирис подошла, спросил вполголоса, указав на спасённую:
— И что?
Вопрос означал: «Что будем с ней делать?» — хотя ответ на него и так очевиден. Оставалось решить, кто окажет помощь. Однако Ирис смысл его вопроса будто не поняла. Заговорила совсем о другом.
Пленницу звали Тайриш. Она жила в тирче Фестиро, лежащем на юго-востоке от этих мест, там, где к’Ирхад и к’Эхир сходятся. Старухой она вовсе не была, наоборот. Когда Тайриш исполнилось тринадцать, со-ртох увидела, что девушка станет орайре. Тем же летом охотники повезли её в столицу, но не довезли. О стычке со стаей шо-ачи Тайриш мало что помнила. Очнулась она в этой норе, связанная по рукам и ногам. Разумеется, она не смирилась со своей участью. Однажды ей посчастливилось улизнуть, — ачи уснули, насытившиеся после удачной охоты, и даже не потрудились проверить путы на руках и ногах пленницы. Из логова Тайриш выбралась без труда, но дальше… Ей никогда не приходилось ночью бывать в лесу, вдобавок стоял конец росхора, свет луны не мог пробиться сквозь плотную пелену облаков. Девушка заблудилась. Как оказалось потом, она бродила кругами неподалёку от логова, пока не выбилась из сил. На рассвете ачи её без труда нашли. Они так радовались, что «их со» ничего не видела в темноте и потому не смогла убежать! И придумали устроить для неё вечную ночь — выкололи глаза. А чтобы не кричала громко от боли, били по голове.
Начиная с этого дня свою дальнейшую жизнь в стае Тайриш помнила плохо. Даже сколько лет прошло, не могла сказать — четыре, пять, шесть? Каждый год тянулся для неё, как десять. Не удивительно, что она походила на старуху. А ещё жизнь во тьме научила её бояться смерти.
Ирис произнесла эту
