Владимир Венгловский - Яблони на Марсе (сборник)

— Что случилось? — крикнул Быстров, заметив, что квадроцикл затормозил. Маска-фильтр, оснащенная небольшим передатчиком, позволяла разговаривать в разряженной атмосфере Марса, но она почти не усиливала звуки, и вибрация мотора могла заглушить голос.

— Посмотри, там что-то лежит, — закричал в ответ Якимов. — Синее, видишь?

— Конечно. — Артем спрыгнул на землю. В нескольких метрах от квадроцикла валялась джинсовая кепка. — Дим, это он! Он был здесь!

Они уже отъехали от купола на приличное расстояние. Темно-красные развалины виднелись вдалеке — до них оставалось километра четыре, не больше.

— Сейчас мы его найдем! — но из-под колес вездехода полетели пыль и щебенка, и тот проехал на несколько метров вперед.

— Артем, прости, — услышал Быстров в наушниках, — но ты остаешься здесь. Потерялся в пустыне во время поисков ребенка. Благородная смерть.

— Дима, ты что, пошутил? — «Нет, это не шутка», — сразу ответил ему собственный голос, на удивление холодный и циничный.

— Это не шутка, — эхом отозвался Якимов. — Я не хотел, но ты… Ты сам виноват. Считаешь, что генератор воздуха — только твое детище. А я? Я столько лет потратил на него и тоже хочу Нобелевку! Я заслужил!

— Генератор — труд коллектива, а не мой личный, — тихо сказал Артем. — И он еще не окончен. Чего ты ждешь от Нобелевки? Денег? Славы? Зачем?

— Зачем? — Якимов натужно засмеялся, словно через силу. — Да ты и в самом деле ненормальный! Чтобы уехать отсюда, с чертового Марса! Я хочу жить в Москве, в шикарной квартире, ездить на крутой тачке по ночным клубам, летать на Мальдивы!.. А знаешь, — он перевел дыхание, — может, черт с ней, с Нобелевкой? Продам генератор американцам, и все дела. Бабла все равно на всю жизнь хватит, а без славы обойдусь.

— Мы в любом случае передадим чертежи всем соседям. Невозможно создать атмосферу над половиной планеты.

— Передадим? Ты блаженный, Артем. Действительно думаешь, что правительство отдаст разработку бесплатно? Это мы за нее ни копейки не получим… Ладно, хватит разговоров. До купола ты дойти не сможешь, так что… прощай.

Взревев, квадроцикл рванул вперед и, заложив вираж, повернул в сторону купола.

«Маски-фильтра хватит на двенадцать часов. И еще у меня есть маячок, о котором ты не знал, — спокойно подумал Быстров, глядя вслед вездеходу. — Вопрос только в том, когда меня хватятся. Думаю, это произойдет очень скоро — когда ты доедешь до пункта охраны. Но где мальчик? Он на раскопках, это точно. Если двигаться, маячок будет сложнее засечь. Ничего, найдут на час позже. За это время я успею догнать Руму».

Он повернулся и быстрым шагом направился к развалинам.

Надо было остановиться, когда потерял бейсболку. Эх, надо было! Тогда пришлось бы разгоняться заново, скорость оказалась бы ниже, и скейтборд не вмазался бы носом в камень. Рума никогда еще не летал так быстро, поэтому не успел отвернуть в сторону. Ладно, кому он врет? Даже не заметил темного, едва присыпанного оранжевым песком валуна. Результат: движок вырван «с мясом», валяется, покореженный, метрах в пяти. Вопрос, который сразу возник перед глазами Румы, темными буквами на рыжем марсианском фоне: что дальше?

Можно было идти обратно. Навигатор скейтборда послушно показывал направление в сторону купола, но счетчик километража не радовал: почти тридцать от порога до злосчастного камня. Столько он не пройдет, а в пустыне найти его будет сложнее, чем здесь.

Можно было остаться. Выбрать уютное местечко и ждать спасателей. Отличный вариант! Жаль, не захватил корзинку с провизией. И не сказал никому, куда собрался. И маску-фильтр надел детскую, облегченную — на пять часов. Уже — на четыре.

Рума оставил ненужный теперь скейтборд на видном месте, как ориентир, и медленно пошел к развалинам. Фрагменты красных стен стояли по кругу, складываясь в спираль или обломки гигантской матрешки. На некоторых были обветрившиеся барельефы, в них с трудом угадывались то ли человеческие лица, то ли кошачьи морды. Под ногами скрипел песок, принесенный сюда еще древним марсианским ветром, и сразу становилось ясно, что никаких сокровищ он не найдет, до культурного слоя — копать и копать. Рума подошел к стене, присел на корточки, опершись спиной о ровный камень. Искать следы древних почему-то не хотелось. Очень хотелось жить. Три часа.

Он родился на Земле, но родители уже знали, что летят в числе первых колонистов, поэтому назвали его «Рума». Русский Марс! В классе из пяти мальчиков так звали троих. Девочкам давали свои модные имена: Мара — «марсианская ракета», Колина — от слова «колонизация». А Руме нравились старые имена. В них скрывался какой-то глубокий смысл, воспоминания о прошлом… Два часа.

Странно… неужели он не доживет до будущего? Не увидит Марса без куполов, с лесами и садами, синим небом, как на фотографиях Земли? Говорят, генераторы воздуха заработают совсем скоро. Где угодно можно будет ходить без маски. Сюда, к развалинам, опять приедут ученые. Эх, не дождался, поторопился. Час. Один час.

Один мужчина.

Мужчина в светлой куртке, с поломанным скейтбордом в руках стоял метрах в двадцати, появившись ниоткуда посреди пустыни.

— Рума! — в наушниках едва слышно раздался его голос. — Привет! Я Артем.

— А где все? — мальчик поднял голову и прищурился. Светловолосый, крепкий, невысокий. С облегченной маской.

— Скоро будут, подождем их вместе. У меня есть маячок… его, наверное, уже запеленговали. Как ты?

— Нормально. У меня, — Рума вздохнул, — кажется, воздух заканчивается.

— Ну-ка, покажи, — увиденное Артему не понравилось. Столбик индикатора уже перешел в красную зону и, казалось, таял прямо на глазах. — Ничего страшного. Моя маска почти полная.

— Запасная?

«Дурак я, дурак. Запасную-то и не взял. Понадеялся на квадроцикл, на то, что спасатели где-то рядом…»

— У вас две маски? — настойчиво повторил Рума.

— Не волнуйся, я отдам тебе свою, — как можно спокойней сказал Артем. — Это не страшно. Я могу побыть без воздуха… некоторое время. Нас очень скоро найдут, вот увидишь.

— Это правда? — подумав, спросил мальчик.

— Ну, конечно, правда.

— Что вы можете дышать без маски?

— А, это… Ну, вообще-то… — Артем решился, — нет. Но это ничего не меняет. Дети не должны умирать. Ты обязательно выживешь… и доживешь до старости, — он беспричинно развеселился. — Станешь таким толстым, вредным стариком: бе-бе-бе! Бе-бе-бе!

Рума не выдержал, рассмеялся.

— Ничего я не толстый! Дядя Артем, — посерьезнел, — а у вас дети есть?