Борис Мешарин - Посланник

— Что за глупости, конечно хочу.

— Так есть, наверное, уже, — она погладила живот.

— Что же ты молчишь, Ирина? — Обрадовался Николай. — Милая моя девочка. — Он схватил ее на руки, закружил в объятиях. — И когда?

Она пожала плечами.

— В январе, скорее всего.

Михайлов опустил Ирину на землю, расправил растрепавшиеся волосы, поцело-вал в щеку, прижимая к себе.

— Да, дом надо строить и быстро, чтобы ребенок уже в новый вошел. Интересно, кто там зародился — мальчик или девочка? Но кто родится, того и примем с радостью. А дом я представляю себе следующим образом. Некая территория, окруженная забором, чтобы сторонние не подглядывали и не лезли. Полянка для прогулок, игровая площадка для детей, обязательно летняя беседка, где можно посидеть в теньке, чай попить, гостей принять. Банька с небольшим бассейном — попариться и поплавать. Сам коттедж таких же размеров, как и этот. Чуть в сторонке домик поменьше, но уютный, просторный и теплый. Около него небольшое поле для огорода, где можно редис выращивать, огурцы, например, и все, что душе захочется. Этот домик, как бы чуть в стороне, отдельно, но вся площадь окружена единым забором. Вокруг сосновый бор и рядом залив, где можно и рыбку половить. Вот, примерно так, моя радость. Что ты скажешь, что хочешь изменить, добавить?

— Что скажу? — Ирина улыбнулась. — Скажу, что повезло мне. И сама не сглупила, не отшила тебя тогда там, на остановке, при первом знакомстве. До сих пор не пойму — как ты меня уговорил? Наверное, своим необычным, не стандартным подходом. — Ирина говорила медленно, подбирая слова. — Солидностью своей, с мальчишкой бы говорить не стала, и, может быть, усталостью — устала от одиночества, от пошлости предложений. Душа к тебе потянулась и не ошиблась. Я так люблю тебя, Коленька, а сейчас еще больше. — Ирина приложила ладонь к его губам, не давая ответить. — Больше потому, что ты заро-дил во мне новую жизнь, жизнь нашего сына или дочери. И я стану мамой — это так пре-красно: быть мамой. — Она помолчала немного, уткнувшись лицом в его грудь. — Скажи, Коля, а зачем нам второй домик?

— Второй домик? Да, он будет небольшим, как четырехкомнатная квартира, при-мерно. Хотел предложить его твоим родителям. И не вместе, и рядом. А эту квартиру пусть сдают — к пенсии прибавка. Про огород только не знаю — будут возиться или нет. Не будут — можно лужайку сделать, цветы посадить, пусть сами решают. Отец может рыбачить, катер купим, чтобы всей семьей поплавать можно было.

— Разве папа с мамой могли об этом мечтать? Мама давно хотела с грядками пово-зиться, но денег на дачу не было. А отец, если залив будет рядом, его оттуда ничем не вы-манишь. Какое счастье, что ты у меня есть, милый.

Они погуляли еще полчаса и вернулись в дом. Там их уже поджидал Фролов.

— Не ждал тебя так рано, Иван Сергеевич, думал, недельку в Москве побудешь, с семьей пообщаешься. Что-то случилось?

— Для нас с вами ничего особенного. — Фролов посмотрел на Ирину.

— Хорошо, пойдем ко мне в кабинет. Кофе, чай, голоден? — Осведомился Михай-лов.

— Спасибо, Шеф, ничего не буду, — Они уединились в кабинете. — На авиазаводе ситуация непонятная, директор Синицина сюда направил разбираться. — Фролов изложил ситуацию в общих чертах. — А с остальными вопросами все в порядке. Связистов переве-дут обратно, а вам срочно место подбираем под строительство коттеджа.

Михайлов изложил свое видение вопроса строительства, добавил:

— Ты позвони Синицину, пусть время для меня выкроит, подъедет. Может, под-скажу что, посоветую. Полагаю — очень не простая ситуация вырисовывается, на большой верх ниточки тянутся, не по зубам полковнику, первых лиц подключать придется. Сегодня он освоится, информацию соберет, систематизирует, что-то выяснит новое, а послезавтра пусть ко мне подъедет и не артачится, так и передай.

ХХХ глава

— Да, мужики, классно у вас здесь, экзотика! Такая махина в воздухе и красота… чудо просто! Я впервые в кабине, вид изумительный! А приборов сколько… Командир, неужели ты их все знаешь!?

Командир хмыкнул, покрутил ус и ничего не ответил. Второй пилот улыбнулся, но тоже ничего не сказал по этому поводу. Однако заметил:

— Жаль, что не в Дели сядем, а на военном аэродроме. Так бы потусовались не-много.

— Потусовался бы он, ишь ты — кто тебя выпустит, даже из Дели. — Возразил ко-мандир. — В город документы нужны, а у нас пшик, разгрузимся и обратно. Это граждан-ские могут шастать, пока стоят, а мы — дело военное, мы никак. Бамбук курить будем, по-ка разгружаемся, а вот он, — командир показал на особиста, капитана Муравьева, — пусть суетится. Его с грузом отправили — он его и пусть сдает.

— А почему я, вы всегда груз сдавали? — Неуверенно возразил Муравьев.

— Так тогда и сопровождающих не было. Чего суетиться было, вылетать раньше времени, особый отдел подключать? Словно мы груз по дороге пропьем или загоним тут, на третьей тучке справа. — Командир засмеялся. — Нам по барабану — секретный груз, не секретный, что там, лишь бы документы были в порядке. Сдал-принял-отвалил, вот и вся схема.

— А все-таки хорошо у вас тут, красиво в полете, — вернулся к своему Муравьев.

— Кто что хотел, то и получил. Я с детства хотел летчиком стать — стал и команди-ром стал. Второй пилот мой тоже скоро в другой экипаж командиром уйдет, а я новую зелень учить буду. А ты, капитан, наверное шпионов в детстве ловить хотел — вот и стал особистом. Только шпионов не ловишь, а штаны протираешь, да мозги личному составу паришь. Кто бы, где бы, как бы Родину не продал. Не обижайся, капитан, не надо пафоса, смотри лучше на горизонт или иди, посиди, отдохни, покурить можешь, в кабине я не разрешаю, а там можешь.

— Тоже мне — борец за Родину нашелся, — усмехнулся Муравьев. — Что-то вы к контрразведке не ровно дышите, не натворили ли чего, господа летчики?

— Да пошел ты, капитан, куда подальше, — огрызнулся командир экипажа.

— О-о-о, — поднял палец вверх Муравьев, — уже грубите. А если бы мы не проверя-ли вас постоянно, образно говоря, на хвосте не висели, то неизвестно что вы бы натворить могли. А так — и хотели бы, да побоитесь. Значит и от нас польза есть в предотвращении утечки за границу информации или материалов.

— Это раньше за «бы» садили, а сейчас, слава Богу, не то время. — Снова ощерился командир с нескрываемой неприязнью. — Вам дай волю и за мысли посадите. Шел бы ты из кабины… Отправили сопровождающим, вот и иди, груз карауль, а то сопрут ангелы по дороге. Они же рядом здесь, на небесах.

Командир понимал, что с особым отделом лучше не ссориться, всегда найдут спо-соб и время ножку подставить, нагадить исподтишка. И не только ему — всему экипажу. Но поделать с собой ничего не мог, не хотел — очень уж ему не нравился Муравьев, под-ленькая душонка.