Контора - Владимир Лынёв
Вульф оставил мужчину, продолжавшего излияния на тему социальной несправедливости, позади. Собравшись с духом, он взбежал по ступеням к дверям церкви, распахнул створки и шагнул во тьму.
Плотная пелена дождя застилала лобовое стекло. Дворники, работая на максимальной скорости, справлялись с трудом. Фонари вырывали из промозглой темноты небольшой кусочек дороги с едва заметной разметкой. При такой скверной видимости Вульф вел машину медленно, чтобы не съехать в кювет.
За окнами проносились одноэтажные дома пригорода без каких-либо признаков жизни. Впереди просматривался силуэт холма с церковью на вершине. По размытой дождем грунтовке Вульф подъехал к нему, вырулив на небольшую парковку для прихожан. У ворот церковного прихода стояла девушка. Она прикрыла рукой глаза от слепящего света. Это была Орье. Алекс нажал на педаль тормоза, остановился, заглушил мотор и выскочил под проливной дождь.
– Я уж подумал, что потерял тебя! – крикнул он, перекрывая шум дождя. – Что мы здесь делаем?
– Пытаемся вытащить эго Банни из кошмара, от которого ее оберегала тульпа брата. Если она застрянет в нем, то впадет в гибернацию. Идем!
Вывеска над приходскими воротами гласила, что храм и приют ныне находятся под патронажем церкви «Единения». Вульф проследовал за Орье по склону холма.
Поднявшись наверх, они проникли в храм, миновали притвор и прошли по центральному нефу к алтарю, освещенному тусклым светом восковых свечей в торшерах и канделябрах. Стены церкви были украшены странными фресками и мозаиками. На них изображались дети. Они молились, сидя вокруг сланцево-серых кубов. Таких кругов было три. Посередине стоял клирик, воздев руки к небу.
Вульф скривился. Он на дух не выносил подобный псевдорелигиозный символизм.
На алтарный престол была водружена купель. Рядом лежало тело церковного пастора с перерезанным горлом. Подойдя ближе, Вульф заглянул внутрь купели. Ее до краев наполняла густая багряная кровь. Алекс присел рядом с телом и проверил пульс. Сердцебиения не было. Рот клирика был зашит крупными матрасными стежками. Глаза плотно закрыты.
– Мертв? – спросила Орье.
– Похоже на то, – отозвался Алекс. – Что здесь произошло?
Веки пастора раскрылись, но внутри вместо глазных яблок прятались маленькие детские рты, ответившие ему:
– О! Вы увидите!
Он схватил Вульфа за волосы и окунул головой в купель. Перед его глазами промелькнула кладовка в подвале здания, заваленная церковным скарбом. Мир закрутился волчком, и Алекс оказался на холодном полу.
В дверях застыл пастор. Он презрительно смотрел в его сторону.
– За ваше трусливое поведение вы лишаетесь благостной возможности пройти обряд Единения. Ритуал не для слабых духом.
В углу кладовки зашевелился ребенок. Он медленно поднялся на ноги. Это был Эгг Чок.
– Я готов, отец Торн. Сестра нет. Ее душа мягка. Ей нет места в «Единении».
– Так прояви смирение. Позволь мне преподать ей урок. Беспомощные всегда одни!
– Никто не бьет мою сестру.
– Хорошо. Тогда продемонстрируй мне свою приверженность заповедям. Накажи ее за слабость.
Мальчик подошел к Вульфу, схватил его за шею и поднял с земли.
– Плачь, дура, – шепнул он. – Плачь очень-очень сильно.
Пощечина опрокинула Алекса на землю. Удар ногой по животу был ощутимым, но не слишком сильным. Скорее эффектным, если смотреть со стороны. Эгг Чок схватил его за волосы и протащил по земле в угол кладовки подальше от пастора.
– Кричи, или он сам изобьет тебя до полусмерти.
Эггу еще долго пришлось колотить Вульфа, пока пастор не остановил его.
– Какое истовое рвение, сын мой! Идем. Ты доказал, что достоин.
– Что станется с сестрой? – спросил мальчик.
– Она всегда будет одна в этом холодном мире. Пускай остается здесь во тьме вместе с крысами. Это ее судьба.
Мальчик покинул кладовку вслед за мужчиной. Хлопнула дверь, и Торн запер ее на ключ. Удаляющиеся шаги стихли, и Вульф оказался один в темноте.
Одиночество не пугало его. Не пугал и шорох грызунов в дальних углах кладовки. Все это было частью жизни, как обступившая его со всех сторон темнота. Скрывая зримое, она раскрывала суть вещей. Страшило его то, что творилось наверху. То, что было за пределами его понимания. Величественные ритуальные песнопения сменились безумным воем диких животных. Вопли и крики потерявших разум существ заставляли сердце стенать от ужаса. Симфония боли и смерти гремела под сводами церкви, но он слышал лишь ее отголоски, будто отдаленные раскаты грома от прошедшей мимо грозы. Ему казалось, что он уже был свидетелем подобных событий, но где и когда вспомнить не мог. Страх запустил руку в его внутренности. Он растекался по нервам ледяным онемением, лишая сил и желания бороться за жизнь. Покопавшись грязными пальцами в его душе, страх отыскал там фальшивого демона. Соломенное пугало развеялось по ветру, оставив тягостную пустоту. Многоликий монстр ушел. Истаял в предрассветных лучах, но наступившее утро было безрадостным и безнадежным.
Выстрел выбил замок, и в кладовку ворвался Гловер. Он схватил Вульфа за руку и потянул за собой, вытаскивая из купели. Рухнув на пол, Алекс судорожно вздохнул, набирая полную грудь воздуха. С волос стекала чужая кровь.
– Насилу успели, – пробормотал Гловер.
Над простреленным из дробовика телом Торна стоял Стейнбек. Он перевернул труп носком ботинка.
– Теперь точно мертв!
Беккер грыз зубочистку, брезгливо пялясь по сторонам:
– Говорил же не лезть на рожон! Думаете, что умнее меня? Вот вам и результат!
Орье пристально вглядывалась в купель, стараясь ухватить сгинувшие вместе с Торном отражения прошлого Банни Чок.
Пейтон нетерпеливо расхаживал вокруг, всматриваясь в детали интерьера церкви. Вероятно, искал проход в камеру сновидицы.
– Вы?.. Здесь?.. – просипел Вульф, не в силах отдышаться.
– После уничтожения тульпы, сон разваливается на части, – ответила Орье. – Все перемешалось. Больше нет ни границ, ни преград.
– Охота на живца, спланированная директором, удалась, – заметил Стейнбек.
– Пока мы не отыскали семя, рано праздновать успех, – возразил Пейтон.
– Никто и не говорил, что это успех, – буркнула Орье.
Пейтон проигнорировал ее. Он подошел к Вульфу и взял его за грудки, ощутимо встряхнув.
– Алекс, что вы видел в купели? Образы? Символы? Воспоминания?
– Подвал… – ответил Вульф. – Кладовка…
– Идемте, – сказал директор, устремившись к дверям бокового нефа.
– Что теперь будет с личностью Банни? – бросила ему вслед Орье, но он не ответил.
Стейнбек, покачав головой, пошел за ним, а следом направился и Беккер. Гловер подал Алексу руку и поднял на ноги, хлопнув по плечу.
Орье взглянула на Вульфа с чувством глубокого раскаяния:
– Извини, что не попыталась вытащить тебя. Нам нужны были ответы.
– Милашка Жюли, как всегда, сама доброта, – съерничал Гловер.
– Завянь, Артур!
Они последовали за удалившимися. Прошли
