Максим Лучинин - Повестка в космос

Истанты стояли истуканами. Глядя на них, я точно мог сказать, что им все по фиг. Сейчас они, наверное, гэндззят флоо и получают множественные оргазмы от чувства собственной значимости. Из трепещущих щелей долетали остатки звуков — красивых чарующих звуков. Интересно, понравилась бы эта мелодия кэссам? Неужели истанты не могут хоть как-то повлиять на клоаку, издать какой-нибудь звук, чтобы она развалилась или даже взорвалась? Звук… При этой мысли я медленно поднял глаза вверх. Гравитационная установка по-прежнему надсадно гудела бездонным басом.

— Эй, трубки! — крикнул я истантам. — Скажите мне, можно ли изменить радиус гравитационного экрана, который мы создаем? Он обязательно должен проходить через наши станции или может быть меньше?

— Гравитационный экран проходит через станции. Ясно, значит, создать его меньшего радиуса нельзя.

Пф! — Я стукнул себя по лбу. Если экран должен проходить через станции, то почему бы станциям не сдвинуться с места?

— Эй, вы! А если сделать так, чтобы клоака Красных Зед попала в зону прохождения экрана? Это может ее развалить?

Они запели, прокатился легкий шелест.

— Это возможно, — шепнули на ухо.

— Так в чем же дело?! — Я радостно хлопнул по бедрам. — Вот оно — оружие! Никуда звонить не надо, не надо никого звать. Давайте разбабахаем к чертям этот кокон!

— Нет смысла. Такое действие не абсолютно безопасно. И Красные Зед уже повернули.

— Ах, они уже повернули? — Мне банально захотелось врезать этой трехметровой дуре по морде, или куда там. — Да ни черта они еще не повернули! Это вы решили, что раз так случилось, то ладно. В наших силах все изменить! Ну! Разве миллионы жизней не стоят «не абсолютно безопасного» риска? Быстрей соображайте!

— Это неверное действие. А-рэй не рекомендует. Так я и знал, что этот фантом тут руку приложил!

— А своя голова на плечах у вас есть? — воскликнул я. — Парни, быстрее, пока эта дура окончательно не сформировалась! — Я бросил тревожный взгляд на экран. Бой продолжался, а клоака еще бурлила и выкидывала протуберанцы. Черная корка занимала где-то половину поверхности. Мне казалось, что когда она покроет весь шар — тогда процесс формирования завершится окончательно.

— Это неверное действие.

— Ах ты!.. — Я задохнулся от гнева. Обида за всех, кто погиб, мутила мне голову. Я представил, как сражались кэссы вместе с людьми, как погибали, уверенные, что мы здесь надежно охраняем подступы к их родине. Какими же сволочами надо быть… Подойдя ближе к столбам, я внимательно рассмотрел их неровную поверхность, толстые края щелей, шевелящиеся хоботы. — Куда тебя бить, дура? — спросил я. — Где у тебя самое обидное место, а? Передвигай сейчас же станцию, слышишь? Мы что тут, зазря подыхаем? Ты думаешь, мы прилетели сюда в твои игры играть? Кэссы погибали за нас, а мы что тут будем, шансы подсчитывать? «Не абсолютно безопасно»! Радируй своему А-рэю: пошел на хрен! Начинай своей свистулькой самостоятельно думать! Ну! Передвинешь станцию?

— Это неверное действие…

Я замахнулся, но меня схватили и рванули назад. Чертов майор завернул руку за спину, сжал горло. Я вскрикнул от боли.

— Отпусти, предатель! — прохрипел я.

— Да я тебе жизнь спасаю, молокосос! — удивленно ответил майор.

— Свою спасай!..

Он только фыркнул в ответ.

6

В своей каюте я плюхнулся на кровать и зажмурил глаза. Невозможно поверить, что совершался такой обман! Истанты — цивилизация, развившаяся черт знает до каких пределов, — подставляли менее развитую расу. Вот уж действительно, когда заходит вопрос о жизни и смерти, мозги у всех отказывают одинаково. И этот А-рэй… Тоже, похоже, подсуетился, нужные циферки подкинул — теперь отдыхает. А я ничего не мог сделать. С командной площадки выгнали… Да мало выгнали. Боюсь, этим дело не закончится. Покушение на представителя инопланетной расы! Трибуналом пахнет. Впаяют срок, и пойдешь ты по этапу, Григорий Арсенович. А как хорошо все начиналось: космос, приключения!.. Но уж лучше трибунал, чем ощущать себя полным подонком. А майор, может, и вправду мне жизнь спас. Засвети я этому трубчатому, прихлопнули бы меня как муху за угрозу жизни. Предупреждал Борис Моисеевич! Но знал бы он, что тут творится!

Сейчас что? Дождутся они формирования клоаки, да и свалят отсюда. А Красные Зед увидят, что этот путь свободен — и попрут! Хана кэссам, точно…

А что, если… Не успела мысль окончательно оформиться в моей голове, как я вскочил. Мне нужно… Я затряс головой, чтобы сбить мысль. Думать было нельзя. Могут ли истанты читать мысли? Они собрали всю информацию о людях на Земле. Они существуют по волновому принципу… Но ведь мозг тоже посылает волны, кажется, я слышал об этом или в Интернете читал. Если за мной наблюдают, то могут понять, что я… Стоп! Думать нельзя! Нельзя! Я не думаю, я не думаю, я… Пою! Точно! Надо петь! Когда поешь — не думаешь. Надо петь. А что петь?

И я заорал во весь голос:

— Дремлет притихший! Северный город! Низкое небо! Над головой!

И побежал искать Сурена.

Сурен сидел в каюте Лехи и плющил лицо об иллюминатор, стараясь разглядеть битву.

— Что тебе снится! Крейсер «Аврора»! — Я забежал внутрь. Сурен испуганно обернулся:

— Зачем кричишь? Напугал!

— Сурен! Сурен! Знаешь что, Сурен? — Я говорил, стараясь не останавливаться, чтобы не дать мыслям всплыть. — Сурен, ты должен помочь! Сурен, на тебя вся надежда! Помоги!

— Ты заболел, да? — спросил он, не на шутку напуганный.

Я замотал головой.

— Сурен, ты помнишь, мы на телефон мой фотографировались? А потом я еще до Земли дозвонился? Ты помнишь? А помнишь, мы еще говорили, что хорошо бы плеер с собой взять? Помнишь? Сурен?

— Да, я помню… Плеер, да… Зачем кричишь?

— Сурен, нужен плеер! Сурен, ты слышишь? Нужен плеер! Срочно! Я потом объясню! Ты понял?

— Я понял, да… Плеер. У меня нет плеера!

— Сурен, надо найти! Срочно! Где угодно! Наверняка кто-то притащил с собой плеер! Сурен, надо! Ты понимаешь? Очень надо! Обойди все каюты — найди! Сурен! Я пойду уровнем ниже. Нужен плеер!

— Ты с ума сошел, Гриша? Чтобы Сурен шарил по чужим вещам? — Он задрал подбородок.

— Сурен! Надо! — Я чуть не умолял. — Сурен! Жизнь и смерть! Надо найти! Очень надо!

Я видел, как он окончательно обиделся. Но в одиночку я проищу плеер до скончания века. Что же делать?

— Сурен, ладно! — Я сел рядом с ним на Лехину кровать. — Сурен, прости! Забудь! Я не то сказал! Сурен! Тогда думай! В столовой, в нашей столовой, видел кого с плеером? Вспоминай! С наушниками? Видел? Через тебя столько народу проходит! Вспоминай!