Джон Робертс - Конан - не знающий страха

- Были ведь у них свежие лошади, но уехали они на усталых. Похоже, ты прав. Два гандера тоже были в банде. Что тут еще есть?

Тахач покачал головой:

- Двое отстали от группы. Об остальных я ничего не знаю. Кто они, откуда родом? - Тахач подобрал с земли обрывок красной ткани. - Этот узор и раскраска мне не знакомы. Смотри! - Тахач указывал на лист с прилипшим к нему волосом. - Это волос из чьей-то бороды. Уж не знаю, кто этот тип, но борода его черна и курчава.

- Этих сведений достаточно, - сказал Конан, - я отправляюсь. Будет разумно, если я нагоню выродков еще до того, как они разбредутся кто куда.

Тахач еще раз огляделся:

- Мне тоже пора сматываться. Вот-вот нагрянут твои родичи. Ты бы дождался их: теряя во времени, ты можешь приобрести соратников для погони.

- Это заблуждение. Конечно, каждый киммериец месть за убитых соплеменников почитает делом чести. Однако если для этого дела надо покидать родное становище - они еще пять раз подумают. Для меня это слишком долго. Справлюсь и в одиночку. Тахач, я твой должник. Ты и твоя родня, я всегда в вашем распоряжении, если что. Я вернусь.

- Прощай, Конан. И удачи тебе.

Тахач еще не закончил говорить, а киммерийца уже и след простыл. Он словно испарился в воздухе, и Тахач, похоже, вовсе не рассчитывал снова увидеть его живым. Еще раз обойдя кругом становище, пикт двинулся на поиски брошенной оленины.

Глава 2

Всю ночь и половину следующего дня бежал Конан. Неутомимой киммерийской рысью мерил он холмы родной страны, пока не оказался на равнине, пограничной с боссонскими топями. Конские следы образовали что-то вроде непрерывного ручейка, хорошо различимого в тусклом лунном свете. Именно по этим следам двигался Конан.

Он рассчитывал, что всадники наконец остановятся и разобьют ночлег. Однако надежды его не сбылись. Трусливые наемники справедливо опасались задерживаться в киммерийских пределах. Но когда граница будет пересечена, они расслабятся и не будут так гнать лошадей. Этим-то и хотел воспользоваться Конан, без устали меря милю за милей.

Низкие тонкие облака нависали над равниной, по которой мчался Конан, и сквозь них сильно припекало солнце. Теперь Конан пожалел, что, подчиняясь первому порыву, он сразу рванул в погоню, не прихватив в становище еды и питья.

Понятно, что даже самый средний киммериец был на порядок выносливее обычного человека. Но и киммериец нуждался в подзаправке. Еще несколько часов такой гонки, и темп снизится сам собой. Силы действительно иссякнут. Хорош же он будет тогда один против семерых, пусть и усталых, бандитов.

Занятый этими мыслями, он едва не наскочил на распростертого в траве человека. Человек, как можно было заметить, еще дышал. На нем была одежда немедийца.

Конан молча лицезрел своего врага, чуть живого, но еще вполне пригодного для акта возмездия. В боку немедийца зияла смердящая рана. Видно, получена она была около суток назад.

Конан скользнул взглядом и по кровоточащим, разорванным мочкам ушей, и по содранной коже на пальцах рук и запястьях. , - ухмыльнулся он про себя.

Удирая, кто-то из наемников в припадке неуместного человеколюбия оставил умирающему флягу с водой, немного вяленого мяса и сыра.

Конан глотнул из фляги. Потом, сквозь сжатые губы, обрызгал лицо умирающего. Тот моргнул и вполне осмысленно уставился на Конана. Спутанная борода лежащего была черной, но не кудрявой.

- Меня убили, - пробормотал бандит.

- Точно. И случилось это не далее как вчера. - Конан оглядел рану, зиявшую в боку умирающего. - Похоже, это дело рук Мурчи, среднего из семейства Халги.

- Эти сволочи бросили меня здесь, точно я падаль какая-то... Митра покарает их...

- Раньше Митры надеюсь добраться до них я. Ну и кто же эти смельчаки?

- Чего ради я стану распинаться? Дай спокойно подохнуть.

- Ничего. Несколько часов ты еще протянешь, и каждый покажется тебе вечностью, ублюдок.

Покрытое смертной испариной лицо бандита стало совсем белым:

- Разве киммерийцы пытают?

- Лично я не испытываю от этого никакого удовольствия. Тем более когда речь идет о такой мертвечине, как ты. И тем не менее - дело не в моем желании или нежелании. Ты и твои дружки-ублюдки перебили моих родичей. Теперь моя обязанность - мстить. А ты упираешься, молчишь и задерживаешь меня. Мне просто придется тебя побеспокоить.

Конан подождал, пока смысл сказанного дойдет до самого сердца бандита.

- Для чего запираться? Эти выродки бросили тебя умирать. Разве друзья так поступают?

- Э, пропади все пропадом... Разрази их Сэт! - простонал немедиец, даже в этой критической ситуации показав себя приверженцем официальной религии. Без меня их теперь шестеро. Муртан и Баллан - боссонские лучники, обычные воры. Потом гандеры: братья Гюнтер и Вольф. Эти опасны. Настоящие головорезы. У себя на родине они в розыске. - Лицо говорящего перекосилось от боли. Конан переждал, пока пройдет спазм.

- А остальные?

- Еще аквилонец. Зовут - Аксандриас. Хитрый, как бес, и изворотливый, как ядовитый змей. Базарный фокусник и шарлатан. Дурит мозги, что обладает какой-то магической силой.

- Дальше!

- Последний?.. Плюнул бы ему в рожу, если б смог. Начальничек... Из-за него-то мы и оказались в этой заднице. Тахарка, Сэт его побери. Он из Кешана. Лицо темное, как дубленая кожа. Но не кушит. Держится как генерал, болтает как король, а на деле дерьмо дерьмом, висельник вроде нас...

- И куда же он дернул?

- Были разговоры об Офире. Там сейчас война. В мутной воде проще всего сколотить команду из подонков. Под шумок всегда проще сорвать хороший куш.

- Ну что же, - Конан поднялся, - еда тебе не понадобится.

- Ты ведь должен убить меня.

- Пожалуй, оставлю-ка я тебя наедине с твоей смертью. Ты заслужил.

- Но ведь ты должен отомстить. Так убей же меня. - В голосе умирающего слышалась надежда.

- Ну, во-первых - лежачего не бьют. Во-вторых, я обещал не мучить тебя, только и всего. Ничем я тебе не обязан. Подумай лучше о своих грехах, пока за тобой не пришли ~оттуда~.

И Конан двинулся дальше. Стоны и плач умирающего неслись ему вслед.

Теперь, когда у него появились еда и питье, пусть даже очень мало, он чувствовал себя уверенней. Походная жизнь приучила его довольствоваться крохами. Вяленое мясо и заплесневелый сыр тоже могут поддержать его силы. А сейчас, чтобы осуществить свою месть, только силы ему и необходимы.

Тахарка чувствовал себя превосходно. Ему все нравилось: земля кругом цвела, воздух был свеж и приятно холодил легкие, лошадь под ним была отменной, и здоровье его не беспокоило. Все это позволяло ему находиться в благодушном настроении. И мысли Тахарки были все больше о приятном: о легкой добыче, о красивых женщинах, об игристом вине и винно-алых потоках вражеской крови.