Кэролайн Черри - Черневог

— Не знаю, но ни на что нельзя положиться. Ведь нас по-прежнему окружает тишина.

— Остается выяснить это.

— Даже не заикайся об этом! — сказал Саша. Сейчас он старался больше ничего не вытягивать из окружавших деревьев, чтобы они могли продолжать свой путь. Но как только он ослабил свое воровство, то сразу почувствовал такой холод и слабость в коленях, что начал дрожать. Или его слишком напугало это место, а возможно, что и одна лишь мысль об этой пещере внизу и о той глубокой яме справа от них, которая была частью этой пещеры. Ему хотелось узнать, где все-таки находился водяной, но он чувствовал себя так неуверенно, словно его глаза и уши лишились чувств. — Пожалуй нам лучше провести здесь остаток ночи и дождаться рассвета. Лодки здесь нет, вот все, что мы хотели узнать, и это все, что нам удалось сделать этой ночью.

На что Петр заметил:

— Мне бы хотелось и самому перекинуться парой слов со старой змеей.

— Но только не ночью!

— Хорошо, хорошо, но ведь, Господи, он ни за что не выйдет из своей норы при дневном свете. Разве не так? У тебя есть соль?

— Соль у нас есть.

— Тогда хорошо. — Петр взял Волка за короткий повод и начал спускаться с холма. Малыш вдруг зарычал и зашипел, а затем метнулся вслед за ним, словно маленькое темное пятно, мелькающее в свете звезд.

— Мы не будем подходить близко к этому месту! — запротестовал Саша. Но Петр будто не слышал его, и ему ничего не оставалось делать, как заставить его остановиться своим желанием. Он увидел, как Петр заколебался в нерешительности, неуверенно поставил ногу на откос и взглянул в сторону Саши с выражением негодования.

— Я забираю силы у леса, Петр, и я не могу продолжать бесконечно делать это!

— Но ты мог продолжить это до тех пор, пока мы не узнаем, с чем все-таки имеем дело!

— Но я не могу продолжать это, Петр!

— Ты слишком все усложняешь, Саша! — ответил на все это Петр. — Черт побери, пора отбросить все сомненья! Разве не об этом ты говорил мне?

Там, в пещере под ивой, под толщей воды, находилась могила Ивешки…

Эта мысль не отпускала Сашу. Да, он видел это. Почти то же самое ему показывал банник, и они прибыли как раз на то самое место, куда, как он предсказывал, они и должны были отправиться…

— И что же мы собираемся делать? — спросил Петр. — Останемся здесь ночевать, может быть даже будем спать, так и не поинтересовавшись, здесь он или нет, и, более того, так и не узнаем, где же находится Ивешка?

— Я не знаю, Петр. Я просто не знаю, и я ни в чем не уверен…

— Господи, ну хорошо. Жди здесь, если ты так хочешь, только продолжай поддерживать наши силы. Договорились?

— Я не могу больше делать это, Петр! — воскликнул Саша, чувствуя, как все ускользает от него. Но Петр уже повернулся и стал спускаться к самому подножью холма, намереваясь добраться до той пещеры, что находилась под самыми корнями мертвой ивы и была полна костей…

Там же были и кости Ивешки — вот все, что им было известно об этом незначительном, как казалось, парадоксе ее существования на земле…

— Подожди! — закричал Саша, пускаясь вслед за ним по опасному для ослабленных ног склону. Петр почти не замедлил шага, что говорило об истинной цене сашиного колдовства в этот момент. Он все-таки догнал его и ухватил за руку. — Подожди! — повторил он, но этот раз чуть спокойней. Но Петр все еще продолжал сопротивляться, пока Саша не сказал едва слышно: — Дай мне все же попытаться.

— Попробуй, — сказал Петр. И этот ответ оказался для него почти ловушкой, особенно после того как он взглянул на него, не просто взглянул, как это часто бывало, а при этом они посмотрели друг другу в глаза. Саша понял, что Петр верит ему, Петр хочет увидеть, как он вызывает громы и молнии, перемещает с места на место и царя и всех его лошадей; Петр, который никогда в жизни не верил ни в какое колдовство, со всей страстью поверил ему, а поверив, он уже не хотел слышать ни о каких пределах.

Подслушивание чужих мыслей подразумевало наказание. Теперь он был пойман и околдован человеком, в котором не было даже капли колдовских способностей. Он проверил свой карман, чтобы убедиться, что после всех странствий под дождем у него еще сохранился пакетик с солью и серой, но при этом он не переставал думать о том, почему он все-таки продолжает делать это, а не скажет просто и ясно, что они оба, попросту говоря, дураки.

Но вместо этого он направился вниз по берегу к старой иве и остановился в тот момент, как только услышал, что Петр вместе с Волком следует за ним. Петр слегка подтолкнул его локтем под ребра, приговаривая, что его бесшабашность и готовность рискнуть собственной шеей знает весь Воджвод.

— Идем, идем. Я буду рядом с тобой на тот случай, если уж не сработает колдовство. Со мной еще и Малыш.

Саша сжал зубы, чтобы они не постукивали. Он уговаривал себя, что это происходит от холода и истощения, обычных, естественных вещей, а уж никак не от страха. Сейчас он больше не был уверен в том, насколько он прав или насколько ошибался Петр, как, впрочем, и в том, что, приближаясь к водяному с запасом краденых сил, не совершают ли они что-то беспримерно дурацкое. Несомненным было по крайней мере одно: что сомнения приводят к фатальным ошибкам. Он тут же отбросил всяческие альтернативы, и был решительно настроен, чтобы водяной вышел из своей пещеры, как только они приблизились к иве.

— Ты можешь почувствовать хоть что-нибудь? — спросил его Петр, а Саша даже подпрыгнул от неожиданности, теряя тут же всякую сосредоточенность.

— Тише! Помолчи! — Он махнул Петру рукой, чтобы тот закрыл свой рот, собрал все свое мужество и, полагая, что ива сама по себе сможет передать ему хоть какие-то ощущения о происходящем внизу, в пещере, он подошел к самому большому ее корню и наклонился к стволу, как можно ниже, прямо над водой, почти в том самом месте, где водяной хранил свою коллекцию костей и плел сети собственного колдовства. Теперь он рассчитывал, что сможет ощутить прямо сейчас это колдовство, мрачное и змееобразное, многократно переплетенное, как и его собственный владелец. Но он не нашел ровным счетом ничего, оглядывая это место, как будто в стоявшей перед ним темной глубине никого не было.

— Гвиур! — позвал он водяного. — Откликнись!

Но вода у берега была спокойной. Он слышал, как река лениво плескалась по корням ивы, чувствовал сырой запах, доносившийся из пещеры, которая располагалась прямо под его ногами, и его ощущения подсказывали ему, что этого ужасного созданья там просто нет. Рука, которой он поддерживал себя, вдруг начала дрожать, а затем, с нарастающим убеждением, что Гвиура здесь нет, он оттолкнулся от дерева и только тогда заметил краем глаза какую-то фигуру, раскачивающуюся на ветках рядом с ним.