Елена Хаецкая - Несчастный скиталец

На найденном платке обнаружил я занятный орнамент, каковой в точности срисовал и отсылаю тебе. Оным можно не токмо платки, но и жилеты гораздо украшать.

Вечно твой друг Гастон

писано в шато ***

Шарло Луи Арбагаста

донесение третье

Судьба похищеннаго узора разъяснена, хоть и не вполне. Думается, Феанира не лгала на допросах, уверяя, что узор потеряла. Каким-то образом оный зделался известен в южных провинциях. Мало того – тамошние щеголи покрывают оным всякие детали своего туалета. Впрочем, чудодейственной силы оне не подозревают за сим узором, а ясность в чужих мыслях объясняют собственной мудростью. Однако-же все теперь избегают не токмо дурных дел, но и мыслей худых, что весьма украсило нравы. Полагаю я, на будущий год мода переменится, и узор сотрется из памяти. Возведение в моду есть первая ступень к забвению.

По ходу дознания произвел я некоторыя траты (щет прилагается)…

Последнее в сем романе письмо Гастона

на прежний адрес

Писано в собственном столичном дому

Порадуйся со мною, друг Мишель, ибо я вкушаю покой и щастие, столь мною желанныя. Совершенно во всех правах я возстановлен. Хотели даже присудить мне некую награду, но мыслимо-ли это? Разве дворянин желает прослыть сыщиком? Отписал я министру в приличных выражениях, что лутшая награда для меня – послужить Отечеству. С тем меня и оставили. Дым мирской славы некое время преследовал меня, однако-же я затворил окна и двери и почти никого не принимаю. Эмилия сразу по возвращении вышла замуж за Миловзора и теперь тяжела. Не иначе, вскорости буду я нянчить племянника или племянницу – как судьба устроит. Живут они попрежнему в родовом поместье. От радостей предстоящего отцовства Миловзор несколько поглупел, но попрежнему славный малый.

Судьба же Феаниры оказалась не так блестяща, как ей мнилось. Выяснилось при следствии, что прежде взаправду была она амалупскою шпионкой, но и там наделала всяких дел. Амалупский султан (у нас с ним теперь перемирие) попросил выдать обоюдную предательницу для расправы, что и было зделано. Перевезли Феаниру ко двору султана, где оная, после различных позорных истязаний, посажена была на кол и от того скончалась. Знаю, ты хочешь спросить – неужли я не питаю к ней нисколько жалости? Увы! Как вспомню, что преступница пыталась мою Милушку извести, дабы мне досадить – всякая жалость оставляет меня. Посягнувший на жизнь твари беззащитной и безсловесной достоин сильнейших мук, а отнюдь не сострадания.

Куклу (сиречь – аль-Масуила) передал я в дар столичной куншткамере, где оная и теперь стоит. Всякий может ея зреть за деньги, а мне и даром не нужно. Вероятно, когда-либо удастся вернуть бедоваго колдуна к жизни, но великой пользы, право, в том не будет.

За сим прощай и жди других писем

Гастон дю Леруа

P.S. Только что была у меня с визитом маркиза де Мюзет. Со смехом вспомнили мы наших приключений. Между протчим, подарила она Милушке нарочитый ошейник, весь покрытый бриллиантами, при сем заметив: «Как бы ни хороша привольная жизнь, а всякое созданье иной раз и мечтает возыметь хозяина». – Как ты мыслишь, нет-ли тут какого намеку?

конец