Леонид Кузнецов - В реке времени

Эти вопросы теснились в моей голове, пока я открывал люк капсулы.

Время-поле при открытом люке не нарушалось. Можно даже высунуть голову... Но стоило бы только мне выйти из хрона, как разорванное поле выбросило бы капсулу обратно туда, откуда она появилась. А если бы Дрей залез в хрон, то он выбросился бы в наше время вместе с ним. Ну и со мной, конечно...

Вот это мне и предстояло сделать, и только странный взгляд постаревшего Дрея смущал меня.

Я могу ему помочь освободиться, если кину перочинный нож, который, к счастью, валялся в кармане моего комбинезона. Но сначала нужно было установить с Дреем контакт. А для этого надо высунуть голову в открытый люк, через время-поле поговорить с Дреем.

Я посмотрел в круглый проем открытого люка: виднелись серые сплошные тучи и ветка какого-то дерева, рядом с которым и вышел из времени хроноскаф.

Мгновение я помедлил. Страшно совать голову в неизвестное. Вдруг ее оторвет или она лопнет от излишка времени?..

Но я отбросил дурацкие мысли, набрал воздуху в легкие, закрыл глаза и, как в воду, нырнул...

Гудение, которое постоянно звучит внутри хрона, пропало. Я услышал шелест листьев, и свежий воздух с целой гаммой запахов ударил мне в ноздри. И ничего страшного не случилось.

Открыв глаза, я сразу столкнулся со взглядом Дрея. Тяжелым, насквозь пронизывающим... Как мне показалось, он узнал меня или, если не узнал, то догадался, что это за ним прибыли.

На всякий случай я сказал:

— Дрей! Это я, Кедрин! Узнаешь?

Дрей молча смотрел на меня. До него было метров восемь. Сомневаюсь, чтобы он не услышал.

И тут он что-то сказал, вернее, спросил, но на каком-то странном языке. Смысла сказанного я не понял, только то, что это был вопрос, догадался по голосовым интонациям. Но о чем он спросил? Неужели он забыл русский язык? Или, может быть, он изменился, когда вылетел из своего реального времени? Была такая гипотеза, что при пересечении времени-поля происходит перестройка всех атомов организма, а соответственно, и его сознания. Конечно, не физическая перестройка, в этом случае из хронов всякие чудища выползали бы. Скорее всего, какие-то изменения сознания или мышления, связанные с переходом из одного времени в другое. И эту гипотезу должны были проверить мы — испытатели. Но я, вернее, моя голова, находится в другом времени, и никаких изменений в ней не заметно. Значит, Дрей изменился оттого, что прошло много лет между его появлением в этом времени и моим. Так много, что он забыл родной язык.

Но я ошибся.

Сухо кашлянув, Дрей сказал:

— Долго же я вас ждал.

— Сколько?

— Точно не могу сказать, но лет десять будет.

М-да, такая ошибка для хронофизиков ничего не значит, а вот для человека может обернуться трагедией.

— Так что, — бодро поинтересовался я, — приступим к делу?

Дрей промолчал.

— Тут людей поблизости нет?

Он вздохнул, зачем-то посмотрел на небо и ответил:

— Они сюда придут в полдень.

— Отлично. Времени у нас достаточно. Я сейчас брошу тебе ножик. Сам понимаешь, вылезти не могу. Постараюсь не промахнуться...

— А зачем? — вдруг спросил Дрей и внимательно поглядел на меня.

— Как зачем? — растерялся я. — Я за тобой приехал... Выручать...

— Для чего? — усмехнулся он.

— Перестань комедию разыгрывать, — возмутился я, но внутри у меня стало неприятно от странного поведения Дрея.

Еще когда на экранах я увидел его, когда впервые столкнулся с его взглядом, мелькнула мысль, что он не вернется. Не могу объяснить, отчего появилась такая мысль, но теперь я убедился, что это так. Судя по выражению глаз Дрея, он и не думал возвращаться...

— Ничего я не разыгрываю, — сказал он и отвернулся.

Мне было чертовски неудобно стоять в полусогнутом положении, стараясь, чтобы в люк не пролезли плечи. На пульте светилась желтая лампочка, которая означала, что время-поле нарушено, но в допустимых пределах. А если бы засветилась красная, то через несколько секунд реле автоматики сработало, и хрон «помчался» бы обратно в свое время.

— Послушай, Дрей... — начал я. Не хотелось мне его уговаривать, чувствовал, что зря это делаю, но академик Новиков просил без Дрея не возвращаться. — Я пошел следом за тобой через полчаса, но где-то забарахлило, и мой хрон промазал на десять лет. И для меня их не было...

— Для тебя — да! А мне пришлось их прожить, — резко перебил Дрей. — Да, собственно говоря, не в этом дело.

— А в чем?

— Долго объяснять. Да и не поймешь ты...

— Попробуй, постараюсь понять. — Мне не понравился тон, каким он начал говорить. Нехороший такой тон...

— Ты сам подумай, вот вернусь я, и что? Кем буду? Простым испытателем. А здесь я чуть ли не бог... Ты проскочил десять лет и не заметил, а я все эти годы отдавал дикарям то, что знал и умел. Пусть пока их одно племя, а потом и остальные научатся. В своем времени я тоже какую-то пользу приносил, только по сравнению с тем, что сделал теперь, прежняя моя жизнь — как капля в море.

— Ты же здесь чужой, — попытался возразить я его непонятной логике. Хотя... почему непонятной? Кое-что до меня стало доходить.

— Когда я появился тут, то, верно, был чужой. Встретили неласково. Думал — сожрут... У них это запросто. Но ничего, обжился.

— Ты расскажи поподробней, как жил, что делал? — попросил я, зная, что автоматы непрерывно записывают все происходящее вокруг хрона, включая и мой разговор с Дреем. Если он не хочет возвращаться, так хотя бы какую-нибудь информацию об этом времени я привезу с собой. О циничности подобной мысли я как-то не подумал. Потом, позже, я не раз возвращался к этой нашей встрече с Дреем, и мне всякий раз становилось стыдно. Но так я себя вел скорее всего от растерянности, наткнувшись на постаревшего Дрея и на его упорное нежелание возвращаться.

Дрей догадался, почему я просил рассказать о его жизни здесь.

— Конечно, расскажу, хотя ничего особенного и не было. Аварию своего хрона я не помню. Какой-то непонятный удар и ощущение, словно наизнанку тебя выворачивают. Потом я потерял сознание. Очнулся на траве в каком-то дремучем лесу. Когда немного отлежался и понял, что назад дороги нет, решил куда-нибудь пойти. Сначала хотел побыть несколько дней около этого места. Надеялся, что пошлют следом тебя, но потом вспомнил о возможных ошибках в определении координат, о разбросе аппаратуры и других разных отклонениях, сообразил, что ты можешь прибыть и через месяц, и через год... Честно говоря, не думал, что появишься через столько лет. Год ждал, каждый день ходил на это место, даже деревья повырубал, чтобы полянка получилась. А потом как-то не до этого стало. Ну, а дальше... наткнулся я на охотников. Не обезьяны, но еще не люди. Меня не испугались, а за кого приняли, даже не знаю. Стали кидать в меня палки, камни, еле-еле за деревьями спрятался. Но ничего, сумел договориться с ними. Привели меня в стойбище. Стал жить, учить их язык, учить кое-чему самих людей. Огня они не имели, а ведь это самое главное для нормальной жизни. Научил их добывать огонь. Научил делать оружие для охоты. Жаль, что они его потом против себе подобных обратили. А за то, что стал проявлять недовольство, вот здесь и сижу. Жду, когда они мне свое решение вынесут.