Филип Фармер - В свои разрушенные тела вернитесь

Он уже видел это существо, плававшее в одном из рядов в том кошмарном месте.

Существо остановилось в нескольких шагах от него, обнажив совершенно человеческие зубы, и произнесло:

— Надеюсь, вы говорите по-английски. Хотя я могу столь же бегло говорить по-русски, по-китайски или на хинди.

Бартону стало немного не по себе. Его охватило такое чувство, будто с ним заговорила собака или обезьяна.

— У вас среднезападный американский акцент, — произнес наконец Бартон. — Весьма недурно. Хотя и чересчур академично.

— Благодарю вас, — сказало существо. — Я последовал за вами, поскольку вы, как мне показалось, единственный, у кого нашлось достаточно здравого смысла, чтобы выбраться из этого хаоса. Возможно, у вас есть какое-то объяснение этому… Как вы это называете?.. Воскрешение?

— Похоже, у нас с вами одинаковые возможности для оценки происходящего, — пожал плечами Бартон. — По сути, у меня нет никаких объяснений даже вашему существованию среди воскрешенного человечества.

Тяжелые надбровья нечеловека дернулись. Как решил Бартон, этот жест мог означать удивление или же недоумение.

— Нет? Очень странно. А я мог бы поклясться, что нет ни одного из шести миллиардов землян, кто бы не слышал обо мне или не видел меня по ТВ.

— По ТВ???

Брови существа снова дернулись.

— Вы не знаете, что такое ТВ, — растягивая слова, произнес нечеловек, но тут же улыбнулся. — Ну, конечно же, как это глупо с моей стороны. Вы, должно быть, умерли прежде, чем я прибыл на Землю?

— А когда это случилось?

Брови существа поднялись. Бартону показалось, что это эквивалент нахмуривания. Существо медленно вымолвило:

— Давайте разберемся по порядку. Я уверен, что по вашему летоисчислению это было в 2008 году н. э. А когда же вы умерли?

— В 1890 году.

Слова существа снова пробудили в Бартоне ощущение нереальности происходящего. Он провел языком по внутренней стороне зубов. Коренные зубы, которые он потерял после памятного удара сомалийским дротиком, пронзившим обе его щеки, теперь были на месте.

— По крайней мере, — добавил он, — я ничего уже не помню после 20 октября 1890 года.

— О! — выдавило из себя существо. — Значит, я покинул свою родную планету за 200 лет до того, как вы умерли? Моя планета? Это спутник той звезды, которую вы, земляне, называете Тау Кита. Мы погрузили себя в состояние продолжительного охлаждения, и когда наш корабль приблизился к вашему солнцу, автоматы разморозили нас и… но вы понимаете, о чем я говорю?

— Не совсем. Все произошло так быстро. О подробностях мы могли бы поговорить и несколько позднее. А пока, не могли бы вы сказать мне, как вас зовут?

— Монат Граутат. А вас?

— Ричард Френсис Бартон, к вашим услугам.

Он слегка поклонился и улыбнулся. Несмотря на необычную внешность этого существа и некоторые отталкивающие детали его физиологии, Бартон почувствовал к нему расположение.

— В прошлом капитан, сэр Ричард Френсис Бартон, — добавил он через мгновение. — В конце своих дней — консул Ее Величества в австро-венгерском порту Триест.

— Елизаветы?

— Я жил в девятнадцатом веке, а не в шестнадцатом.

— Королева Елизавета правила в Великобритании в двадцатом веке, — сказал Монат и обернулся, глядя на берег реки. — Почему они все так напуганы? Все люди, с которыми мне приходилось встречаться, были убеждены либо в том, что загробной жизни не существует, либо в том, что им в грядущем будет отдано предпочтение перед другими.

Бартон усмехнулся и произнес:

— Те, кто отрицал загробную жизнь, теперь убеждены, что они в аду из-за этого отрицания. Те же, что были уверены в том, что попадут на небеса, испытали, как мне кажется, потрясение, обнаружив себя обнаженными. Вы понимаете, на большинстве наших изображений загробного мира те, кто попал в ад — обнажены, а те, кто вознесся на небеса — одеты. Так что если тебя воскресили с голым задом, значит, ты, скорее всего, в аду.

— Похоже, что вас это развлекает.

— Несколько минут назад мне было совсем не до смеха, — сказал Бартон. — Я тоже был очень потрясен. Очень потрясен. Но то, что я вижу здесь, наводит меня на мысль, что происходящее — совершенно не то, что предполагает большинство людей на этой равнине. Я полагаю, что этому существует объяснение, но пока что оно не укладывается ни в одну из известных на Земле гипотез.

— Я сомневаюсь в том, что мы находимся на Земле, — сказал Монат, подняв вверх длинные тонкие пальцы, на которых вместо ногтей были толстые хрящевые подушечки. — Если прищурившись очень долго смотреть в направлении солнца, то рядом с ним можно увидеть еще одно небесное тело. И это точно не Луна.

Бартон прикрыл глаза, пристроил металлический цилиндр на плечо и стал смотреть в указанном направлении. И он увидел едва светящееся тело размером в одну восьмую часть полной луны. Опустив руки, он спросил:

— Звезда?

— Полагаю, что да, — кивнул совсем по-человечески Монат. — Как мне кажется, и в других областях неба можно увидеть слабо светящиеся тела, но полной уверенности у меня пока нет. Когда наступит ночь, тогда и узнаем, насколько наши предположения верны.

— Но где же, по-вашему, мы находимся?

— Откуда мне знать. — Монат сделал жест в сторону солнца. — Сейчас оно поднимается, затем будет опускаться, и наступит ночь. Я думаю, что не мешало бы приготовиться к наступлению ночи. И… к другим событиям. Сейчас тепло, и становится еще теплее, но ночью, возможно, будет холодно, а кроме того, может пойти дождь. Поэтому неплохо было бы соорудить какое-нибудь убежище. И следует также подумать о еде. Хотя почему-то мне кажется, что вот эта штуковина, — он указал на цилиндр, — накормит нас.

— Почему вы так думаете?

— Я заглянул внутрь. Там есть тарелки и чашки, сейчас, правда, пустые, но очевидно, что они созданы для того, чтобы наполняться едой.

Ощущение нереальности, преследовавшее Бартона, несколько ослабло. Это существо — таукитянин — рассуждает столь прагматично, столь осмысленно, что смогло послужить тем якорем, к которому Бартон сумел подцепить свои чувства, прежде чем их унесло от него прочь. И несмотря на некоторое отвращение, которое вызывала внешность этого создания, от него исходили дружелюбие и искренность, а это согревало душу Бартона. Более того, любое существо, представляющее цивилизацию, способную преодолеть многие миллионы миль межзвездного пространства, должно обладать очень ценными знаниями и способностями.

От толпы стали понемногу отделяться другие люди. Группа из десяти мужчин и женщин медленно приближалась к ним. Некоторые разговаривали, другие молча брели, широко раскрыв глаза. Не похоже было, чтобы на уме у них была какая-нибудь определенная цель. Их просто несло, будто облако, подгоняемое ветром. Очутившись рядом с Бартоном и Монатом, они остановились.