Стратегия света, тактика тьмы - Игорь Вереснев
– Абсолютно! – подтвердил Максим. «У нас ним шарики надувают на праздниках», – едва не добавил, но вовремя язык прикусил.
Умник задумался. Подвинул к себе чертежную доску, взял грифель, принялся делать набросок. Пробормотал:
– Если твоя догадка подтвердится… тогда мы сможем построить по-настоящему большой дирижабль.
Максиму не требовалось подтверждение физических свойств гелия, но для Капитана и остальных сограждан Умник устроил демонстрацию. Когда наполненный легким газом шар стремительно унесся ввысь без всякого подогрева, проект строительства большого дирижабля был утвержден незамедлительно. Жители Свободного Города уже расходились по своим делам, обсуждая грядущие перемены, а Максим все стоял, запрокинув голову. Пытался разглядеть в изумрудных небесах улетевший шарик, представлял, как он поднимается все выше, как поравнялся с краем стены… Однажды и он, стоя в гондоле дирижабля, окажется там.
Помня историю парусника, Максим опасался, что это «однажды» случится очень нескоро. Возможно, год уйдет на строительство дирижабля, а то и больше. Но он недооценил организаторские способности Капитана и его авторитет среди горожан. Фраза: «Да, мы это сделаем!» – произнесенная после успешного запуска шара, вовсе не означала: «Стройте, и поглядим, что у вас получится». Два дня спустя сооружением нового дирижабля занимались все островитяне за исключением разве что младенцев. Горожан поделили на бригады, каждой назначили старшего и приставили к отдельному процессу: одни ткали полотно, другие сшивали из него оболочку, третьи варили смолу для пропитки, четвертые отливали и ковали детали двигателя, пятые гнали спирт из древесного сока и так далее, и тому подобное. А так как ночи здесь не существовало, бригады делились на смены, и работа кипела круглосуточно. Капитан оказался организатором жестким и требовательным, но плоды это приносило. Уже через месяц стало ясно, что большой дирижабль будет построен и построен быстро.
Максиму, зачисленному в бригаду воздухоплавателей, вкалывать пришлось не меньше других. Их с Ласаро поставили в разные смены, так что управлять дирижаблем юноше приходилось самостоятельно, без подсказок. Сопровождение рыбаков, патрулирование акватории отошли на второй план. Главной обязанностью воздухоплавателей стала добыча гелия. Процесс этот был примитивно прост и чертовски труден одновременно. Вблизи острова имелось три месторождения, интенсивность выделения в каждом из них усиливалась и ослабевала циклически. Две лодки в сопровождении дирижабля подходили к тому, где гелий в это время выделялся наиболее обильно. Между лодками растягивали специально изготовленный баллон. Когда он наполнялся, отверстие в нем завязывали и герметизировали, баллон передавали на дирижабль и крепили к гондоле. Потом то же самое делали со следующим, со следующим, со следующим… Работой Максима было привести дирижабль к месторождению, принимать у сборщиков баллоны и крепить их к гондоле, увести дирижабль обратно к острову по окончанию процесса. Самое сложное: удержать аппарат на одном месте все те часы, пока баллоны наполняются. Удерживать приходилось в десятке метров от поверхности океана, и от понимания, что ты отличная мишень для ружей тритонов, ныло под ложечкой. Он почти уверен был, что рано или поздно земноводные нападут. Однако ошибся. Вряд ли в подводном городе не заметили происходящего над их головами. Скорее, не могли понять, что затеяли сухопутные, и потому выжидали.
В новом дирижабле Умник решил установить не один большой двигатель, а два таких, как тот, что стоит в старом. Экономия времени и ресурсов – один двигатель есть в наличии, а изготовить копию всяко проще, чем конструировать что-то новое. Но такое решение означало, что, когда гелий будет запасен в достаточном количестве, маленький дирижабль разберут на запчасти. Максим успел привыкнуть к нему, жаль было собственноручно уничтожать аппарат, спасший жизни многим на острове – если не всем. Но решение Умника и Капитана он поддерживал – маленькому дирижаблю не преодолеть стену. Когда поступит приказ о разборке, Максим не знал, пока Ласаро, принимая смену, не сообщил:
– Последний раз на нем лечу. Когда вернемся, приходи, разбирать будем. Кстати, мама Могобо хотела о чем-то с тобой поговорить. Помнишь, где мы от ливня прятались? Сходи туда, она будет ждать.
Приглашение было неожиданным, но объяснять лисоид ничего не захотел. Похлопал по плечу, намекая, что пора освобождать гондолу, и отвернулся к двигателю.
Дома было пусто: Зира ушла на смену в механическую мастерскую, Огница еще не вернулась из швейной. Максим неторопливо помылся, пообедал. Он и спать завалился, забыв о приглашении, но тут пришла княжна и возмущенно столкнула юношу с топчана.
– Ты чего лежишь? Разве Ласаро ничего не передавал? Могобо ждет тебя!
Это было неожиданно – услышать послание еще и от Огницы. Максим понятия не имел, зачем понадобился старшей швее и кожевнице. Но наверняка для чего-то важного и срочного, раз приглашение продублировали. Делать нечего, с отдыхом придется повременить. Он поморщился, – топать сорок минут в один конец и столько же обратно не очень-то хотелось, – встал, оделся, взял сумку, с которой никогда не расставался, и отправился в лес по знакомой тропинке.
От штабеля металлических пластин не осталось и следа, Умник все пустил в дело. Даже каркас контейнера разобрать умудрились. Поэтому теперь сюда никто из жителей городка не заглядывал. Мама Могобо сидела на старой колоде, терпеливо поджидала юношу.
– Присаживайся, – она кивнула на вторую колоду, предусмотрительно передвинутую так, чтобы собеседники оказались друг напротив друга.
Пожилая мулатка была женщиной крупной, ростом и комплекцией не уступала Зире. Бицепсами и кубиками пресса, как бывшая рубболистка, она похвастать не могла, да и в плечах была уже. Но в груди – куда объемнее, о бедрах и говорить не стоит. Для невысокого сухощавого Ваарса она казалась странной парой. Уж скорее подошла бы какому-нибудь пожилому дядюшке Конга. Но в Свободном Городе «пожилых дядюшек Конга» не было.
– Вы хотели меня видеть? – спросил Максим, опускаясь на колоду.
– Огница говорит, ты родился на Земле?
Юноша едва обратно не подскочил от такого вопроса. Чего он не ожидал, так не ожидал! Зачем добрийке понадобилось ляпать языком где ни попадя?!
– Я не знаю, в какой земле и в каком времени ты родился, – Могобо не дожидалась ответа. – Я даже не смогу говорить с тобой на родном языке, я его почти забыла. Но это не важно, верно? Главное, ты поймешь то, что я сейчас скажу. Моя мама была черной рабыней, работала на плантации, где рос… не помню название того растения, здесь такое
