Контора - Владимир Лынёв
– Вот вы где, мистер Вульф, а я вас повсюду ищу. Мне поручено немедленно препроводить вас назад в отель.
– Но я…
– Никаких но, мистер Вульф. Распоряжение сверху.
Он кивнул. Сопротивляться, судя по всему, было бесполезно.
Алекса отвезли в его номер в отеле, где он и просидел до самого вечера, безучастно пялясь на выключенный экран инфопанели. В черном зеркале то и дело вспыхивали картины и образы, виденные Вульфом в процессе коллективного сновидения. Он проваливался в них как в бездонный колодец, но, достигнув самого дна, неизменно оказывался в своем номере. Так продолжалось до тех пор, пока в дверь не постучали. На пороге стоял Гловер с упаковкой баночного пива.
– Можно войти?
Вульф кивнул.
Гловер, не разуваясь, прошел в комнату и вальяжно расположился в кресле. Он распаковал пару банок пива и бросил одну Вульфу. Тот неловко поймал ее. Острота рефлексов еще не восстановилась в полной мере.
– После КОС компания тебе точно не повредит. Это ж надо – весь день сидеть и втыкать в выключенный экран. Так и рехнуться недолго.
Алекс пил молча, а вот Артура было не заткнуть. Он без умолку болтал по инфопаду со своей семьей.
– Как здоровье, мамуль? Как сестренки? Еще не таскают домой парней? Ха-ха! А отец? Все так же чудит? Как дела у Джеммы? Денег на лекарства хватает? Я скоро перешлю еще. У нас наметился существенный прогресс в работе. Вчера ходила на могилку Лин? Ясненько! – и все в таком духе.
Когда выпивка закончилась, а тени сгустились, они отправились на корпоративную вечеринку.
По дороге в кабак психонавты миновали капеллу церкви «Единения», притаившуюся среди расцвеченных тысячью огней муравейников небоскребов. Это был простой сланцево-серый куб без окон с единственной раздвижной дверью. На фронтоне красовалась занятная литография: три круга, заключенные в один большой круг.
– Зайдем? – предложил Вульф.
– Да блин…
– Интересно же. Никогда не видел ничего подобного. Как думаешь, сколько общего у этой капеллы с церковью из кошмара Банни?
– Ни шута! Та церквушка располагалась в жопе цивилизации у черта на херу, а пастырем там значился долбаный психопат. Поезжай миль на пятьдесят за пределы любого крупного города и окунешься в беспросветную глупость, ограниченность мышления, патриархальные домогательства, бесчисленные зависимости и оккультизм вперемешку с монотеизмом. Человечество – все еще безбрежное море дикарей посреди небольших островков цивилизации.
– А как же инфосеть? Разве она не призвана устранить различия?
– Смотря для чего ею пользоваться. Обыватели предпочитают массовую деградацию. Я их не осуждаю. Не в этом ли суть демократии? Свобода поступать со своей жизнью так, как заблагорассудиться. Возвращаясь к твоему вопросу, эта капелла церкви «Единения» находится под боком у ГСПМ. Приходится соответствовать.
– Тогда я точно хочу заглянуть внутрь! – Вульф направился прямиком ко входу в капеллу.
Гловеру оставалось только тяжело вздохнуть и последовать за Алексом.
В притворе их встретил молодой инок в серой рясе, напомнив Алексу Эгга Чока.
– Брат, – обратился он к Вульфу. – Брат, – кивнул и Гловеру.
– Сомневаюсь, – отбрил его Артур.
Не обращая больше внимания на юного инока, проявившего завидное хладнокровие перед лицом Гловера, Вульф с интересом рассматривал меметичные таблички с основными заповедями юницизма, развешанными над главным порталом, открывавшимся в центральный неф.
«Только отбросив все эмоциональные и духовные привязанности, можно обрести истинную свободу».
«Через боль и лишения лежит ваш путь духовного очищения и развития».
«Не чурайтесь страха, ибо страх смывает грязь бытия, оставляя вас нагим пред самим собой».
– Концептуальное попурри. Принцип до банального прост и понятен, – пробормотал себе под нос Алекс.
Вульф осторожно прошел под своды капеллы и присел на край скамейки в задних рядах. Свободных мест для мирян оставалось немного. Статистической зависимости между доходом, социальным статусом и уровнем образования людей, пришедших на службу, Вульф провести не мог, сколько ни зондировал взглядом разношерстную толпу. Многие прихожане аплодировали, вскрикивали и периодически вскакивали со своих мест, соглашаясь с доводами местного духовника, вот только проповедника никакого у алтаря не наблюдалось. Осмотревшись внимательнее, Вульф понял, что сглупил. Он вытянул из спинки стоявшей впереди скамьи линзы дополненной реальности. Затем настал черед наушников.
Служба была в самом разгаре. Пастырь зажигал не хуже рок-идолов прошлого, смешивая дикую энергетику плоти с пронзительными интеллигентными речами руководителей первых в истории корпораций.
– Со времен Генри Форда мы жили не ради поиска высших смыслов и достижения неизведанных целей, а ради потребления и продолжения рода потребителей. Мы – стволовые клетки в теле доминирующей капиталистической системы, а капитализм – паразит, которому сколько не дай, все равно будет мало. Это часть нашего животного естества, и нам никуда от неё не деться. Если вы насыплете своим домашним питомцам корма с избытком, они будут есть до тех пор, пока их не стошнит, а потом продолжат трапезу. Таковы и люди. Если завтра ты не сможешь найти пищу – сегодня жри до отвала. И все же человек – это нечто большее. Наш разум изнывает от тоски и банальности и ищет свободы в бескрайних потоках информации. Наш устаревший процессор в черепной коробке должен стать варолиевым мостом к оцифровке сознания. Я говорю о свободе для всех и каждого. Мы не веруем в бога создателя, но веруем в бога сотворенного. Мы не пропагандируем креационизм. Мы возносим в абсолют эволюцию человеческого разума. Присоединяйтесь к юницизму, и каждый ваш жертвенный взнос приблизит наступление новой эпохи для человечества. Эпохи без границ, различий и неравенства. Плоть разделяет. Разум един.
Все прочие прихожане попугаями принялись задушевно скандировать эту весьма сомнительную и спорную мантру.
Вульф покачал головой и махнул рукой Гловеру:
– Уходим.
– Насмотрелся? – ехидно осведомился Артур.
Вульф не ответил.
На оставшемся пути они не проронили ни слова. Каждый думал о своем.
Несмотря на поздний вечер, затерявшийся посреди рабочей недели, ночной клуб со странным названием «Барокамера» был забит под завязку. Толпы незнакомых людей, вспышки света, громкая музыка – все это создавало у Вульфа впечатление, что он все еще спит, и пробуждение было только иллюзией. Всполохи неона и ультрафиолета отпечатывались на сетчатке глаз гипнотической мозаикой, а низкие ритмичные звуковые волны вводили в подобие транса не хуже ритуальных барабанов.
– Я называю это декомпрессией! – прокричал Гловер в ухо Вульфа, стараясь перекрыть грохот, царивший вокруг.
Он в мгновение ока перехватил с подноса проходившего мимо официанта по паре бокалов виски с колой и передал один Алексу.
– Отличное средство, чтобы плавно перейти из состояния коллективного сновидения на твердую землю. Никаких модных
