Облепиховый остров - Николай Жданов
– Нет, нет, и не ещё раз нет! Требую немедленно прекратить все и освободить объект, – возмущенно заявила она.
– Но вы сами нас наняли, – возражал и спорил Склир.
– Не знаю, кто вас там нанимал, но здесь профессионалы должны вести дело, а не какие-то батраки, – отрезала девушка.
– Батрак? Я тебе не батрак, а, вообще-то, многопрофильный специалист с десятилетним опытом работы, – сказал с гордой уверенностью Склир.
– Мне всё равно, какой у вас стаж. Если нужно, я готова заплатить вам компенсацию, лишь бы это не были вы. Сейчас же передайте все этим специалистам, – указала она на группу людей в специальной одежде, которую она привела с собой.
–Вот стерва! – буркнул Склир.
– Хам! Убирайся отсюда! От таких и не ожидаешь ничего хорошего. Эй, ты! Пошевеливайся тоже, – обратилась она к Капио, который до сих пор стоял спиной к ним, делая вид, что ничего не происходит. Марго приблизилась к нему. – Слышишь меня?
Внезапно у Капио появилась мысль. Он сорвал перед собой самый красивый цветок, резко повернулся и с улыбкой наивного романтика протянул его ей. Их взгляды встретились и замерли. Она его узнала, это было видно по ее глазам, но ее выражение лица говорило, что она не была рада ни ему, ни его сюрпризу, даже наоборот. Он жадно и проницательно смотрел на нее, изучая каждую черту ее лица. Эти когда-то волшебные синие глаза, о которых он мечтал всю свою жизнь, теперь выражали лишь холодную пустоту. В них не было того света, той магии, что однажды пленила его душу. Капио был в смятении, его лицо сжалось, в этот момент на нем отразились все его страдания, причиненные ею, но он усилием воли улыбнулся. Казалось, его душа вспыхнула последний раз и погасла.
– Что ты натворил?! Гоб мой, это же королевские гортензии, ты хотя бы знаешь, насколько они редкие? – почти в слезах воскликнула Марго, вырывая цветок из его рук.
– Марго, это я. Ты меня не узнала? – спросил Капио тихим, почти обиженным голосом, все еще протягивая руку и пытаясь найти хоть какую-то близость в ее глазах.
– Допустим, узнала. И что с того? Это дает тебе право уничтожать всё здесь? Что за варварство! – оторвала она взгляд от цветка и посмотрела на него убитым видом.
– Прошу прощения…, – с трудом выдавил он из себя, мучительно растерянный, и, с разбитым видом, прошел мимо нее. Она, кажется, что-то еще кричала ему вслед, но он уже ничего не слышал.
Весь обратный путь Капио переосмысливал облик Марго. Эту Марго, которую он только что видел в последний раз. Да, он хотел, чтобы это был последний раз; больше он не желал видеть ее. Она по-прежнему оставалась такой же обаятельной, даже более женственной, чем прежде, но это уже не была та Марго. А может быть, подкралась крамольная мысль, он сам когда-то придумал свою любовь к ней? Создал свой безупречный идеал, вообразил ангела во плоти, и увидев ее снова, с разочарованием понял, что всего лишь ошибался. Ошибался на протяжении многих мучительных лет. Она, конечно же, узнала его – не было сомнений, но для него это уже не имело значения. В душе он почувствовал и освобождение, и пустоту.
Маленький Эллиан рос и развивался. Ему было почти год, и уже тогда было ясно, что он унаследовал черты и от матери, и от отца. По внешности он больше напоминал Эль, но по характеру, это Капио очень хорошо различал, был его полным отражением. Это было видно в мимике, взгляде, в особых движениях, которые напоминали ему себя. Даже Эль, общаясь с малышом, удивлялась и говорила: «Ну, посмотрите на него, он просто копия!», но при этом, слово «папы» она нарочно не договаривала. Имя Эллиан, что переводилось как «принадлежащий Эль», выбрала мать самостоятельно, без участия Капио. Это было ещё одной отравленной стрелой в его сердце. Он понимал, что Эль сделала это намеренно, чтобы подчеркнуть, что он ничто для них. Тем не менее, Капио усердно старался искупить свою вину. Он делал все возможное, чтобы быть примерным мужем и отцом. Работал сверхурочно и, возвращаясь домой уставшим, помогал по дому и заботился о ребенке. Казалось, что усилиями Капио Эль начала таять к нему, но все равно уже не была той любящей Эль, какой она была раньше. Не смотря на все усилия Капио радовать её, в её душе осела тревога, грусть, боль или что-то непонятное, что было ведомо только ей. К тому же, должно быть, на её душевное состояние повлияла послеродовая депрессия. Капио надеялся, что это тоже виной её состоянию, и что, возможно, она забудет обо всем со временем. Несмотря на все попытки разговориться с ней, он сталкивался с молчаливой стеной. Даже беседы о ребенке сводились к чисто финансовым и потребительским аспектам. Это всегда были лишь сухие (хотя и справедливые) вопросы и требования по уходу за Эллианом. Неизвестно, сколько это могло продолжаться, пока между ними не произошёл острый разговор перед первым днем рождения ребенка. Капио попытался окончательно поговорить с ней и расставить все точки над i.
– Эль, выслушай меня. Это не может продолжаться вечно. Я понимаю, ты считаешь, что я недостоин быть отцом, но ты же видишь, я хочу все исправить. Неужели мое положение так безнадежно?
– Не знаю, я не готова обсуждать это сейчас.
– Почему?
– Просто не хочу. Меня заботит сейчас другое.
– Что именно?
– Я думаю о том, как организовать первый день рождения Эллиана. Если для тебя это также важно, как и для меня, можешь помочь финансово. На, прочитай, если интересно.
Эль достала из кармана халата сложенный лист бумаги и протянула его.
– Что это? – Капио бегло ознакомился с содержимым.
