Иван Афанасьев - Последняя надежда творцов
— Здесь иной мир, другая жизнь. Тебе ничто не угрожает, пока ты со мной…
К вечеру Юрий решил, что он полностью здоров. Тело переполняла энергия, в душе воцарилось спокойствие. Без всяких переживаний он думал: "Марине нельзя приписать никаких преступлений, кроме знакомства со мной. Ну, допросят раз-другой — с его исчезновением даже эта связь перестанет быть опасной для нее. Останется, конечно, пока не родившийся ребенок…"
Но и эта мысль не тревожила Юрия. Теперь, после общения с Ладой, он уже понимал: женщины оценивают материнство не так, как мужчины. Именно ребенок станет для Марины опорой в жизненных передрягах — пока не вернется он. В своем возвращении Юрий был уверен абсолютно, не умея обосновать своей уверенности.
Его обветшавшую одежду Лада забрала, принеся взамен нечто похожее на римскую тогу и мимоходом бросив:
— У нас многие ходят нагишом. Так лучше телу. Впрочем, смотри сам.
Вечером вернулись жители деревни: несколько десятков мужчин и молодых женщин, чем-то напоминающих Ладу. Среди взрослых обнаружилось всего трое детей. Они тут же обступили Юрия, знакомясь. Улыбающиеся, уверенные в себе дети, не смущающиеся разницей в возрасте и, что потрясло Юрия, — свободно употребляющие такие слова, которые он сам впервые услышал только в институте.
— Юра, ты какой-то грустный — пойдем играть в мяч. Нам нужны высокие игроки, — его тянула за руку светловолосая конопатая девчушка.
Игра походила на баскетбол, только корзина висела наискось, и попасть в нее Юрий не мог. Он с потрясением заметил, что игроки бросали мяч мимо, а тот, совершая в воздухе замысловатую петлю, ухитрялся в нее попадать.
Позже на площадку для игр вышла Лада и долго наблюдала за тщетными попытками Юрия отправить мяч в корзину.
— Давай я тебя научу, — наконец не выдержала она, — надо просто представить себе полет мяча, и всё. Вот, смотри.
Она без замаха, одними пальцами, толкнула мяч в сторону щита. Описав широкую дугу, тот забарахтался в веревочной сетке.
— Привыкай к тому, что ты в сокрытом мире, где работают иные законы физики. — пояснила Лада. — Ты должен быстро этому научиться, недаром же тебя выбрал Ареопаг.
Юрий попытался повторить, но в какой-то миг ему представилось обтянутое желтой кожей лицо следователя, залитый кровью и фиолетовыми чернилами глаз с торчащей из него металлической заостренной авторучкой, и попытка не удалась.
— Ничего страшного, — утешила его наставница, — вероятно, ты отвлекся. Для того, чтобы желание исполнялось, в поле внимания должен находиться только один объект. Это не так трудно, как тебе кажется. А сейчас давай немного пройдемся, я должна рассказать тебе о нашей деревне.
Распрощавшись с детьми, они рука об руку побрели в сторону озера.
— Я не знаю, как долго ты здесь пробудешь, — говорила Лада, — ведь ты не совсем обычный ученик. Меня предупредили, что твое образование должно завершиться в короткие сроки. Но кто скажет, какой срок может считаться коротким? Может, месяц, может, год. Время здесь течет иначе, к этому надо привыкнуть. Тебе необходимо кое-что узнать о Школе уже сейчас. Нас здесь 77 человек. Сегодня 18 успешно выдержали экзамен и через несколько дней отправятся выполнять предначертанное. Можешь жить со мной или занять любой из освободившихся домов. Если захочешь близости, скажи, не стесняйся. Кем ты был в предыдущей жизни?
— Я учился медицине, — откликнулся Юрий.
— Это замечательно. Здесь ты сможешь завершить начатое образование.
Они вошли в лес. Уже порядком стемнело, и не так резко, как поутру, пахло сосновой смолой.
— Ты должен отыскать свое дерево, — пояснила Лада, — у каждого человека оно свое. Не конкретное дерево, а порода. Попробуй, прислонись к одному, другому, третьему… Ты обязательно поймешь, когда отыщется именно твое.
Кондрахину пришлось сделать множество попыток, прежде чем он понял, о чем говорила наставница. Это было ощущение полного растворения в окружающем пространстве. Он был и деревом, с глубоко уходящими вглубь корнями, и воздухом, и целой вселенной.
— На первый раз достаточно, — донесся до него голос Лады. — Твое дерево — это дикая груша. Будешь приходить сюда ежедневно, вначале со мной, а потом, когда освоишься, и один.
— Со мною сейчас происходило нечто странное, — признался Юрий, неотрывно глядя на грушу.
— Это называется Единение, — объяснила Лада, — ты вполне мог освоить его у себя на родине. Но здесь это значительно проще.
— Почему?
— Потому, что ты в сокрытом мире. Тебе известно, что такое обратная биологическая связь?
— Не ручаюсь, — покачал головой Юрий.
— Представь, что ты выполняешь какую-либо тонкую, неочевидную работу. Например, сортируешь и подсчитываешь песчинки. Ты можешь быть уверен, что выполняешь все точно, и вообще, производится ли работа на самом деле?
— Я могу воспользоваться микроскопом, — сказал Кондрахин.
— Верно. Сокрытые миры и есть такой микроскоп, многократно увеличивающий твои способности. Вспомни, как дети играли в мяч. Они еще на начальной ступени обучения, и в мире явленном смогли бы изменить траекторию полета мяча на считанные миллиметры и даже не знали бы: получилось или нет.
— Мы с профессором занимались чем-то подобным, — пробормотал Юрий.
— Догадываюсь, иначе ты сюда не попал бы. Ты знаешь, что происходит, когда человек в явленном мире использует сверхнормальные способности? Это приводит к мгновенному возмущению поля Единства в наших мирах. Так мы узнаем о появлении на Земле — или где угодно — кандидата на обучение. Обычно довольно долго присматриваемся. Ведь, чтобы жить здесь, кроме особых способностей, надо еще иметь и светлую карму. С тобою все произошло значительно быстрее, поскольку ты потребовался Ареопагу.
— Я уже не первый раз слышу это слово. Что оно означает?
Лада улыбнулась, и из вечернего сумрака ослепительно блеснули ее ровные зубы.
— Ты все хочешь узнать в первый же день. Ну, ладно. В Ареопаг входят Демиурги — творцы, способные созидать целые миры. Сейчас их восемь. Двое раньше были людьми.
— Что значит — были? — не понял Юрий.
— Это означает, что, достигнув определенного — очень высокого! — уровня совершенства, человек расстается с телесной оболочкой и существует в форме сгустка информации. Демиурги практически бессмертны и всемогущи.
— А вы? Все жители деревни? — спросил Кондрахин.
Лада засмеялась.
— В нашей Школе проходят первые три уровня обучения. Сама я закончила четыре, поэтому называюсь Наставницей. И, хотя, это еще самое начало Пути, все мы уже значительно отличаемся от обитателей явленных миров. Сколько мне лет, как ты полагаешь?
— Ну, где-то двадцать пять… — неуверенно произнес Юрий.
— Да, здорово ты ошибся, — вновь звонко рассмеялась наставница. — Мне девяносто один!
— Как? — ахнул Юрий, представив на месте Лады свою бабушку. Той еле-еле перевалило за семьдесят, но прожитые годы пригнули ее к земле, изуродовали суставы, почти лишили зрения.
— Вот так! Когда я попала сюда, выглядела на сорок. Подобное ожидает и тебя. Главное, не торопись. А сейчас пойдем-ка домой. Мне надо выполнить упражнения, а тебе отоспаться. На рассвете пойдем в Зеленые Холмы выбирать тебе камень.
Юрия подмывало спросить, какие еще камни имеет виду наставница, но он сдержал свое нетерпение.
Выйдя из совсем уже черного леса, он поднял глаза. Над головой сияли абсолютно незнакомые созвездия. В деревне кто-то слаженно и чисто, в несколько голосов, выводил мелодию.
— Я вот еще о чем хотел спросить, — обратился Юрий к наставнице, — как получилось, что все в Школе — русские?
— Школ много. Есть такие, где говорят на английском, на китайском, на хинди… Но с четвертого уровня все переходят на мысленное общение, и языковый барьер исчезает.
— Так вы можете читать мои мысли?
— Твои — нет. Ты еще не научился их концентрировать. Тебе же я смогу передать ощущение, побуждение к действию, образ предмета или человека — не более. Можно я возьму тебя под руку?
— Конечно, наставница.
— Зови меня просто Лада. И обращайся на "ты", здесь так принято.
Добравшись до знакомой калитки, они вошли в дом. Потолок тут же затеплился молочным сиянием.
— Вот твоя постель, — Лада провела Кондрахина в одну из комнат. — Туалет вон там. Приятных тебе снов, Юрий.
Кондрахин был уверен, что уснуть не сможет: столько новых впечатлений переполняло его. Но сон незаметно смежил его глаза, убаюкал тишиной. Или это Лада послала ему "побуждение"?
Глава 3
— Это и есть Зеленые Холмы. Красиво, правда?
Зрелище и впрямь было изумительным. На бескрайней равнине метров на двести возвышался изумрудно-зеленый холм, вокруг него еще шесть, меньших размеров.
