Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 1

Похоже, обстоятельства были не такими уж стихийными. И обидно, что всё это могло произойти из-за какого-то чепухового памятного сборника.

Что же случится, когда появятся причины более серьёзные?

Но я же почти взрослый! А взрослые не показывают, когда им обидно.

– Ты не мучайся, Женька! – Я говорю это почти весело и дружески хлопаю по полному рыхловатому плечу, которое намного выше моего плеча. – От случайностей никто не гарантирован! И, главное – мне всё равно, когда… Важно, чтоб за доклад было не стыдно…

Мне только тринадцать лет. И я уверен, что всё в этот день сделал правильно, по-взрослому.

3. География чужой планеты

(Из записей к докладу)

Планета Рита в системе семьсот тринадцатой звезды по каталогу Фриче была открыта космонавтами космического корабля «Урал», возвращавшимися к Земле.

По размерам, яркости и силе излучения семьсот тринадцатая звезда примерно соответствует Солнцу, но моложе Солнца почти вдвое. В общем, звезда класса G-2.

Обнаружили её в середине двадцать первого века у самого краешка газопылевого облака. Оно её прежде и заслоняло… Но в конце концов пути их разошлись, и звезда выглянула. А в конце века её внесли в каталог Фриче. Ни в каталоге Коллиндера (середина двадцатого века), ни в более древнем «Новом общем каталоге» (NGC, конец девятнадцатого века) этой звездой и не пахло.

Планетная система её невелика – шесть планет. Рита – вторая. Остальные планеты необитаемы. На двух из них есть очень бедная кислородом атмосфера и небогатая растительная жизнь.

Расстояние Риты от звезды всего на полтора миллиона километров меньше чем расстояние Земли от Солнца. Размеры почти соответствуют земным. Окружность по экватору – тридцать пять тысяч семьсот километров.

Спутников у планеты нет.

Величина суток на Рите – двадцать два с половиной часа. Полный оборот вокруг звезды длится четыреста семнадцать местных суток. Значит, год всего на двадцать семь суток больше земного.

Ось вращения планеты почти перпендикулярна к плоскости вращения. Такого наклона, какой имеет земная ось, у планеты Рита нет. И поэтому на ней нет смены времён года.

Жители планеты не знают, что такое зима, весна, лето и осень. Климат в различных зонах постоянен. Переменчива лишь погода. Размеры полярных шапок должны почти не меняться. Но зрительных подтверждений этого нет, ибо «Урал» слишком недолго был на орбите.

На этой планете много воды и тепла. Суша её не сконцентрирована такими громадными материками, как на Земле. Поэтому практически нет пустынь. Размеры самого большого материка чуть меньше Австралии. Самый маленький по территории почти равен Мадагаскару. Но материков много: пятнадцать. И все отделены друг от друга в основном не проливами, а морями.

Кроме того, на планете Рита очень много островов. На фотографиях и плёнках можно различить более шестисот одних только крупных островов – не меньше земной Ямайки.

Разумеется, такая раздроблённость суши должна замедлить общий прогресс человечества, ибо затруднено общение между народами.

Вполне возможно, что под полярными шапками планеты тоже скрыты материки или, по крайней мере, острова. Астронавты не исследовали полярные зоны.

Экватор планеты пересекают лишь два из пятнадцати материков. Остальные расположены севернее и южнее. Самые благоприятные условия для жизни!

Население планеты сосредоточено пока в экваториальном поясе и в субтропиках. Севернее и южнее субтропиков наши астронавты не встретили ни одного первобытного человека, хотя и видели следы стоянок. Видимо, в прохладные зоны обитатели планеты заходят редко и ненадолго.

Атмосфера на Рите – точно такая же, как и на Земле, и наши астронавты могли ходить там без скафандров. За всю историю земной космонавтики это первый и пока единственный случай полного совпадения земной атмосферы с атмосферой другой планеты.

Астронавты «Урала» спускались почти на все материки и на пять крупных островов планеты. На восьми материках и трёх островах были обнаружены люди, уровень жизни которых примерно соответствовал уровню жизни пещерного человека на Земле. Каменные и костяные орудия, луки и копья, одежда из звериных шкур, неумение возделывать землю – вот что было характерно для всех племён, обнаруженных астронавтами.

Лишь одно островное племя в северных субтропиках разводило больших птиц и приручило животное, похожее на земного яка. Это животное, видимо, давало немного молока и перевозило тяжести, когда люди меняли стоянку.

Однако и это самое цивилизованное племя ещё не знало ни колеса, ни металла. Бронзовый век ещё не наступил на планете Рита.

Большинство племён встретило земных астронавтов резко враждебно.

Причины этого остались неизвестными.

Впрочем, земляне впервые встретились в космосе с первобытным человеком, и допускают, что подобное отношение аборигенов к неведомым пришельцам вполне естественно для человека эпохи палеолита. Он не способен понять, откуда появились пришельцы, и может увидеть в их появлении только опасность для себя, ничего больше.

Почти все встречи с племенами астронавты сняли на стереоплёнку. Фильмы были размножены на Земле и в своё время передавались по телевидению, а копии хранились в каждой городской фильмотеке.

Но о фильмах – позже. Последний раз я просматривал их уже в космосе, в другой ленте своей жизни…

4. Таня

– А ты так можешь?

Таня плывёт «бабочкой». Её тонкие белые руки мелькают над водой, она быстро уходит от берега, и я удивляюсь, как легко плывёт она этим трудным стилем.

– Конечно, могу! – кричу я и бросаюсь в воду, и тоже плыву короткими сильными взмахами.

Знаю, что надолго меня не хватит. Я хорошо плаваю «кролем», а «баттерфляй» ещё трудноват. Но разве сейчас можно признаваться в этом?

Плыву изо всех сил, и чувствую, что сейчас, вот прямо через два-три взмаха, надо переходить на привычный и лёгкий «кроль», и делаю ещё шесть или семь взмахов, и снова думаю, что уж теперь-то больше чем на два последних взмаха, меня не хватит.

И вдруг вижу, что Таня, забывшись, приближается к расплывшейся полосе, которая отделяет светлую подогретую воду от тёмной холодной.

– Назад! – дико кричу я. – Назад, Таня!

Она слышит, резко поворачивает, и я, успокоившись, ложусь на спину, жадно глотаю воздух и затем медленно, лениво взмахивая руками, плыву к берегу.

Потом мы с Таней сидим на мостках, греемся на солнце и молчим. Я молчу сердито. Таня молчит виновато. Потому что она обещала не подплывать к границе холодной воды. Для Тани это опасно: она совсем недавно болела.

Вода капельками стекает по Таниной спине. На тонкой её шее висят выбившиеся из-под голубой шапочки мокрые слипшиеся завитки русых волос. Эти завитки кажутся мне такими беззащитными, такими детскими, что хочется гладить их и целовать тонкую шею под завитками.