Кит Лаумер - Журнал «Если» 1992 № 05

— Боже милостивый, — произнес Рассел, — ну и ночка же нам предстоит!

Глава двадцать первая

Рассел угадал — это была долгая, тяжелая ночь, но она принесла плоды: к концу ночи удалось установить хоть какой‑то контакт с пленниками. Затратив уйму труда, Рассел добился того, что «враждующие стороны» назвали свои имена. Женщину звали Ора, мужчину — Айрег.

Позднее Рассел понял, что как раз обмен именами обеспечил «психологический прорыв». Вплоть до этого момента Ора и Айрег готовились к тому, что их вот‑вот убьют. Доверие к «стражам» усилилось после того, как пленникам принесли только что приготовленное мясо. Они жадно набросились на него и съели, но вода, поданная в стеклянных стаканах, привела к драме. Ора держала в руках свой стакан, любуясь им и не догадываясь о его прямом назначении, но вот Айрег — тот сразу откусил от него край и долго потом отплевывался кусочками стекла и кровью.

В конце концов для гостей принесли чашу с водой, и они с готовностью сложили ладони «ковшиком», из которого стали лакать воду, как кошки.

Рассел сделал открытие: Айрег и Ора совсем не лишены сообразительности. Они очень быстро все схватывали. Их можно было сравнить с умными десятилетними детьми, которые выросли дикарями.

Но перед ним были не дети, это были зрелые взрослые люди, члены первобытного племени: Значит, если бы оказалось возможным их чему‑ то научить, расширить их словарный запас до сложных понятий, то, вероятно, их удалось бы вырвать из Каменного века. И даже, может быть, познакомить с азами науки и техники. Это был такой эксперимент, что просто дух захватывало…

Прежде всего возникала проблема общения. Однако с течением времени решать ее становилось все легче. После того, как пленники назвали свои имена, Абсу перерезал веревки на их ногах.

— Не бежать, — предупредил Рассел. — Ты‑она‑ ходить, смотреть. Не убегать. Ты‑есть, смеяться, отдыхать. Рассел‑говорить, Ора, Айрег‑гово‑рить. Все‑говорить.

Вид у Оры был озадаченный, но Айрег улыбнулся:

— Ты‑хороший вещь‑человек, — начал он осторожно. — Рассел‑хороший‑вещь‑человек.

— Айрег‑хороший‑вещь‑человек. Не ранить.

Айрег поднимался из кресла медленно и осторожно, чтобы показать, что он не собирается ни драться, ни убегать. Потом он потянулся, и мускулы заиграли на его крепких руках и ногах.

Абсу сказал торжественно:

— Ты‑большой‑вещь‑мужчина. Крепкий‑большой. Трудно‑смерть‑делать‑тебе. Хорошо.

Рассел удивленно на него посмотрел.

— А ты не удивляйся, — сказал Абсу, — я тоже могу научиться говорить таким странным образом. Может, в конце концов Айрег и Абсу мес Марур будут хорошо понимать друг друга. Ведь они оба — воины.

Усмехнувшись, Абсу продолжал:

— Я много думал о тебе и твоих волшебниках, Рассел. Ты говорил мне, что вы пришли из мира, который позади звезд. В это мне трудно поверить, я знаю, что мир плоский и ничего нет позади пламени‑солнца и фонарей‑звезд, ничего такого, что человек мог бы понять, не получив в дар большую мудрость или большое безумие.

Но я знаю, ты не станешь меня обманывать по своей воле. И знаю, что много было совершено чудес, чтобы перенести нас всех сюда. Может, Айрега и его людей тоже забросили сюда с дальней земли. Значит, мы друзья по несчастью…

— Абсу, друг мой, — ответил Рассел, — я давно знал, что ты храбрый человек. Теперь я узнал, что ты к тому же и мудрый.

Ора, освобожденная от пут, встала и расхаживала по вестибюлю, удивленно разглядывая разные вещи. Взяв в руки стеклянную пепельницу, она с детским восторгом принялась рассматривать пламя свечей. Когда она осторожно поставила ее на место, Анна взяла пепельницу и протянула ей.

— Это‑ты‑иметь, — сказала она, — Анна‑дала‑ это‑Ора‑держи. Эта‑вещь‑пепельница.

— Ора‑вещь‑держи, — повторила та, улыбаясь. — Держи‑смотри‑смейся. Пепель‑ни‑ца.

Айрег смотрел на пепельницу с завистью.

— Айрег‑вещь‑держи, — сказал он. — Смотри‑ смейся.

Анна оглядела зал и увидела на журнальном столике пепельницу из полированного металла. Она протянула ее Айрегу, который осмотрел предмет с восторгом, но со звоном уронил его, когда увидел в нем свое отражение.

Подняв пепельницу, Анна снова протянула ее Айрегу.

— Нет‑боль, — сказала она ласково, — Айрег‑держи‑смотри‑смейся.

Совершенно неожиданно Рассел почувствовал, что смертельно устал. Да и другие, видимо, тоже. Хотя Айрег и Ора привыкли бодрствовать по ночам, им пришлось нелегко в последние несколько часов. Наверное, голова у них идет кругом от впечатлений, от того, сколько страшных и совершенно непонятных вещей они увидели.

Рассел решил посоветоваться с Анной и Абсу:

— Нужно отдохнуть всем — и нам, и им. Но мне кажется, их нельзя оставлять одних. Они могут удариться в панику и устроить погром в гостинице. Или попробуют сбежать и причинят себе вред. А может, еще что‑нибудь. Не хотелось бы их снова связывать. Так что же делать?

— Можно оставить охрану, — сказала Анна.

Рассел покачал головой:

— Они только‑только начали к нам привыкать. А охрана, особенно вооруженная, может спровоцировать их на какие‑то действия.

— Тогда нам всем придется спать здесь, это ясно, — сказал Абсу. — Не волнуйся, Рассел. Я, правда, немного устал от всего увиденного, но у меня есть привычка спать чутко, ведь я воин. Наши дикие друзья не смогут и шевельнуться — я сразу проснусь.

— Хорошо, — согласился Рассел, — будем надеяться, что сможем объяснить это Оре и Айрегу.

К этому времени Айрег уже не боялся своего отражения в блестящей пепельнице, пожалуй, оно ему даже нравилось, и он сам себе строил рожи, то свирепые, то смешные. При свете свечей его грубые и маловыразительные черты казались мягче, и Рассел подумал, что, если бы не жесткие волосы и одежда из шкур, Айрега можно было бы принять за одного из неряшливых типов, фланирующих по улице Кинге Род в Лондоне. Отличала же его от этих типов наивность, светящаяся в глазах. В душе Рассела поднялась волна симпатии к этому ни в чем не повинному парню, которого судьба или злой умысел швырнули в другую эпоху.

— Айрег, ты‑спать, Ора‑спать, — сказал Рассел. — Рассел и Анна‑спать, Абсу‑спать. Отдыхать. Хорошая‑вещь‑отдыхать.

— Спать? — переспросил Айрег. — Как спать‑показывать.

Рассел опустился в одно из глубоких кресел, закрыл глаза и даже слегка захрапел.