Амброз Бирс - Сборник фантастики. Золотой фонд

Мы спустились по дороге, мимо трупа человека в черном, и вдоль подножья холма вошли в лес. Лесом мы прошли до железной дороги, не встретив ни одной живой души. По ту сторону железной дороги лес теперь представлял собой кучу раздробленного обуглившегося дерева: большая часть сосен повалилась, а от тех, которые стояли, остались лишь унылые серые стволы с темно-коричневыми иглами.

На нашей стороне сгорело только несколько стоявших вблизи деревьев. В одном месте остались следы субботней работы дровосеков: лежали свежесрубленные подчищенные стволы, стояла паровая лесопильная машина, рядом с ней я увидел целую гору стружки и опилок. Невдалеке виднелся временный шалаш для рабочих, покинутый ими. В это утро не было ни малейшего ветра, кругом царила мертвая тишина. Даже птицы не пели, а мы с артиллеристом, продолжая свой путь, говорили шепотом и поминутно оглядывались назад. Раза два мы останавливались и прислушивались.

Через некоторое время, уже подходя к улице, мы услышали стук копыт и увидали в просвете между деревьями трех кавалеристов Восьмого гусарского полка, которые медленно ехали в сторону Уокинга. Мы окликнули их и побежали к ним. Они остановились. То был лейтенант и несколько солдат, везущих какой-то инструмент, вроде теодолита. Артиллерист объяснил мне, что это был гелиограф.

– Вы первые люди, которых я повстречал на улице сегодня утром, – заметил лейтенант. – Что, собственно, случилось?

В его лице и голосе была тревога, а ехавшие за ним солдаты с любопытством смотрели на нас. Артиллерист перескочил через ров и взял под козырек.

– Нашу пушку разорвало вчера вечером, господин лейтенант. Я спрятался. Стараюсь соединиться со своей батареей, господин лейтенант. Я думаю, что если вы пройдете полмили по этой улице, то увидите марсиан.

– А на кого они похожи? – спросил лейтенант.

– Великаны в полном вооружении, господин лейтенант. Сто футов высоты. Ноги и тела из алюминия, с огромной головой под колпаком, господин лейтенант.

– Перестаньте! – закричал лейтенант. – Что за нелепица!

– Вы сами увидите, господин лейтенант. Они носят с собой какой-то ящик, из которого пускают огонь и убивают.

– Вы хотите сказать, пушка?

– Нет, господин лейтенант, – и артиллерист принялся с живостью рассказывать о тепловом луче. Но лейтенант прервал его и взглянул на меня. Я стоял все еще на прежнем месте.

– А вы видели это? – спросил он.

– Все это сущая правда! – подтвердил я.

– Хорошо, – сказал лейтенант. – В таком случае и я должен посмотреть на это. Послушайте, – обратился он к артиллеристу: – мы разделимся, чтобы очистить дома от людей. Вы лучше всего сделаете, если явитесь к бригадному генералу Марвину и доложите ему обо всем, что видели. Он в Уэйбридже. Дорога вам известна?

– Я знаю ее, – сказал я.

Лейтенант повернул лошадь.

– С полмили отсюда, говорите вы? – спросил он.

– Самое большее, – ответил я и указал на лес к югу. Он поблагодарил меня и поехал дальше. Больше мы их не видели.

Немного подальше мы натолкнулись на трех женщин с двумя детьми около коттеджа рабочего. Они раздобыли тачку и складывали на нее какие-то грязные узлы и прочий домашний скарб. Все трое были так поглощены своим делом, что не заговорили с нами, когда мы проходили мимо.

У станции Байфлит лес кончился, и перед нами открылся вид на залитую солнцем деревню. Теперь мы были далеко за пределами действия теплового луча: если бы не тишина и опустевший вид некоторых домов, суета спешной укладки в других домах и кучка солдат, стоявших у моста и пристально глядящих прямо перед собой в сторону Уокинга, то этот день ничем не отличался бы от любого другого воскресного дня.

Несколько телег и фермерских фур со скрипом тащились по дороге к Эддлстону. Вдруг в открытые ворота огороженного луга мы увидели шесть двенадцатифунтовых пушек, расставленных на равном расстоянии друг от друга и обращенных жерлами на Уокинг. Наводчики стояли около пушек, готовые по данному сигналу начать пальбу. Пороховые ящики находились на приличной дистанции, как перед боем.

– Это очень хорошо, – сказал я. – Один заряд они во всяком случае получат.

Артиллерист стоял у ворот изгороди в нерешительности.

– Я пойду дальше, – сказал он.

Дальше у поста, по направлению к Уэйбриджу, стояла группа солдат в белых рабочих блузах и рыла окопы, за ними мы опять увидели пушки.

– Это все равно что лук и стрелы против молний, – заметил артиллерист. – По всему видать, они еще не попробовали огненного луча.

Офицеры, которые не были заняты, стояли и смотрели в лес на юго-запад, а солдаты каждую минуту бросали свою работу и тоже обращали свой взор туда же.

Весь Байфлит был на ногах. Жители поспешно укладывались, и группа гусар, одни пешие, другие конные, все время торопила их. Три или четыре черные казенные фуры, с крестом на белом кружке, какой-то старый омнибус и еще несколько колымаг нагружались вещами. Кругом на улицах толпился народ, и большинство из них, настроенные празднично, оделись в свои лучшие платья. Солдатам стоило большого труда заставить этих людей проникнуться серьезностью положения. Мы видели старика, который сердито спорил с капралом, уговаривавшим его оставить горшки с цветущими орхидеями.

Я остановился и схватил старика за руку.

– Знаете ли вы, что творится там? – сказал я ему, указывая рукой в сторону леса, скрывавшего марсиан.

– А что? – сказал он, оборачиваясь ко мне. – Я только что объяснял капралу, что эти цветы имеют большую цену.

– Там смерть! – крикнул я ему. – Смерть идет! Смерть!

И предоставив ему переваривать то, что я сказал, я поспешил за артиллеристом. У поворота я оглянулся. Солдат оставил старика в покое, и тот стоял около своего сундука и горшков с орхидеями и бессмысленно смотрел куда-то вдаль, поверх деревьев.

В Уэйбридже никто не мог нам сказать, где находится главный штаб. В городе стояла такая суматоха, какой мне еще никогда видеть не доводилось. На каждом шагу запрягались повозки, телеги, самый удивительный подбор экипажей и лошадей! Почетные граждане, мужчины в спортсменских костюмах, нарядные дамы – все были поглощены дорожными сборами. Около них возбужденно суетились дети, в восторге от нового развлечения, разнообразившего их воскресное времяпрепровождение. А над всем этим неумолкаемо и радостно звонил колокол, призывая в церковь, где достойный викарий служил раннюю обедню.

Мы с артиллеристом уселись на краю фонтана и недурно позавтракали захваченной с собой провизией. Военные патрули – здесь были уже не гусары, а белые гренадеры – уговаривали жителей не медлить больше и уезжать или прятаться в погреба, как только начнется стрельба. Переходя железнодорожный мост, мы увидели, что на станции скопилось множество народа и что вся платформа завалена сундуками и всевозможными свертками. Подвоз орудий и войск в Чертси вызвал приостановку в движении пассажирских поездов, и, как мне рассказали намного позже, на вокзале чуть не дрались из-за мест в пущенных после экстренных поездах.