Свет над океаном - Евгений Закладный
Страшная это штука — космос! Страшная вещь одиночество… Тысячи самых нелепых, ужасных мыслей теснятся в голове, толкая на совершение поступка, после которого не может быть уже ничего. Человек будто заглядывает в пропасть, и безумное желание броситься вниз охватывает его с непреодолимой силой! Инстинкт самосохранения вступает в единоборство с этой силой, тащит назад, прочь от гибели, но…
Да, это будет единственно возможный выход из тупика, в который забрело человечество. Сплошная автоматизация вышвырнула на улицу новые миллионы рабочих, у пульта управления крупнейших заводов встали профессора и доктора наук, облачённые в спецовки, которые ещё несколько лет назад бесплатно выдавались каждому рабочему… Какое счастье, что ему с юношеских лет удалось сохранить своё увлечение космосом и спортивную форму! Теперь он…
— Приготовиться к атаке!
Саммерс вздрогнул. Что это?! Экспериментальный взрыв или… Или Фишберг, этот недобитый фашист, прочёл его мысли?
На экране — знакомые очертания выпуклой поверхности океана. Лёгкие тени облаков перемежаются с ослепительными «зайчиками» — солнце, прежде чем уйти «на покой», последний раз глядится в водное зеркало… Но что это за судно?!
До предела увеличив изображение, Джон разглядывает вблизи квадрата, куда через несколько секунд помчится страшная ракета, большой корабль.
— Стойте, шеф! — закричал Саммерс и тут же понял, что никакая сила не сможет уже предотвратить несчастья: с момента подачи команды автоматически включается машина, всякое вмешательство в работу которой может привести лишь к преждевременному взрыву и гибели экипажа.
«Что же будет?!» — молнией проносится в голове страшная мысль. А на смену ей тотчас приходит другая: «А разве не этого ты хотел всего несколько минут назад?»
Безумие…
— Спокойно, Джон! — нарочито бодрым тоном произносит Фишберг, но Саммерс понимает, что шеф-пилот цедит эти слова сквозь стиснутые зубы. Он, конечно, тоже увидал корабль… — Не думайте, что я действую по своей инициативе. Эксперимент запланирован ещё там… Но я ставлю сто против одного, что это какие-нибудь демонстранты. Их давно уже следует проучить, чёрт побери! Лучше приготовьтесь, осталось… семь секунд!
Да, нужно приготовиться — инстинкт самосохранения вдруг властно заговорил в мозгу Джона, заглушив все остальные мысли и чувства. Сейчас сработает катапульта, резкая перегрузка вырвет из организма сознание.
Джон напряг мышцы, взглядом скользнул по креплениям. Кажется, всё в норме… Теперь нужно закрыть глаза, постараться выдохнуть из лёгких весь воздух — во-от та-ак. И ещё — всё, что осталось…
Вой сирены, резкий толчок, перед глазами — огненные круги, потом — глубокая, бархатная ночь.
Сверкая ослепительным пламенем кормовых дюз, к Земле понёсся страшный снаряд класса «космос-воздух-земля»… Ровно через сорок минут, двадцать семь и две десятых секунды, если верить хронометру счётно-решающей машины, он войдёт в верхние слои атмосферы и, трижды обогнув земной шар по всё суживающейся спирали, вонзится в широкую грудь океана.
Когда сознание вернулось, Джон подался вперёд насколько позволяли ремни крепления, впился взглядом в экран: больше всего ему теперь хотелось, чтобы корабль оказался как можно дальше от эпицентра… Но мыслимо ли это? Следящее устройство приведёт снаряд только в центр квадрата одиннадцать, какие бы препятствия ни оказались на его пути. А корабль… Корабль идёт в квадрат одиннадцать.
Скрипнув зубами, Саммерс нажал кнопку на щите управления. Экран погас.
…Обгоняя снаряд, несётся к планете мощная волна эфирного моста, короткие, зловещие сигналы собирают морщины на лбу коротковолновиков-любителей, дежурных радистов во всех уголках планеты.
Мир настороженно замер.
3. Свет над океаном
Но к планете неслась не только радиоволна эфирного моста…
Бесконечно разнообразие законов природы, и лишь с помощью некоторых из них научился человек описывать движение материи. Он хотел бы распространить познанные им законы на все известные явления, но… Есть в мире вещи, которым ещё долго суждено оставаться таинственными, прежде чем мысль человеческая познает их, научится искусственно вызывать, а потом подчинит их себе. Для этого нужно время. Нужны усилия. Усилия нетерпеливых.
Нодар никогда не считал себя слишком терпеливым. Больше того — в науке он был одержимым: забывая о сне и отдыхе, не видя и не слыша ничего вокруг, он мог часами оставаться наедине со своими мыслями, с приборами. Одни считали его рассеянным, другие видели в его поведении свидетельство громадной силы воли, умение сосредоточиться на избранном. Нодар улыбался, когда приходилось выслушивать эти диаметрально противоположные мнения, и шёл своим путем — не споря, не глядя по сторонам. Он считал, что в каждом человеке должен быть какой-то «стержень», вокруг которого группируется всё. Вынь этот стержень — и человек рассыпется, почувствует себя несчастным…
Таким «стержнем» для Нодара ещё с детства стал «феномен пси»— передача и приём мыслей на расстоянии. Всё началось с поразительной способности Ии (так звал он свою голубоглазую сестрёнку Мэри) «читать» мысли брата, мгновенно угадывать его желания. В то время они не
