Помутнение - Филип Киндред Дик
Маленькие никудышные жизни, жалкое прозябание…
Кто-нибудь обязательно должен вмешаться. По крайней мере кто-нибудь обязательно должен помечать их маленькие грустные кончины. Помечать и регистрировать — для памяти. До лучших времен, когда люди поймут.
* * *
Он сидел в кабинете вместе с Хэнком, полицейским в форме и вспотевшим, но ухмыляющимся информатором Джимом Баррисом; слушали одну из доставленных Баррисом кассет; рядом крутилась другая кассета — копия для архива.
«— А, привет. Послушай, я не могу говорить.
— Когда?
— Я перезвоню.
— Дело не терпит отлагательства.
— Ну ладно, выкладывай.
— Мы собираемся…»
Хэнк подался вперед и жестом велел Баррису остановить ленту.
— Вы можете сказать, чьи это голоса, мистер Баррис?
— Да! — страстно заявил Баррис. — Женский голос — Донна Хоторн, мужской — Боб Арктор.
— Хорошо. — Хэнк кивнул и посмотрел на Фреда. На столе перед Хэнком лежал отчет о состоянии здоровья Фреда. — Включите воспроизведение.
«— …половину Южной Калифорнии сегодня ночью, — продолжал мужской голос. — Арсенал базы военно-воздушных сил в Ванденберге будет атакован с целью захвата автоматического и полуавтоматического оружия…»
Баррис беспрестанно ухмылялся, поглядывая на всех по очереди. Его пальцы перебирали скрепки, валявшиеся на столе, сгибая их и разгибая, — казалось, он в поте лица плетет какую-то странную сеть из металлической проволоки.
Заговорила женщина:
«— Не пора ли пустить в систему водоснабжения нервно-паралитические яды, которые добыли для нас байкеры? Когда же мы наконец…
— В первую очередь организации нужно оружие, — перебил мужчина. — Приступаем к стадии Б.
— Ясно. Но сейчас мне надо идти — у меня клиент».
Клик. Клик.
— Я знаю, о какой банде байкеров идет речь. О ней упоминается на другой…
— У вас есть еще подобные материалы? — спросил Хэнк. — Или это практически все?
— Еще очень много.
— Все в том же духе?
— Да, они относятся к той же нелегальной организации и ее преступным замыслам.
— Кто эти люди? — спросил Хэнк. — Что за организация?
— Международная…
— Их имена. Вы опять ушли в область догадок.
— Роберт Арктор, Донна Хоторн, это главари. В моих шифрованных записях… — Баррис извлек потрепанный блокнот, в спешке чуть не уронив его, и лихорадочно зашелестел страницами.
— Мистер Баррис, я конфискую все представленные материалы. Они временно переходят в нашу собственность. Мы сами все изучим.
— Но мой почерк и шифр, который я…
— Вы будете под рукой, когда нам понадобятся разъяснения.
Хэнк жестом велел полицейскому выключить магнитофон. Баррис потянулся к клавишам, и полицейский отпихнул его назад. Баррис, с застывшей на лице улыбкой, пораженно заморгал.
— Мистер Баррис, — торжественно сказал Хэнк, — вас не выпустят, пока мы не кончим изучение материалов. В качестве предлога мы обвиним вас в даче заведомо ложных показаний. Это делается лишь в целях вашей собственной безопасности, тем не менее обвинение будет предъявлено по всем правилам. Дело передадут прокурору, но пока заморозят. Это вас устраивает?
Он не стал ждать ответа и дал знак полицейскому.
Не переставая ухмыляться, Баррис позволил себя увести. В комнате остались Хэнк и Фред, сидевшие друг против друга за столом. Хэнк молча дочитал рапорт с медицинским заключением, снял трубку внутреннего телефона и набрал номер.
— У меня тут кое-какие новые материалы. Я хочу, чтобы вы посмотрели их и установили, сколько здесь фальшивок… Килограммов пять. Влезут в одну картонную коробку третьего размера. Спасибо.
— Лаборатория криптографии и электроники, — пояснил он Фреду.
Пришли два вооруженных техника в форме с огромным стальным контейнером.
— Нашли только это, — виновато произнес один из них.
Они принялись аккуратно загружать контейнер предметами со стола.
— Кто там внизу?
— Харли.
— Попросите Харли заняться этим немедленно. Результаты мне нужны сегодня.
Техники заперли стальной контейнер и выволокли его из кабинета.
Хэнк бросил медицинский отчет на стол и откинулся на спинку стула.
— Ну, что вы скажете о доказательствах Барриса?
— Это заключение о состоянии моего здоровья? — спросил Фред. Он потянулся было за отчетом, но передумал. — Та малость, которую мы прослушали, кажется подлинной.
— Фальшивка, — отрезал Хэнк.
— Возможно, вы правы, — сказал Фред, — хотя сомневаюсь.
— Ладно, подождем результатов.
— Что врачи…
— Они считают, что вы свихнулись.
Фред пожал плечами, стараясь, чтобы это выглядело понатуральнее.
— Совершенно?
Wie kalt ist es in diesem unterirdischen Gewölbe![12]
— Две-три клетки в мозгу, возможно, еще функционируют. Но не больше. Остальные закоротились.
Das ist natürlich, es ist ja tief.[13]
— Вы говорите «две-три»? Из какого количества? — поинтересовался Фред.
— Не знаю. Насколько мне известно, в мозгу несметная уйма клеток. Миллиарды.
— А возможных соединений между ними, — заметил Фред, — больше, чем звезд во Вселенной.
— Если так, то вы показываете не лучший результат. Две-три клетки из… шестидесяти пяти триллионов?
— Скорее из шестидесяти пяти триллионов триллионов.
— Результат даже хуже, чем показала «Филадельфия Атлетикс» в прошлом сезоне.
— А если я скажу, что пострадал при исполнении?
— Что ж, по крайней мере сможете сколько хотите бесплатно читать «Сатердей ивнинг пост» и «Космополитен», сидя в приемных у врача.
— Где?
— А где бы вы хотели?
— Я подумаю, — нахмурился Фред.
— На вашем месте, — сказал Хэнк, — я бы наплевал на все федеральные клиники, взял ящик хорошего коньяка, отправился в горы Сан-Бернардино и жил бы там один-одинешенек, пока все не кончится, возле какого-нибудь озера.
— Но это может никогда не кончиться.
— Тогда не возвращайтесь вовсе. Вы знаете кого-нибудь, у кого есть домик в горах?
— Нет.
— Вы в состоянии вести машину?
— Моя… — Фред неуверенно замолчал. На него внезапно навалилась вялость, расслабляющая сонливость. Происходящее словно совершалось за колышущейся пеленой; исказилось даже чувство времени. — Машина… — Он зевнул.
— Вы не помните.
— Я помню, что она неисправна.
— Вас кто-нибудь должен отвезти. Так будет безопаснее.
Отвезти меня куда? — удивился Фред. В горы? По дорогам, просекам, тропинам? Как кота на поводке, который мечтает попасть либо домой, либо на свободу? Ein Engel, der Gattin, so gleich, der führt mich zur Freiheit ins himmlische Reich.[14]
— Конечно, — сказал он, испытывая облегчение. Рваться с поводка, стремясь к свободе… — Что вы теперь думаете обо мне… теперь, когда я выгорел, по крайней мере на время, возможно навсегда?
— Что вы — очень хороший человек.
— Спасибо, — пробормотал Фред.
— Возьмите с собой пистолет.
— Что?
— Когда поедете в горы Сан-Бернардино с ящиком
