Олег Никитин - Одноклеточный

— Магэмоно! Купите, госпожа! — оглушил нас зычный бас.

— Кабадзайку! — возразила соседняя торговка. Перед ней лежали горы берёзовых поделок. — Хокурикские кабадзайку!

В общем, продавцов тут было почти столько же, сколько покупателей. Если бы не туристы, промыслам пришлось бы туго. Аоки не выдержала и приторочила к седлу небольшой овальный контейнер для пищи. Тот был мастерски сплетён из ивовых и пластиковых прутьев.

— Сестрёнке подарю, — хмуро сказала она.

Ещё ей инро и нэцкэ понравились, но она не стала их брать. А мне традиционное нихонское оружие хотелось поглядеть. Искать его в одиночку было скучно, и я промолчал. Одна только лавка и попалась. Я повертел в руке массивный нож с узорной заклёпкой мэнуки в форме головы какого-то божка. Он зубами скреплял лезвие ножа с рукояткой.

— Возьмите, — пристал торговец, седой отоко. — Всего пять тысяч иен.

Пришлось срочно отвалить. Таких денег на обычный нож у меня не было.

— Погоняем? — предложила Аоки.

Мы выехали с рынка и покатались по местным эстакадам. Они хоть и пустые были, но сильно замусоренные. На некоторых, самых нижних, бездомные соорудили себе халупы из всяких обломков, и ездить там было невозможно из-за гор хлама. И воняло био-тойрэ, несмотря на крепкий осенний ветер. А верхние уровни эстакад ещё ничего были, там здорово оказалось. Только опасно. Трещин очень много, и под байками вполне могла дорога обвалиться — мне так казалось. Но на самом деле, конечно, у них запаса прочности лет на сто хватит. Всё, что могло, тут уже обрушилось или было снесено строителями тридцать лет назад.

7. Пока ещё среда

Часа в четыре я к родителям поехал. Бабушки на скамейках, понятно, мой новый байк заметили и стали показывать на него пальцами, качая седыми головёнками. А я спокойно приткнул его на крошечной стоянке и сразу вошёл в пансионат.

В комнате родителей толокся медицинский робот. На его экране торчала физиономия доктора, тот уверял мамашу, что у неё с анализами всё в порядке. Окаасан не очень верила, по-моему. Пока она общалась с врачом, я подрулил к папаше. Он скучал на футоне, потому что не мог толком смотреть голик — нельзя было включить звук. Я сунул ему в сухую ладонь пяток таблеток.

— Что это? — Он покосился на мать. Но подарок спрятал в кармашке пижамы.

— Экстази, что ещё, — прошептал я. Глаза у старика вспыхнули, и он моментально кинул одну таблетку в рот. — Ты же просил. Только все сразу не лопай, перегреешься.

— Ну, сынок, уважил. Богатый стал, да? Пять штук аж принёс, надо же.

Развить диалог у нас не вышло, мать перестала мучить программную копию эксперта и прогнала робота вон. Она принялась хлопотать возле плиты, чтобы погреть для меня кусочек рыбы, а папаша наконец-то врубил голик как надо. Его физиономия заранее светилась счастьем.

— Как твоя онна? — осторожно спросила мать.

— Мы просто друзья, — припомнил я фразу из сериалов. Непонятно, то ли мать обрадовалась, то ли огорчилась. Хорошо хоть, не стала больше эту тему развивать. Не представляю, что бы она сказала про мои съёмки в молодёжном кино или про хентайное эсу в тойрэ, вот я и притух с рассказами.

— Вот гляди. — Она подсунула мне дешёвую рекламку на обычной бумаге. Такие тут всё время на столике в холле валяются пачками.

Эта была про новейшую клинику. «Приносите яйцеклетки в нашу клинику, и мы выделим из них бластоциты! — писали рекламщики. — Ваша драгоценная яйцеклетка при помощи нашего великолепного катализатора начинает делиться, превращаясь в эмбрион! Далее: мы применим оригинальные факторы роста, и стволовые клетки превратятся в нужные Вам ткани. Например, в сердечную мышцу! Небольшая и недорогая операция — и поражённый участок Вашего прекрасного сердца опять как новенький. Наше терапевтическое клонирование подарит вам миллионы молодых клеток!»

— И что? — спросил я. — Твоя страховка позволяет проделать такое?

— Как бы не так. Просто имей в виду, что… Ну, если у тебя вдруг лишние деньги появятся… Там ещё много чего написано хорошего, — кивнула она на рекламку.

«Болезни Паркинсона и Альцгеймера, рассеянный склероз и диабет, инфаркты, инсульт, эпилепсия — всё мы вылечим Вашими стволовыми клетками». Да уж. Я и не знал, что у предков столько проблем. А выглядят неплохо.

— Ну, не знаю… А почему они говорят «приносите яйцеклетку»? Приличная клиника должна сама её забирать.

— Да какая разница? Вот самое главное, — сказала мамаша, отбирая у меня проспект. — «Вливание кроветворных стволовых клеток перезагрузит Вашу иммунную систему».

Отец услышал и радостно крикнул:

— Я тоже, может, хочу перезагрузиться!

— Тоже он «хочет»! Вот слушай: андрогенез требует переноса двух ядер из сперматозоидов в яйцеклетку, из которой вынули ядро. Так и написано. У тебя найдётся то, что им нужно, оядзи?

— Это сперму сдавать, что ли? — сообразил отец. — Ещё я в клиниках не дрочил, симатта! — И он заржал как конь, я их в голике видел.

— Да у тебя и не встанет, маньяк! — с досадой сказала мать. — Не орал бы хоть на весь пансионат, стыда потом на скамейке не оберёшься. Тоже мне онанист выискался.

Но отец ничуть не обиделся. Его переполняла бодрящая энергия экстази, и всё ему было до лампы. Он даже порывался вскочить со своего лечебного футона. Однако электрические штаны не особенно слушались мозга, и пришлось ему просто вертеться, будто фугу на сковородке.

— Склероз у неё! — продолжал он вопить. — Я тут передачку записал, вот послушай, Егор!

Он потыкал в кнопки на смарте и вывел запись на голик. Какой-то умный отоко в белом халате вещал: «Старческого склероза вполне можно избежать. Тренируйте память и питайте кровь сахаром — и все будет ёси! Ведь что такое склероз? Это всего только усушка гиппокампуса. Так не дайте ему засохнуть! Чтобы поддерживать отличную память в любом возрасте, грамотно перерабатывайте глюкозу и тренируйте мозг, чтобы в него притекал сахар. И всё!»

К счастью, разговор в голике отвлёк оядзи от бурных переживаний, и он отстал от нас. Окаасан взяла меня под руку и увела прочь из шумной комнаты. Мы выбрались во двор и пошли вдоль стены пансионата. Из-за низких туч было довольно сумрачно. «Значит, для терапевтического клонирования нужны сперматозоиды, — думал я. — Видел же сто передач, а всё не обращал внимания. И что теперь мне Урсула скажет? Как я ей сэйки сдавать буду?»

— Отец-то у тебя совсем рехнулся, билет на небо в Инете заказал, — сообщила обасама сердито. — Дескать, так он подготовится к смерти и будет всегда помнить о каких-то обязательствах перед живыми. Дурят народ, симатта! А он и верит, рэйдзи. Говорит, в рамочку повесит и будет вспоминать, как посадил дерево и вырастил сына.