Отмель - Илья Сергеевич Ермаков
Оставалось только вынуть это что-то из ушей…
И насладиться миром, полным звуков.
Последними мгновениями жизни.
Интермедия
Время пришло.
Рана зажила. Сейчас она уже может свободно двигаться, не испытывая боли и неудобств.
Она уже привыкла к креслу, освоилась. Мы выучили наш новый язык и говорим на нем постоянно.
Новые правила новой жизни постепенно осваиваются, и я принимаю решение двигаться дальше.
Во всех смыслах.
Я поняла, что больше мы не можем оставаться в этом городе. Жизнь ушла отсюда. Нас ничего не держит в этой квартире, на этих улицах, усыпанных гниющими телами.
В городе стоит жуткий трупный смог. Запах. Ни с чем не сравнимый.
На улице жара. Зной. И вонь распространяется во все щели.
Это место отныне непригодно для простой человеческой жизни.
И стало опасно… очень опасно…
Я поняла это во время последней вылазки.
Стоило мне выйти из машины у аптеки, как я увидела двоих людей. Мужчины. Один прятался за стеной жилого дома. Второй двигался в его сторону, держа в руке… пистолет.
Увидев его, я сразу опустилась вниз и прижалась спиной к дверце автомобиля.
Только бы меня не заметили!
У меня нет оружия… я оставила двустволку дома. Черт!
Проклятье!
Я осторожно выглядываю, приподнимаюсь, опираясь руками о растрескавшийся асфальт. И смотрю. Наблюдаю.
Мужчина с пистолетом что-то выкрикивает, но я ничего не слышу. Не могу разобрать бессвязные звуки, доносящиеся до меня смазанным эхо.
Он трясет пистолетом в руке. Что-то кричит. И двигается к своей жертве.
Выстрел.
Оглушительный. Мощный.
Я падаю от ужаса на асфальт и прячусь за машиной. Слишком опасно. Слишком.
Я закрываю глаза и часто дышу.
«Только бы не заметили» – молюсь я.
А потом… второй выстрел.
И Тишина.
Я выжидаю. Я не решаюсь выглянуть. Не могу себя заставить. А вдруг это станет моей самой большой ошибкой?!
Прождав какое-то время, я все же отваживаюсь проверить обстановку. На корточках я проползаю к краю машины, осторожно выглядываю и…
Тело. Человек, истекающий кровью, лежит на тротуаре в нескольких метрах от меня. Другой незнакомец – тот, у которого был пистолет, – уже смылся. Его и след простыл.
Вокруг никого.
А тот, раненый, еще жив…
Или?
Я решаюсь покинуть свое укрытие. Подбегаю к нему и смотрю. Пуля в грудной клетке. Вокруг разливается багровая лужа. И в памяти мерцает картинка: бумажный кораблик, плавающий в такой же багровой луже.
Но человек умирает не от раны, а от Тона.
Убийца вытащил затычки из ушей. Незнакомец, молодой небритый мужчина, начинает дергаться. Из его носа и ушей вытекает кровь – брызгает струйками.
– О, нет!
Я машинально отпрыгиваю в сторону и краем глаза наблюдаю последнее шевеление его тела.
Белки наливаются красным. Текут алые слезы.
И вот передо мной… труп.
Он мертв.
Убили.
– Черт… проклятье…
Тогда поняла абсолютно точно и ясно: мы уезжаем.
Немедленно!
Я отправилась в аптеку и принялась скидывать в свою сумку все что только возможно. Я просто шла мимо полок и рукой сгребала все лекарства подряд. Зашла за кассу и порылась в ящиках. Ампулы с обезволивающим. Шприцы. Вата. Спирт. Перекись. Все беру. Лишним не будет ничего. У нас должен быть весь запас самых разных лекарств. А на месте уже разберемся, что к чему. Антибиотики, противовирусные, противокашлевые, жаропонижающие.
Антидепрессанты…
Мне пока нельзя…
Но я беру.
К черту!
Я беру эти гребаные антидепрессанты, зная, что рано или поздно подсяду на них с такой жизнью.
Пластыри, мази, кремы, сиропы, свечи, таблетки от всего и вся. Я нагрузила лекарства целую сумку. И эта сумка стала на вес золота. В ней лекарств на гребанные сотни тысяч!
Загружаю сумку в машину и поглядываю на труп того мужчины, словно проверяю: он все еще здесь. Он уже не встанет. Не убежит. Это не фильм-апокалипсис про зомби.
Наш враг – не вирус, не болезнь, не проклятие. А чертов Звук-убийца. Чертово оружие массового поражения!
Еще безумнее, чем в фильмах. Вечно в реальности все гораздо безумнее и до ужаса нереалистично!
Муж верно говорил: человечество доиграется. И оно доигралось. Суки!
Я сажусь в машину и еду в магазин. В один из тех магазинов, здание которого все еще крепко держится, а не разваливается, словно карточный домик при малейшей встряске земли.
Эти потряхивания все еще происходят. Каждый день. Просто остаточные явления большого землетрясения, унесшего миллионы жизней по всей планете. Эти толчки оставляют за собой новые трещины. Но они не такие длинные и значительные, чтобы принести большой ущерб. И все же… стоит быть особо осторожным, когда заходишь в помещение. В любое помещение. Конструкции могут оказаться совсем не надежными.
Это же здание все еще выглядит достаточно крепким и лично у меня вызывает доверие, лимит которого пока не исчерпан.
А дальше – почти смешно. И было бы еще смешнее, если бы не было так грустно. Я беру тележку и отправляюсь за «покупками». Как в самый обыкновенный будничный день.
Но сегодня мне не нужно смотреть на ценники. Не нужно следовать списку продуктов. Не нужно стоять в очереди на кассе. Не нужно взвешивать фрукты и овощи. Не нужно тратить деньги с банковской карточки.
Я просто беру все, что захочу. В любых количествах.
Я нагружаю гребаную тележку горой продуктов. Минуя полки, я рукой сметаю с них все подряд и бросаю в корзинку. Стараюсь брать лишь то, что нескоро испортится.
Макароны, гречка, рис, каши, сахар, соль, масло, молоко, лапша, печенье, арахисовое масло, уксус, приправы, дрожжи, мед, мука, орехи, бульонные кубики, чай, кофе, какао, консервы: шпроты, горбуша, килька, скумбрия, икра, тунец, сайра, лосось. Почему так много рыбы? Тушенка, говядина, свинина, зеленый горошек, красная фасоль, белая фасоль, кукуруза, томатная паста, гуляш, жаркое, печень, резаные шампиньоны. Стеклянные банки: кабачковая икра, лечо, томаты, овощи, огурцы, черри, баклажаны, хреновина, перцы.
И это только гребанные консервы!
Нужно все для хозяйства. Туалетная бумага, мыло, средства для мытья посуды, туалета, раковины, полов, шампуни, гели для душа, зубные пасты, щетки, мочалки, стиральные порошки и капсулы, гели для стирки, хозяйственные перчатки, бальзамы, ведерки, тряпки, губки, полотенца.
Всю посуду мы возьмем с собой. И в доме еще будет запас. Нам хватит.
Что еще?
Бутыли простой воды. И газировка. Много сладкой газировки. Ведь больше я нигде не найду ее для детей. Пусть пьют, но не все сразу.
Несколько соков в стеклянных бутылках. Морсы. Минералка. На первое время хватит. А потом…
