Максим Лучинин - Повестка в космос

Они опять переглянулись. В этот момент в ангар залетел серебряный красавец. Он просто прошел сквозь прозрачную стену, словно та расступилась перед ним как раз по его контуру. Одно из крыльев у него почернело и тлело, испуская струи синеватого дыма. Раненая птица опустилась вниз и потерялась среди других кораблей. Мужики проводили его взглядом. Один из них, с короткой стрижкой, в клетчатой рубахе с закатанными рукавами, сказал:

— Надо так надо. Идем! — Потушив окурок, он стал спускаться по металлической лестнице, проделанной к столбу. С опаской поглядывая вниз, я полез за ним.

Спустившись на несколько уровней, мы остановились на такой же площадке, как наверху.

— Залезай! — коротко бросил мужик, показывая на висящий в полуметре от площадки истребитель.

В другое время я бы ни за какие деньги на свете не согласился перепрыгнуть туда. Даже на самой площадке я бы смог стоять только со страховкой, с парашютом и с двумя рюмками водки в желудке. Но сейчас не до сантиментов. Прицелившись, я запрыгнул в кабину. И сразу же упал в кресло пилота, которое встретило меня как родного.

— С кем связываться? — спросил мужик.

— Денис Михайлов, — ответил я.

— Номер! Номер корабля какой?

Черт! Откуда я знал? Я выцепил Дэна на экране, приблизил. Корабль у меня показывался только контурами. Я попробовал снять с него информацию. Собственно говоря, только номер корабля мне и определился.

— 18-Браво-35-Эхо.

Мужик запрыгнул на выступ крыла, корабль даже не шелохнулся. Отчаянные эти ремонтники! Стоять, опираясь на покатый выступ шириной с полноги, когда внизу метров сто пустоты… Таким трюкам координаторов не обучали.

Схватив штурвал волосатой рукой, мужик к чему-то там прикоснулся, — и тут же я услышал: «Чтоб тебя, зараза! Да куда ты лезешь!..» Это был Дэн. Я оглянулся на мужика. Он увидел мой взгляд и пожал плечами. Спрыгнул обратно.

Я снова покрепче заткнул оба уха прожигающим беснованием «металлистов».

— Дэн! Дэн, это я, Гришка! Слушай меня внимательно! Отлетай куда-нибудь в сторону, послушай меня! Я не смогу тебя слышать, понял? Так что не спрашивай и не переспрашивай. Вопрос жизни и смерти. Давай быстрей! Считаю до десяти!

Сжав зубы, я медленно отсчитал десять секунд.

— Дэн, слушай внимательно! Повторять нет времени! Прямо сейчас начинай что-нибудь орать. Ты понял? Ты будешь орать, я буду тебе говорить. Я тебя не слышу, но ты должен орать! Иначе конец! Считаю до трех! Раз… Два… Три! Нас подставили, Дениска. Нас космически крупно подставили. Я все объясню тебе потом… Я надеюсь на тебя. Без тебя — хана! Ты должен мне поверить. Помнишь, ты говорил, что инопланетян не понять, что у них свои планы? Ты был прав, Дэн, прав на все сто. Я узнал тут, каков их план. Но, Дэн, времени нет. Слушай меня внимательно! Ты орешь? Молодец! Через пять минут ты должен влететь на командную площадку и остановиться точно над центром, понял? Ты должен зависнуть так, чтобы мог сбросить бомбу точно в центр площадки. Понял? Я буду там, на площадке. Через минуту, если станция не начнет движение по направлению к Ксите, сбрасывай бомбу. И если ты увидишь, что со мной что-то не так — сбрасывай бомбу, Дэн, сбрасывай ее на хрен и улетай! Дэн, на тебя вся надежда! Я надеюсь, ты меня слышал и понял… Пять минут пошли! Я выскочил из корабля.

— Спасибо! — крикнул я мужику. — Огромное спасибо! — И с бешеной скоростью перебирая руками и ногами, полез обратно наверх.

На командной площадке все было по-прежнему. Истанты исполняли свой концерт для камерного оркестра. Две ауаники белели вдали. Вот только диштам приходилось не сладко. После того как меня выгнали с КП, на них упала двойная нагрузка. Теперь они отслеживали и технику и людей. Они больше не прыгали, не терлись друг о друга, а стояли раздельно, дрожа черными телами, поскуливая и отхаркиваясь. Полковник с майором пялились на экран.

Бой заканчивался. Истребители уничтожали последних особей, не вошедших в кокон. Клоака завершала свое формирование. Шар был почти полностью покрыт черной коркой. В еще оставшиеся разрывы прорывались протуберанцы раскаленной плазменной плоти. Несколько кораблей кружились вокруг нее. Я быстро посмотрел данные наших потерь: двадцать пять погибших, трое раненых. Ну уж нет, не для того мы умирали, чтобы плясать под чужую дудку и прикрывать чей-то зад.

Выдернув наушники, я подошел к полковнику.

— Товарищ полковник! — отчеканил я. — Разрешите вернуться к своим обязанностям! Прошу простить мое поведение. Я пришел в себя. Надо помочь диштам. — Я оглянулся на дрожащих тварей.

Голова моя сияла чистотой, как июньское прозрач

ное небо. Ни одной мысли, ни одного образа. Я ощущал ее как хрустальный пузырь, звенящий пустотой. И глаза мои, наверное, никогда в жизни не были так честны.

— Мне кажется, — майор наклонился к полковнику, — что его присутствие здесь больше не допустимо. Если снова что-то произойдет…

Полковник жег меня взглядом. Он был опытным военным и замечательно разбирался в людях. Но в этот момент ни один человек в мире не смог бы меня пересмотреть. Станиславский бы тихо прошептал: «Верю!» — и ушел в дворники. Я поставил на карту жизнь Дэна, я поставил на карту, наверное, еще не один десяток жизней. Сколько человек и инопланетян могло погибнуть, взорвись тут бомба? Во всяком случае, это не сравнимо с гибелью нескольких обитаемых солнечных систем.

— Да нет, Виталий Сергеич, — сказал наконец полковник, — пусть остается. Да и бой завершен.

Майор кинул на меня подозрительный взгляд. Вот он-то мне не доверял. И, между прочим, абсолютно правильно делал.

Но гораздо важнее, доверяли ли мне истанты? Сработали мои уловки или нет? Или все это было глупо и по-детски? Сейчас размажут меня по стенке, а потом уничтожат корабль Дэна? Я не думал все эти мысли. Они жгли мое сердце, а голова по-прежнему оставалась ясной и прозрачной.

Я поднял лежащий на полу обруч, оставленный мной при уходе. Надевать его я не торопился: медленно повертел в руках, словно проверяя, протер несуществующие пятна… Дэн, где же Дэн? Неужели он меня не слышал? Или не поверил? Или поверил, но не решился сделать то, что я просил?

Голова гудела. Я чувствовал, как зашкаливает мое напряжение, как все трудней и трудней сдерживать мне дрожь. Я боялся шевельнуться, чтобы не расплескать то, что переполняло меня. В ужасе я отвернулся от возвышающихся труб истантов, словно они не могли прощупать меня и со спины.

И в тот миг, когда я не мог думать ни о чем другом, когда распиравшая меня волна хлынула в голову отчаянным криком: «Дэн, где ты?!!» — огромный истребитель заполнил вдруг все пространство на площадке. Его скорость была так велика, что момент приближения, момент пересечения прозрачной стены и мгновение, когда он застыл в центре, слились в одно целое. Только что было пусто — и вдруг висит над нами огромный серебряный красавец, подавляя своей массой.