Елена Горбачевская - Другая проекция

— Ленка, ты что, с ума сошла?! У меня же шпильки-и! Новы-ые! Я же не могу так бы-ы-ыстро!!!

Метрах в пяти за нами несся Кап Капыч, который выскочил, как был: в носках и в подмоченном костюме, и периодически завывал:

— Иеночка! Постой! Подожди, Иеночка! Я все ы’авно тебя поце’ую!

Непосредственно за ним мчалась сердобольная Шатина, во всю силу могучего организма и голоса увещевая:

— Кап Капыч, вернись немедленно, ты же босой! Вернись, кому говорю!

Наконец, замыкал кавалькаду самый ответственный человек нашей группы — Серега. Он успел не только вскочить в ботинки, но и схватить Шатинскую шубу.

— Инга-а!!! Ты же простудишься! Надень шубку-у! — громогласно разносилось по округе.

Хорошо, до остановки было не очень далеко. Только пробежаться вдоль Шатинского дома. Правда, длинный он был, как кишка. И, как выяснилось, превосходно отражал звук в утренней тишине. В общем, доброе утро, страна! С Новым годом. На наше, точнее на мое счастье, удалось сразу же запрыгнуть в автобус. Обуреваемая праведным гневом, Наташка долго не могла успокоиться, в десятый раз проверяя, не пострадали ли «шпильки» ее новых сапог.

А утро, как и сам новый год, вступило уже в свои права. Прохожие уже куда-то спешили, перегоняли друг друга машины. Не мудрено — домой я добралась почти в десять утра, заявив родителям с порога:

— Как, вы еще спите? Утро давно на дворе!

Мама зевнула, выразительно покрутила пальцем у виска и отправилась досматривать сон. Взбодренная морозцем и пробежкой, я уже было совсем решила не ложиться. Сделала себе чаю, взяла в руки книжку, удобно устроилась на диване.

Но как-то не читалось. В голове нестройными толпами бродили всякие разные мысли. В основном о Кап Капыче. Я так и не смогла с ним объясниться. Интересно, как я могла бы это сделать, когда практически всю новогоднюю ночь он посвятил другому времяпрепровождению. Как видно, более интересному для него.

И все-таки его жалко. Даже очень. Наверное, он меня по-своему любит. Только уж очень нестандартно и оригинально. Так, что не только оторопь берет, а самый настоящий ужас. Надо же, это ведь то же самое чувство, которое дало мне крылья, которое помогло преодолеть самые трудные и невероятные препятствия. Только его любовь не окрыляет. Совсем даже наоборот. Она способна раздавить и уничтожить. Какое же странное должно быть мировосприятие этого человека, если проекцией самых светлых его чувств становится агрессивность и нетерпимость, желание обладать несмотря ни на что! Да уж, другой человек — другая Вселенная. Трудно мне понять его. И безумно жалко. Любовь, которая так прекрасна, является для него сущим мученьем. И не только для него. Надеюсь, со временем он обо мне позабудет и найдет себе другую «жертву». Не завидую я этой девчонке.

Постепенно мысли приобрели совсем другое направление. Как там Сережа переговорил со своими родителями? Я была убеждена, что никакая, даже самая отрицательная их реакция его не остановит. Просто совсем не хотелось лишних осложнений во взаимоотношениях. Ладно, скоро приедет, все узнаю.

Только сейчас вспомнила, что даже не спросила, когда его ждать обратно. А так бы пошла на вокзал. Там всегда пахнет смолой. Я стою на перроне и с нетерпением вслушиваюсь в объявления диктора. Почему-то на мне одеты только джинсы и рубашка, а на ногах — легкие мокасины. И чего я так среди зимы вырядилась? Странно, мне совершенно не холодно. Естественно, солнышко вон как светит. И вот наконец прибывает поезд. Красивый такой, ослепительно серебристый. Турбовинтовой. Я такого никогда не видела. И даже окошки у него круглые, как у самолета. Я даже не удивилась, когда к нему подали трап. Открылась дверь, и на трап вышли официанты в смокингах и бабочках с подносами в руках. Всем выходящим они наливали шампанского и поздравляли с Новым годом. Вот появился и Сережа. Я стала проталкиваться к нему поближе. Официант с вежливым поклоном вручил ему бокал с шампанским. Наконец Сережа увидел меня. Ничего не было слышно, но по его губам я прочитала: «За твое здоровье, Аленушка!» Но тут, откуда ни возьмись, появился Кап Капыч в мокром костюме и в носках. Размахивая бутылкой водки в одной руке и пустой рюмкой в другой, он бросился к Сереже со словами: «Давай выпьем на б’уде’шафт! Тогда Иеночка меня поц’еует!» Возникла настоящая суматоха. Полицейские в американской форме подхватили Кап Капыча за руки и стали уговаривать: «Вам непременно надо освежиться!» Какие-то люди кричали, указывая на меня пальцами: «Поцелуй его! Это она не хочет его поцеловать!» Тут из самолетного поезда вышел судья в черной мантии и белом парике с бронзовым колокольчиком в руке. Мне с трудом удалось его рассмотреть, потому что солнце светило прямо в глаза. Свободной рукой он схватил Сережу за рукав, стал звонить в колокольчик и громко кричать: «К порядку! Вы все будете оштрафованы за неуважение к суду!» Все уже давно успокоились, а он все продолжал настырно трезвонить.

Ой, кажется, я немножко уснула…

С трудом соображая, я открыла глаза. Прямо в лицо мне бил свет настольной лампы, а возле дивана вовсю разрывался телефон. Кое-как я схватила трубку и промычала в нее что-то нечленораздельное.

— Привет, Аленушка! С Новым годом! Ты что, спишь еще? — это был Сережа.

— Да. Тебя тоже. Привет, — я почему-то стала отвечать в обратном порядке. — Ты откуда?

— Из общаги. Я уже час, как в Минске.

— А что, судья тебя сразу отпустил?

— Какой еще судья?

— Ну, тот, из самолета. То есть из поезда… — тут наконец я немного проснулась и сообразила, какой бред я несу. — Ой, Солнышко, не обращай внимания. Я действительно спала, когда ты позвонил, да еще сон дурацкий приснился, вот у меня все и перепуталось. Ну, рассказывай быстрей, как ты съездил?

— Все отлично. Можно сказать, получил добро.

— Что значит «Можно сказать»? — насторожилась я.

— Да не бойся ты, действительно все хорошо.

— Ну так расскажи толком!

— Слушай, Ежик! Судя по тому, что ты только что нагородила, ты вряд ли способна сейчас воспринимать какую-либо информацию. Давай быстренько просыпайся, я через часок заеду и все тебе расскажу.

Я бросила взгляд на часы. Батюшки, да уже третий час дня! В пожарном порядке я умылась, позавтракала (или уже пообедала?), привела себя в порядок и к Сережиному приходу была уже полностью готова. Поздравив с праздником моих родителей, Сережа составил мне компанию попить кофе, и мы отправились куда-нибудь погулять.

Едва мы вышли из подъезда, я задала мучивший меня вопрос:

— Ну, не томи, рассказывай, как все было!

— Да нормально все было, я же тебе говорю! Правда, мама заохала-заахала сначала. Но это не по поводу тебя лично, а по причине самого факта предстоящей свадьбы. А потом стала допрашивать меня с пристрастием, выясняя кто ты есть на самом деле.