Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

Медведев ничего не ответил. Бандитов поставили к почти отвесному глиняному склону. Наверху остался один красноармеец с лошадьми. Остальные четверо молча вскинули винтовки.

- Я не Чека, - наконец сказал Медведев. - Вас можно и без допроса отправить в могилевскую губернию.

- Так же нельзя, - удивленно сказал Павел Филимонович.

- Мне все равно придется вас расстрелять. Смотрите, вот двое солдат, что из-за вас чуть под трибунал не попали. А может, еще и попадут. Я не могу позволить, чтобы всякая мелкая сволочь моих бойцов губила.

- Товарищ большевик, - Сенька Косой, несмотря на простреленное плечо, проворно подскочил к Медведеву. - Мы у этих солдатиков кое-какое золотишко взяли, так это же специально, чтобы они его не потеряли. Они же пьяненькие были. Мы его хоть сейчас вернуть можем.

- Как?

- Пустите меня, я сбегаю до хазы и все принесу.

Медведев подмигнул Назарову: пошло на лад.

- А нам тебя в этом овраге ждать до дня победы пролетарской революции во всем мире? Нет, кривоглазый, если хочешь дожить до суда, сам проводишь нас в свою нору.

Сенька Косой что-то прошептал Павлу Филимоновичу, тот яростно замотал головой.

- Ну, ребята, дело ваше, - сказал Медведев и обратился к солдатам: Взвод! Готовьсь! Прицел!

- Простите, дядя! - крикнул Прошка, бросаясь к Медведеву. - Простите!

- Встань обратно, не то я тебя сам, - сказал тот, направив Прошке в лоб наган.

- Простите, дядя товарищ, я готов вас хоть сейчас к хазе отвести.

- Где хаза?

- В конце Грязной улицы. Отсюда будет идти совсем недалече.

- Сука ты, Прошка, - с чувством сказал Сенька Косой.

- Это вы сука, дядя Сеня, - всхлипывая, ответил парнишка. - Говорили, грабануть их можно без всякой опаски. А вот что получилось. Расстреляют же!

- Ладно. Собрание закрыто, - сказал Медведев. - Все наверх.

Солдаты потащили бандитов из оврага. Франт шел спокойно, уворачиваясь от тычков, а вот Сенька Косой, несмотря на свою рану, попытался лягнуть Прошку, за что тотчас получил прикладом.

Уже в седле Медведев обратился к Назарову:

- Этих братьев-разбойников двое отконвоируют прямо в Чека. Как ты думаешь, мы вдвоем да с тремя бойцами возьмем хазу?

- А чего думать? Пусть нам Прошка расскажет. Сколько там у вас народа?

- Гришка Клык да Граф Подзаборный. Еще Катька. Ну, иногда кто заглянет переночевать, из старых знакомых.

- Когда вы были должны сегодня туда заглянуть?

- Как управились бы в "Красном кабачке", так бы сразу и вернулись.

- Федя, может получиться, что пока мы приведем подкрепление, эти "катьки" и "графы" почуют неладное и дернут с хазы, прихватив золотишко. Значит, нам лучше время не терять. Возьмем их логовище поскорей.

- Давай, и вправду, поскорей, - сказал Назаров, - пока я в седле не заснул.

* * *

По улицам Монастырска люди и днем-то ходили осторожно: в некоторых тамошних лужах к осени раскармливались крупные караси, попавшие туда весной мальками. Однако Санька Евстигнеев мчался по ночному городу, интуитивно угадывая во мраке очертания луж и преодолевая их немыслимыми прыжками. Его юная душа ликовала: наконец-то, наконец-то он сможет отличиться перед товарищами!

Тринадцатилетняя биография Саньки отличалась тоской и однообразием. Отец спьяну попал под паровоз, оставив в предместье безутешную вдову с годовалым мальцом на руках. Мать была добра к Саньке, лишь когда напивалась, правда, происходило это редко. Когда она тоже умерла, Саньке впервые повезло: вместо какого-нибудь приюта, влачившего с осени 1917 года жалкое существование, он, подобно паре таких же сирот, прибился к губернскому ЧК. Дела ему поручались несерьезные: помыть полы, сбегать на базар за бубликами к чаю, отнести письмо.

Неделю назад Саньку командировали в уезд с каким-то циркуляром. К официальному пакету прилагалась небольшая записка от пензенских товарищей с просьбой пристроить парнишку в Монастырске, перечислив все его профессиональные навыки. За неделю Евстигнеев перемыл и перетер полы во всем здании, кроме подвала, временные постояльцы которого на грязь обычно не жаловались. И вот теперь, впервые за все месяцы службы в ЧК, Санька смог отличиться.

Он выскочил на улицу им. Спартака (бывшая Базарная), где увидел главное чудо нынешнего Монастырска. Прежде владельцем этого чуда - легкового автомобиля "спикер" был хозяин кожевенного завода. Эту игрушку, то и дело застревавшую в грязи, хозяин так любил, что смог в 14-м уберечь от мобилизации. Но от новой власти не уберег. Теперь в машине ездил начальник местной Чеки Сунс Судрабс.

Через минуту Санька уже был рядом с автомобилем, ползущим ему навстречу. Паренек отчаянно замахал руками, чуть не прыгнув под колеса. Лишь после этого машина остановилась.

Судрабс недовольно взглянул на юного полотера. Он явно куда-то торопился, и задержка в его планы не входила.

- Товарищ Судрабс! - крикнул Санька. - Я банду раскрыл!

- Что ворует твоя банда? - спросил Судрабс, угрюмо глядя на собеседника.

- Я по станции гулял, там случайно наткнулся...

- На станции много разной шпаны и спекулянтов. Мы ловим их днем. Саша, каждый мальчик, который хочет помочь нашей революции, сразу же находит банду. Я сейчас очень тороплюсь, - сухо ответил Сунс. Шофер посмотрел на командира - не пора ли трогаться.

- Я вагон увидел, - торопливо тараторил Санька, будто его и не прерывали. - Обычный вроде такой вагон, пассажирский. Рядом с вагоном наш товарищ Гребенко стоял на часах. Он никому рядом проходить не давал, а меня пропустил, мне было близко пройти через пути - в горздрав приказали пакет отнести.

Шофер еще раз взглянул на начальника и понял: в ближайшие несколько минут ехать не придется. Товарища Судрабса явно заинтересовал Санькин рассказ.

- Что ты увидел в вагоне? - спросил он.

- Почти ничего. Просто показалось, сквозь щелочку, там свет горит.

Лицо Судрабса стало менее напряженным, на нем проявилась прежнее сердитое выражение, но Санька продолжал:

- А когда я обратно шел, уже стемнело, и я захотел этот странный вагон рассмотреть. Товарищ Гребенко меня не увидел, я подкрался к вагону. Смотрю в щель - там в теплушке человек десять сидят. Водку пьют, на гитаре играют бандитские песни, а один пистолет чистит. Я скорее к товарищу Гребенко и спрашиваю, что это за вагон? А он не знал еще, что я в щель заглядывал отвечает мне: "Вагон как вагон, завтра должны к московскому поезду прицепить, может, там сейчас сторож сидит". Я ему рассказал, какого там сторожа видел, советовал скорее вызвать подкрепление. Он немного удивился, но сказал, что вы ему приказали здесь стоять и никого не подпускать, а уйти он не может. Тогда я помчался вас искать...