Элизабет Линн - Танцоры Аруна (Хроники Торнора)

Кел, конечно, щадил его, но однажды деревянный нож саданул под ребро совсем нешуточно. Керрис заставил себя не остановиться, и боль на удивление быстро прошла, дыхание тоже восстановилось.

— Двигайся. Быстрее. Ты неповоротлив. Быстрее, — требовал Кел. — Ты уже мог быть трижды убит. Не зевай. Хорошо. Атакуй меня. Не давай противнику передышки.

Кел сделал выпад. Керрис увернулся и прыгнул вперед. Нож оставил на груди Кела багровую полосу.

— Вот так. И не останавливайся.

Остановились, когда ноги у Керриса подкашивались, а грудь дышала печным жаром. Кел закончил бой, как требовал ритуал. Поднялся и подошел забрать нож у Керриса. Царапина на его груди кровоточила. Керрис хотел ее потрогать, но Кел задрал на нем рубашку.

— Лучше погляди, что у тебя.

К забору привалилась окончившая занятия Дженси и медленно сползла до земли. Эриллард и Элли продолжали поединок, успевая соперничать за место в узкой тени от колонны Хранителя.

Подошла Айлин.

— Пойдемте выкупаемся.

В бассейнах бани было полно детей. Ребятня носилась, не боясь поскользнуться на мокром полу: кто-то нырял, кто-то боролся на бортике, чтобы сбросить приятеля в воду, и все кричали. Элли разделась и побежала в кожаную парную.

На мелком месте тер себя мочалкой могучий Тек, покрытый шрамами всех размеров и форм. Он возвышался над суетливой мелюзгой, как старый дуб над майским лугом.

Керрис засмотрелся на него, стоя у бортика над мутной водой.

— Чего ты не раздеваешься? — подтолкнул его Кел.

— А ты?

Брат отошел.

Элли выскочила в облаке пара и плюхнулась в бассейн, окатив водой величественного Тека. Тот зарычал и попытался ухватить озорницу. Медвежьей силы для этого оказалось мало. Девушка скрылась в глубине, только пятки сверкнули. Вынырнув в стороне, она крикнула Керрису:

— Стоять посреди бани с кинжалом на боку-занятие для отъявленных чудаков.

— Куда же его девать-кругом сырость, — пробурчал Керрис, не придумав ничего более умного.

— Давай я приберу, — предложил Кел, покосившись на Элли.

Девушка промывала волосы щелоком.

Керрис расстегнул пряжку и протянул пояс Келу.

— Иди сюда, — позвала Элли и окунулась. Вынырнула и снова крикнула. — Выкупайся, тебе говорят.

Чтобы сделать ей приятное и остудить разгоряченные ноги, он разулся и, приподняв штанины, зашел на самое мелкое место. Студеная вода напомнила весенний Руриан.

— Смотри, что я сейчас покажу. Следи внимательно, — потребовала Элли.

Гибкое тело взвилось над водой и скрылось. Он шагнул вперед, всматриваясь в глубину и пытаясь угадать, в каком месте появится на поверхности голова… Вдруг он почувствовал, что лодыжки схвачены будто кандалами, отчаянно замахал рукой и култышкой и ничком упал в воду. Не стал искать под ногами дна и поплыл.

— Я знала, что ты умеешь, — сквозь смех кричала Элли.

Схватить ее и наказать за дерзость оказалось совсем не просто. Почти пойманная, она с отчаянным визгом нырнула и исчезла бесследно. Эта хитрюга под водой заплыла в компанию малышей на отмели и сидела среди них на корточках. Потом малолетние приятели вместе с ней заквакали и захрюкали что было сил.

Вода больше не казалась Керрису ледяной. Рубашка облепила тело и никак не поддавалась попыткам ее стянуть. Элли, посерьезнев, смотрела на него. Освободившись от мокрой ткани, он повернулся боком, пряча культю.

— Не делай этого. Не надо.

— В обрубке мало привлекательного.

Она подплыла и, положив руки ему на плечи, заглянула в глаза.

— Керрис, перестань. Ладонь-ничтожная часть человека, не более.

О, если бы это было правдой! Его сердце забилось, отдаваясь в висках каждым стуком. Он прижался к упругому телу, увлекая вниз под воду. Пузырьки воздуха взвились над ними. Ногами он стискивал крутые бедра и чувствовал прикосновение к груди твердых, как галька, сосков.

Вынырнув, они долго не могли отдышаться. Потом Элли выскользнула из объятий и поплыла на глубину.

Все-таки вода была холодновата. Его знобило. Пора было выбираться.

— О, ты совсем посинел. — Элли оказалась тут как тут.

У бортика их поджидал Кел в просторном черном халате с красной каймой. Грудь и спину почти до пояса покрывали свободно рассыпанные волосы. Брат протягивал Элли полотенце и халат из желтого шелка.

— Ваши пояса с кинжалами взялся отнести домой Калвин.

— Оч-чень м-мило, — выговорил Керрис, стуча зубами.

Кел посмотрел на мокрые штаны.

— Лучше бы ты их снял.

— Прямо здесь?

Элли, отжимавшая волосы, фыркнула:

— Там скрыто нечто, никем не виданное?

Мокрые завязки невозможно было распустить. На помощь пришел Кел. От прикосновения сухих, горячих пальцев озноб стал сильнее. Штаны сползли на пол. Керрис по очереди вытащил ноги из этой неприглядной мокрой кучи.

— Самое время их выстирать, — заключила Элли.

— Давайте мне, отдам в здешнюю прачечную. — Кел забрал штаны и отнес куда-то.

— Мы здесь живем прямо как лорды. — Элли собрала широченный халат пышными складками.

Керрис вспомнил о житье Морвена в своем замке. Завидовать-то было нечему.

— Кел, а где другие шири?

— Уже дома, да и нам пора.

День выдался жарким, и идти в мокрой рубашке было даже приятно. Приятнее, чем снова щеголять в одолженных штанах.

— Кел, почему ты меня дожидался? — спросил Керрис.

— Можешь считать, что боялся оставить одного.

По дороге разыгрался зверский аппетит, но ужин был еще не готов. Айлин и Калвин продолжали суетиться на кухне. Керрис кое-как дождался начала трапезы, а Дженси пришлось чуть не силой тащить к столу. Она едва притронулась к еде, удалилась в свой уголок и уснула, когда ужин еще не кончился.

Терезия вернулась. Сразу прошла наверх, но вскоре спустилась.

— Присаживайся с нами, — пригласила Айлин.

— Спасибо. Я поужинала в отряде, — ответила горничная.

Керрис воздавал должное еде и не смотрел в ее сторону. Звуки лиры заставили его замереть с открытым ртом. Музыка-недоступное волшебство, удел двуруких! Раньше он наслаждался и мучился. Сейчас в нем не было ни зависти, ни жалости к себе.

— Чудесно, — прошептала Элли, когда затихли струны.

Терезия, скрестив ноги, сидела на подушке с лирой в руках.

— Что вам еще сыграть?

— Песню-загадку.

Просьба Калвина была исполнена.

— А теперь можно «Странника»? — попросил Эриллард.

Вечерело. Голос лиры терялся в наступающих сумерках.

— Моя жена тоже играла на лире, — произнес Эриллард, ни к кому не обращаясь.

На освобожденном от остатков ужина столе Керрис приготовил бумагу, поставив рядом масляную лампу, и развел чернила.