Валентин Шатилов - Магнолия

Боль отхлынула так же внезапно, как и появилась. Магнолия открыла глаза.

Комната совершенно опустела, все куда-то подевались, и она сама - кресло, в котором, судя по ощущениям, она продолжала сидеть, было совершенно пустым. Да, пустым - она же ясно видела!

"Начинаются болтания по пространствам", - с горечью подумала Магнолия. Доигралась... Вот ужас-то!

За окном стояло погожее предосеннее утро. Толстая зеленая штора лениво покачивалась под теплым ветерком. Сквозь приоткрытое окно Магнолия увидела шагающего через аккуратный гарнизонный дворик военного. Но не простого, а двойного. Сквозь болотно-зеленый мундир с генеральскими погонами просвечивала голубизна джинсового костюма. Военный приближался, и, присмотревшись, Магнолия различила у него под желто-пергаментной кожей, под усами другое лицо - более молодое и совершенно безусое.

- Вот же он! - ахнула, не удержавшись, Магнолия.

- Девочка моя, ныряй скорей или прячься сюда, к нам, - раздался придушенный голос Доктора из-под массивного, отсвечивающего полировкой стола. - Девочка моя, где же ты?..

- Нет, нет, у меня все нормально, - заверила Магнолия, - я только говорю, что один из верхних - мне незнакомый - идет через двор под видом военного.

- Молчите, молчите! - раздался оттуда же, из-под стола, умоляющий шепот полковника Владимира Кирилловича.

Магнолия послушно смолкла.

- Простите, - громко обратился верхний к кому-то, не видимому за шторой, где мне найти начальника гарнизона, майора Федорова?

- Я майор Федоров, - откликнулся удивленный голос.

Верхний тут же исчез ("Нырнул", - поняла Магнолия) и следом прогремел выстрел.

- Стой, стрелять буду! - раздался отчаянный крик - во двор вбежал солдат, на ходу сдергивая с плеча автомат. И - как споткнулся - замер, растерянный. Его круглое детское лицо выражало искреннее недоумение, глаза искали генерала, только что стоявшего тут, с пистолетом, - а лже-генерал уже стоял у него за спиной. Вероятно, верхний что-то такое сделал - Магнолия не видела, что именно, но солдат, не меняя недоуменного выражения на круглом личике, выронил автомат и рухнул как подкошенный прямо на залитый ласковым солнышком асфальт.

- В меня? - донеслось презрительное бурчание "генерала". - Стрелять? В меня?

Магнолия видела, как он нагнулся, поднимая откатившийся автомат круглолицего солдата, на мгновение исчез - а появившись снова, небрежно выпустил автомат из пальцев. И это выглядело как цирковой фокус: ничем не поддерживаемый автомат остался стоять вертикально на спине лежащего ничком солдата - дулом прямо в безоблачное небо.

- Вот так! - удовлетворенно прокомментировал верхний супер. И, проверяя, чуть ткнул ствол указательным пальцем.

Автомат мягко качнулся, но устоял в вертикальном положении.

- Здесь стреляли, здесь! - возбужденно кричал кто-то за деревьями. Слышался нарастающий топот сапог.

- До скорой встречи, - негромко сказал супер в сторону солдат, выбегающих из-за поворота, и исчез.

Автомат так и остался торчать посреди двора над распростертым телом. Только он казался чуть коротковатым, и, присмотревшись, Магнолия поняла почему. Его приклад был наполовину утоплен в спину лежащего солдата.

16

- Да вы же и сами видите - разговаривать некогда, - виновато показал в окно полковник Владимир Кириллович.

Сам он старался в окно не смотреть. Там укладывали на носилки лицом вниз труп солдата со все так же торчащим из спины автоматом.

- Хорошо, хоть никто из присутствующих не пострадал, - механически улыбаясь, подвел итог полковник. - Хорошо...

Присутствующие, уже вновь рассевшиеся по местам, поеживались, переглядываясь.

И тут полковник - неожиданно даже для себя самого - вдруг скис. Дал слабину. Проявилось это так: его беспокойный взгляд остановился почему-то на лице Нинель, и Владимир Кириллович дрогнувшим голосом спросил:

- Но сами-то вы - неужто все-таки не боитесь?!

- Кого? Верхних, что ль? - не поняла Нинель.

- Нет, не то! Нырять не боитесь? Неизвестно куда, на сотни километров... Напороться не боитесь? Перенесетесь - а там столб! И врастет в вас. Как вот этот автомат, что в рядового врос. Не боитесь?

- Еще чего! - мрачно сказала Нинель. - Я же чувствую, куда ныряю. Вы, когда ходите - тоже небось ногу в грязь или там в яму не поставите?..

- А меня? С собой?.. А? - прервал ее полковник. - Куда-нибудь далеко-далеко?

- - Ну чего вы их дергаете! - раздраженно буркнул Доктор из своего угла. Объяснял же вам! Не могут они никого никуда с собой захватить. Ни людей, никого! И не трепите ребят. Даже бактерии, даже вирусы через подпространство не переносятся. Супера из каждого ныряния абсолютно стерильными выходят. Давайте лучше по делу говорить!

- Да, да, по делу! - засуетился опомнившийся Владимир Кириллович. - Я сейчас вам раздам конвертики. Каждому. Там адреса. Не давайте никому. И не показывайте. Вскрывать только в одиночестве. Адреса хорошие - там и будете базироваться. Большая просьба: корм, питье готовить только на себя. Вы же понимаете - остается надежда только на голод. Может, хоть он вынудит верхних суперов пойти на переговоры...

- А Магнолия? - спросило сразу несколько голосов.

- Да-да, Магнолия. Мы не забыли, - закивал Владимир Кириллович. Ласковая, бессмысленная улыбка возвратилась на его лицо. - Предлагаю выделить одного, а еще лучше - двух из вас - помогать нашей дорогой Магнолии. Может, кто-нибудь сам изъявит желание?

Шесть возгласов: "Я!" - по числу присутствующих суперов были ему ответом.

- Ах, как хорошо, как трогательно, что вы так заботитесь о своем товарище, - всплеснул руками полковник. - Но, может быть, мы тогда сделаем так... А, Доктор? Вот вы втроем прибыли: Атанас, Нинель и Магнолия. Вы втроем и оставайтесь. То есть базироваться-то вы будете поодиночке, но и вы, Атанас, и вы, Нинель, будете знать адрес Магнолии и по очереди будете ее навещать. А? Давайте, наверно, так! Ну вот - кажется, все? Да, еще! Друзья мои, когда будете вскрывать конверты, обратите внимание - там, кроме вашего, прилагается еще два адреса. Это адреса Доктора и вот группы присутствующих здесь обыкновенных людей. Это адреса для связи. По этим адресам вы можете наведываться в любое время. За советом. Или если мысль какая-нибудь важная появится. Или информация ценная. Сюда же направляйте отсутствующих пока ваших товарищей, нижних суперов. Если встретите их. Первый адрес - основной, второй - запасной, на случай провала первого. Эти адреса одинаковы

во всех конвертах. А это значит, что Доктору и всем остальным остается надеяться только на то, что вы не проговоритесь. Никому чужому. Ни при каких обстоятельствах. Иначе - вы же понимаете, как легко Любомудрому нас, простых людей, уничтожить... Мы для него ценности не представляем. Так что... Но мы сами на это идем. Сами. И только просим вас быть осторожнее...

Глава VIII НЕДОДЕЛОК

1

Высунув руку из-под теплого одеяла, Магнолия дотянулась до старенького еще лампового радиоприемника. Включила.

Пока он нагревался, успела глянуть в окошко.

Ветер, всю ночь стучавшийся в стекло остриями сосновых иголок, стих. И теперь неподвижные серо-зеленые ветви, окутанные легким пушистым инеем, выглядывали из утреннего тумана величественно и недоступно - как лапы отдыхающей кошки. Из нагретой, належанной постели вылезать совсем не хотелось.

Радиоприемник наконец ожил - засвиристел, замурлыкал. Магнолия поправила настройку, и в комнатушку ворвался официозно-значительный голос дикторши. Та вела рассказ о каком-то заводе. Даже не обо всем заводе, а о цехе копнителей No 2. Видимо, то был радиоочерк.

Как уяснила Магнолия, данный цех работал в настоящее время прекрасно. Но этому предшествовала серьезнейшая профилактическая работа, началом которой стало, как водится, общецеховое собрание. На нем каждому работнику было предложено отчитаться о своих трудовых показателях и индивидуальных резервах поднятия производительности труда. В заключение собрания выступил начальник цеха, который, подводя итоги, особо выделил двух злостных алкоголиков нарушителей трудовой и общественной дисциплины. На словах "общественной дисциплины" диктор сделала особое ударение, хотя и так было понятно, что этот эвфемизм обозначает нелестные высказывания в адрес Любомудрого и суперов.

Уже на следующий день после общецехового собрания (тут голос дикторши ликующе возвысился) оба чуждых элемента были подвергнуты ликвидации соратниками Семена Викентьевича Любомудрого, которых в народе любовно прозвали "Ангелы справедливости"...

"Ох, вряд ли их так называют в народе", - грустно хмыкнула Магнолия. Впрочем, чего же ждать от дикторши, если она и сама по острию ножа ходит одно недостаточно восторженное слово - и все, сама окажешься "чуждым элементом".

А события в цехе копнителей развивались между тем довольно бурно. Жена одного из ликвидированных, работница сборочного цеха этого же завода, тоже на поверку оказалась чуждым элементом. Вместо того чтобы порадоваться столь успешному очищению трудового коллектива от смрада, она обвинила начальника цеха в какой-то ерунде. Мол, он на самом деле таким образом свел с ее мужем старые счеты. Обвинительная речь, как констатировала дикторша, трагически понизив голос, закончилась тем, что новоявленная вдова зверски зарезала начальника цеха кухонным ножом. Прямо на рабочем месте. И, конечно, была пресечена ("Опять эвфемизм", - поняла Магнолия) оперативниками из местного подразделения Сил самообороны. Заслуженное возмездие постигло и ее семью. Таким образом, в настоящее время трудовая и общественная дисциплина вполне восстановлены, и вот что говорит новый начальник цеха копнителей Петр Петрович Лепицкий.