Юрий Брайдер - Фальшивомонетчик

Боря принялся топить горе в вине, чего раньше с ним никогда не случалось. Друзья от него отвернулись, зато появились прихлебатели. Ему советовали уехать за границу - дескать, там поймут, там помогут, там умеют ценить толковых людей. И однажды, в минуту тяжелой меланхолии, Боря обратился в ОВИР с соответствующим заявлением.

В ОВИРе сидели люди современные, образованные и неглупые, для пользы дела до поры до времени притворявшиеся дураками и бюрократами. Они сразу догадались, чем чревата утечка на сторону таких мозгов, и тут же сочинили вежливый отказ, мотивируя его причастностью Бори к военным тайнам (действительно, некоторое время он служил кочегаром в строительных войсках и успел немало узнать там об устройстве совковой лопаты и водогрейного котла).

Боря запил еще горше. В редкие минуты просветления он, на базе отвергнутого хронактора, создавал аппарат, способный перемещать во времени не только неодушевленные предметы, но и людей, причем, как в прямом, так и в обратном направлении. Непризнанный при жизни, Боря рвался в будущее. Для того, чтобы обойти ограничение по массе, он разработал блок миниатюризации, уменьшивший человека - без всякого для него вреда - до размеров мыши.

Одновременно Боря подал в ОВИР новое заявление, в котором открещивался от своих прежних планов и просил разрешения на выезд в светлое грядущее. Вывод срочно назначенной психиатрической экспертизы, полностью совпавший с мнением общественности, был однозначен. В лечебнице Боря очень скучал, всячески уклонялся от процедур, не раз объявлял голодовку и смущал других пациентов, твердо ставших на путь излечения.

Отпущенный в свой срок на волю, Боря, потерявший прописку и жилплощадь, скитался по пивным, ночевал в подвалах, питался - а в основном, закусывал доброхотными подаяниями, все чаще болел и, несомненно, окочурился бы где-нибудь под забором, если бы судьба не свела его с Клещовым. Тот внимательно выслушал Борю, угостил, как и обещал, вином, привел к себе домой, а наутро засадил за работу. Убедившись через неделю, что Боря именно тот, за кого себя выдает, Клещов популярно объяснил гостю, что машина времени и противометеоритный зонтик для лунного туризма ему пока без надобности, зато позарез нужен простой, надежный и малогабаритный станок для печатания денежных знаков. Все Борины возражения морального плана он опровергал новой порцией выпивки.

Так непризнанный гений и неудавшийся академик стал сообщником обыкновенного фальшивомонетчика.

- Все, - сказал Клещов. - Глуши машину. Опять прокол.

- Засветился, шефуля? - счастливо улыбаясь щербатым ртом, спросил Боря.

- Не скалься, тебе тоже не отвертеться, если что.

- Я псих, справку имею. Что с меня взять?..

- Шкуру возьмут. Для чучела...

Вновь, как в давно прошедшие, потускневшие в памяти годы своей скучной и скудной юности, Клещов оказался на распутье. Нельзя сказать, чтобы он был сейчас беден, скорее наоборот - любой рыночный барыга, любой подпольный коммерсант, любая девочка из валютного бара, да что там говорить, любой житель этого многолюдного, суетного города мог позавидовать ему. Уже имевшихся капиталов с лихвой хватило бы до гробовой доски. Кажется, живи себе и радуйся! АН нет! Вся закавыка состояла в том, что жизнь и радость заключались для него вовсе не в возможности безоглядно сорить деньгами деньги были жизнью и радостью сами по себе. Идея накопительства переросла в манию, в болезненную страсть. День, к исходу которого его казна не увеличивалась хотя бы на сотню-другую, считался прожитым впустую.

Таким образом, о сворачивании или даже о временном прекращении дела не могло быть и речи. Однако и лезть головой в петлю не хотелось.

Где же выход? Корпеть над клише? Совершенствовать технологию? Сомнительно. Лучше, чем есть, уже вряд ли получится. Технический предел достигнут. Тут даже гениальный Боря вряд ли поможет. Переквалифицироваться? Поменять профиль работы? Тряхнуть сберкассу, хлопнуть на маршруте кого-нибудь из коллег-инкассаторов? Не годится. Не потянет он "мокруху", не тот характер. Да и что толку от тридцати-сорока тысяч? Замахнуться на банк? Заказать Боре робота, сокрушающего бетонные стены и прожигающего стальные двери? Бред, глупость. Вот если бы наловчиться брать незаметно. Понемногу, но регулярно. Когда хватятся, будет поздно. Тут шапка-невидимка нужна. Впрочем, в спецхранилище и в такой шапке не проскользнешь. Сигнализация там всякая наляпана, и на тепло реагирует, и на движение, и на звук. Нет, тут нужно придумать что-то совсем новое. Чтобы, скажем, не ты за деньгами лазил, а деньги сами к тебе плыли. Что-то он об этом вроде слышал. От Бори, кажется. Хвалился он, что из будущего может любую штуковину извлечь по заказу. А вдруг не сочинял? Да, заманчиво... Это был бы идеальный вариант. Пропали, допустим, в двухтысячном году у кого-то деньги - а я здесь при чем? Пусть себе ищут. Я до этих годков когда еще доживу. Плюс - никакая реформа не страшна. Они там еще только соберутся печатать новенькие денежки (с дифракционной решеткой на рисунке, с молибденовыми нитями в бумаге или с другим каким фокусом), а у меня их уже целый мешок приготовлен!

- Эй! - позвал он Борю. - Помнишь, ты про аппарат рассказывал... ну, тот, который время вспять поворачивает?

Не врал?

- Не-е, - беззаботно ответил Боря. - Было такое дело, шефуля. Было да сплыло.

- А если опять попробовать?

- Не осилю. Одна труха в голове осталась.

- А ты не спеши, подумай. Пораскинь мозгами. А все, что надо, я достану.

- Раскидывать особо нечем. Усохли мозги. Впрочем, могу один адресок дать. Аппарат мой в том подвале валяется. Если, конечно, пионеры его еще в металлолом не сдали...

Несколько последующих суток Клещов провел почт без сна, в лихорадочном возбуждении, которое овладевало им всякий раз при начале большого многообещающего дела.

Хронактор оказался цел и невредим, пришлось только очистить его от паутины и мышиных гнезд.

Остаток зимы ушел на прокладку к дому силового кабеля и добывание всякой мелочевки, необходимой для доводки и модернизации аппарата, как-то: японской волоконной оптики, шведских композиционных сплавов, турбонасосного агрегата от американской ракеты "Сатурн-5", бразильского натурального латекса, перуанской бальсы, отечественных двутавровых балок. Поскольку трезвому Боре мешали работать муки совести, а пьяному - алкогольные галлюцинации, на весь период монтажа, запуска и испытаний он был ограничен в спиртном и, благодаря заботам Клещова, постоянно пребывал в некоем среднем состоянии.

Программу для поиска сформулировал сам Клещов, ради такого случая записавшийся в читальный зал городской библиотеки. Была она, возможно, и не абсолютно точной, но зато по-римски краткой: "Всеобщий эквивалент обмена, выражающий стоимость всех других товаров!" К словесной формуле прилагались изображения различных образцов платежных средств, начиная от золотого империала и кончая зеленой тысячедолларовой купюрой. Конечно же, не были обойдены вниманием родные рублики.