Алла Конова - Осколки тяжести

— Успокойся, успокойся, — машинально повторял Сергей, пытаясь в рассказе Жени отделить правду от больной фантазии.

— Еще вечера… вчера, когда я пришел, а Ирины нет… мне показалось, я подумал, что с ней случилось то же. Ты не веришь?

— Верю! Верю! — теперь в сознании Сергея все сплелось воедино: и то, что случилось с Женей, и последняя встреча с Ириной, и ее исчезновение, и собственная слабость!

От окна Ирины по прямой до энерготрона пять километров. Но какое это может иметь значение? Вчерашняя авария, как бы она велика ни была, не в состоянии оказать никакого влияния на Ирину… А если может?.. Как иначе сильнейшее проникающее излучение достигло укрытого в лесу дачного поселка? А оно было, как свидетельствует болезнь Юрика.

А вдруг в этом непредвиденном эксперименте таится нечто абсолютно неожиданное, как лучи урана в опытах Беккереля.

Прежде всего Ирина… Но и здесь, ему казалось, разгадку надо искать у энерготрона…

Решение принято — и Сергей как будто успокоился. Внимательно посмотрел на друга.

— Ты плохо себя чувствуешь. Но надо идти к энерготрону и мне и тебе… Я ждать не могу: побегу… А ты иди, как сможешь…

Опять та же дорога, что и вчера, но только дальше через лес. Солнце обжигает жаром, яркое солнце. А в движеньях непривычная порывистость да во рту сухая горечь.

Лес кончился внезапно. Высокая, как хлеба, трава, пригибаясь на ветру, переливается светом и тенью.

Прямо из зелени луга поднимаются бетонные ворота проходной. И над ними пять светлосерых колонн энерготрона.

Сергей свернул налево к зданию энерготрона. Пока его могли видеть люди, он шел как можно спокойнее. Но, оказавшись в полутемных коридорах, соединяющих разные отделения установки в единую систему, Сергей побежал. Он подскочил к машинам памяти.

Первый автомат фиксировал мощность поступающего излучения. Сергей взял в руки график и невольно вскрикнул. Мощность в пятьсот раз превышала обычную.

Энерготрон был задуман профессором Северцевым, как гигантская установка, улавливающая в околоземном пространстве на высоте четырехсот километров первичные частицы космических лучей. Но их там по сравнению с просторами Земли ничтожно мало. И для того чтобы поймать вестницу далекого мира, площадь действия энерготрона пришлось чудовищно расширить. Практически он может улавливать частицы, если они появляются над Парижем и над Свердловском, в районе Новой Земли и на Крымском побережье Черного моря.

Частицы космических лучей несут колоссальную энергию. Пока ни один ускоритель мира не способен разгонять частицы до скоростей, с которыми они часто прилетают из глубин Вселенной. О таких энергиях давно мечтают физики… Это верный путь к тайнам мироздания.

Сергей торопливо тянул к себе ленты тонкой пленки, жадно рассматривая следы разыгравшихся в микромире событий. Чтобы все оценить, пройдут многие дни напряженной работы… Надо отождествить линии с частицами, определить энергии… Но и сейчас видно… Утолщенный штрих первичного протона. Антипротон: путь отклоняется в другую сторону. Соприкосновение антипротонов с веществом и… ничего нет…

Сергей схватил второй рулон графиков, третий, потом начал рвать их из всех камер.

И везде — непостижимое: пленка молчит… Нет обычных черточек фотонов, что возникают при взаимодействии антипротонов с веществом. То, что родилось сейчас, не оставило следов.

И вдруг ошеломляющая мысль — гравитация… Неужели он увидел рождение «атомов» тяготения?

Сергей, согнувшись перед пультом машины, обеими руками отодвинул от себя графики, потом закрыл лицо.

«Женя в невменяемом состоянии… Но в его рассказе что-то есть…»

Сергей прошел в свой кабинет. Здесь было прохладно. Окна, полуприкрытые шторами, выходили на север. И перед ними только пыльный пустырь да бетонная стена ограды.

Здесь Сергея нашел Женя. Он положил на стол карту.

— Вот… распределение космического излучения вчера вечером по всему земному шару…

Сергей впился глазами в бумагу.

— Так… так…

Огромный поток тяжелых частиц обрушился на Землю, видимо, в связи со вспышкой на Солнце. Все станции мира, даже расположенные на экваторе (чего раньше никогда не бывало), зарегистрировали это. Значит, первичные частицы несли с собой колоссальную энергию. Но?! В солнечных космических лучах нет и не может быть таких быстрых протонов. Это вестницы других Галактик. А потом… Московская, Тульская, Калужская области… особенно сильное непонятное излучение… И концентрируется оно здесь, в районе дачного поселка Малаховка.

Сергей стоял не двигаясь.

И вдруг с силой распахнулось плотно прикрытое окно, вздулись шторы. Ветер смахнул со стола бумаги.

Сергей вскочил на подоконник.

Загремел гром. Наползала густая туча. Упали первые тяжелые капли, как бы прощупывая дорожную пыль, за ними хлынул дождь. Запахло мокрым бурьяном.

— К телефону, Сергей! — крикнул Женя.

Сергей спрыгнул с подоконника.

— Кто?

— Не знаю. Женщина…

Сергей прошел в соседнюю комнату, где стоял телефон, взял трубку.

— Да… да… да…

Далекий голос Софьи Андреевны долетал до его слуха, прерываемый приближающимися громовыми раскатами:

— Сергей… Это ты?.. Приезжай немедленно во Внуково на авиавокзал… Немедленно… Отец ждет там…

Трубка телефона лежит на месте. А не сон ли это все… Внуково… Авиавокзал… И почему Константин Петрович там?

А Ирина? Ирина…

Сергей выскочил под проливной дождь и помчался туда, где проходила автомагистраль на Москву. Обильные потоки воды пенились у ног. Сергей в одну минуту совершенно промок.

По широкой прямой дороге неслись машины. Сергей остановил такси, распахнул дверцу и почти упал рядом с шофером.

— Внуково! Быстрее!

Ровная стремительная дорога. Щедрый дождь заливает окна. Но постепенно светлеет.

«Значит, сегодня еще будет солнце», — невольно подумал Сергей. Когда он сошел у авиавокзала, уже не было ни дождя, ни ветра.

Константин Петрович шел ему навстречу. Обычно щеголеватый, несколько высокомерный, профессор сейчас оказался щуплым и очень маленьким. После тяжелой бессонной ночи его глаза запали и не вспыхивали привычными смешинками, отчего лицо стало неузнаваемым.

— Наконец-то ты… Через пять минут вылетаем…

— Как?!

— В Ялте, кажется, Ирину нашли.

— Что?!

Сергей был настолько ошеломлен, что говорил только резкими восклицаниями.

— Слушай… — Константин Петрович потянул его за рукав. Они подошли к репродуктору. Бесстрастно звучал голос диктора: