Юрий Брайдер - Фальшивомонетчик

Забросив трудоемкие и весьма ненадежные живописные опыты, Клещов засел за разработку технологии типографского метода, для чего по книгам изучил фотодело, целлюлозно-бумажное производство и материаловедение. Устроился работать гравером в мастерскую Худфонда. Малыми партиями скупал по деревням самую тонкую овечью шерсть и подходящее по номеру льноволокно. На все это ушел не один год и немало настоящих, всамделишных денег. Наконец, дело пошло, обещая головокружительный успех в самое ближайшее время. Однако сбыть удалось всего двадцать купюр, да и то, в основном, подслеповатым базарным торговкам или подвыпившим буфетчицам. Неважные получились деньжонки, может быть, даже хуже тех, рисованных. Несколько раз Клещов спасался буквально чудом. Вдобавок вышли неприятности на работе - его поперли из мастерской, обвинив в краже литографского камня. Пришлось, бросив все, ретироваться в другой город. Из всех этих порух и бедствий Клещов вывел следующее резюме: удачу может гарантировать только фальшивка, выполненная в точности, как оригинал, или, в крайнем случае, еще лучше его. Как тот, первый, незабвенной памяти, билет в кино. А на это у него недоставало ни знаний, ни опыта, ни технической сноровки.

Резкая перемена к лучшему наметилась в его жизни только после встречи с Борей Каплуном. Однажды метельным декабрьским вечером тот остановил Клещова возле стеклянной забегаловки, известной в городе под названием "Мутный глаз", и предложил в обмен на стакан вина открыть тайну путешествий во времени. Сухой колючий снег больно хлестал по лицу, забивался за воротник, а Боря, одетый в штопаный лыжный костюм и дырявые кеды, ничего этого словно не замечал. В таком виде он действительно походил на пришельца из совсем других веков.

История Бориных злоключений вкратце выглядела примерно так. Был он изобретателем, как говорится, милостью божьей. Современное состояние техники совершенно не устраивало Борю. Он был непримиримым врагом банальных истин и тривиальных решений. Если для какого-нибудь устройства ему требовалось колесо или, скажем, болт, он всякий раз изобретал это колесо или болт заново, используя свежие, принципиально новые и нередко совершенно дикие, на первый взгляд, идеи.

Пользуясь всеми этими счастливыми обстоятельствами, Боря мог бы успешно подвизаться в любом БРиЗе или КБ, создавая что-нибудь пусть и нехитрое, но позарез нужное народному хозяйству. Однако его талант был совершенно иного свойства. Борины изобретения были или абсолютно не нужны людям, или могли понадобиться им лет эдак через двести. Среди его любимых детищ значились: самозавязывающиеся шнурки, самовар, способный функционировать в безвоздушном пространстве, способ уничтожения тараканов при помощи энергии квазаров, комплект индивидуальных защитных средств для ценных пород рыбы, обитающей в реках промышленно развитых стран.

Одно из этих изобретений, а именно - хронактор (если точнее: "Устройство для извлечения из объективного будущего материальных тел с заранее заданными свойствами"), и стало причиной крушения Бориной жизни.

На явление хронактации он наткнулся совершенно случайно, изучая возможность управления полем тяготения Земли. Сам хронактор ничего общего с машиной времени, так полюбившейся писателям-фантастам, конечно же, не имел. Согласно Бориной теории, основной характеристикой нашего мира является уровень энтропии, причем в момент его рождения показатель этот был минимальным, а в момент гибели должен приблизиться к максимуму. Таким образом, время есть не что иное, как движение универсума (то есть всей нашей реальной Вселенной) от одного уровня энтропии к другому, более высокому. Точно так же реки, повинуясь силе гравитации, текут с холмов в низины. Если в какой-то замкнутой системе - хронакторе - создать энтропию более высокую, чем она есть в настоящий момент, какой-то ограниченный поток времени обязательно повернет вспять (в нашем примере с рекой роль хронактора может играть обычный вакуумный насос, подающий воду из реки на огороды). Понятно, что все материальные тела, захваченные обратным потоком времени, переместятся из будущего в настоящее. Вес этих предметов ограничивался силой притяжения Земли, поэтому они могли быть весьма невелики - книга, цветок, расческа. Впоследствии Боря, не любивший действовать на авось, дополнил свое изобретение блоком избирательности, дабы поворачивать не первое попавшееся время, а лишь то, в котором содержались нужные ему вещи.

Академический институт, проводивший экспертизу хронактора, твердо придерживался принципа, что все, относящееся к его профилю, но созданное вне его стен, изначально является вещью идеалистической, антинаучной, а возможно, даже вредительской. Вследствие этого отрицательное заключение было предопределено заранее. Боря глубоко заблуждался, полагая, что, открыв что-нибудь необыкновенное, можно стать академиком. Все обстояло как раз наоборот. Прежде чем лезть в дебри чистой науки, необходимо было сначала нахватать званий и должностей.

Не чувствуя подвоха, Боря согласился на все предварительные условия, поставленные институтом. Б чисто практических вопросах он был прост, как дитя. Целью поиска была выбрана информация - комиссия вполне резонно полагала, что ничего более ценного в будущем не имеется. На исходе семидесятого часа непрерывной работы, когда попеременно сменяющие друг друга эксперты уже начали многозначительно переглядываться, покручивая пальцем возле виска, а лимит электроэнергии института был исчерпан на квартал вперед, в приемном устройстве хронактора обнаружился черный диск величиной примерно с однокопеечную монету. "Пуговица!" - категорически объявил самый башковитый из членов комиссии, хотя диск при всей своей прочности был необычайно тонок и имел посередине только одно отверстие.

По настоянию Бори, диск все же направили на комплексное физико-химическое исследование, в ходе которого он бесследно исчез после того, как при температуре восемьсот градусов был подвергнут давлению в десять тысяч атмосфер. Лишь много позднее Боря стал догадываться, что вместе с диском исчезла и вся мудрость двадцать пятого или тридцатого века, записанная каким-то еще не известным нам способом.

Он решил бороться за свое изобретение до конца, хотя по натуре борцом вовсе не был. Вскоре Борино имя приобрело в научных кругах скандальную известность. Экспертизы, назначаемые одна за другой, благополучно проваливались. Молодежный журнал поместил фельетон, в котором характеризовал его как крохобора, маньяка и авантюриста.

Боря принялся топить горе в вине, чего раньше с ним никогда не случалось. Друзья от него отвернулись, зато появились прихлебатели. Ему советовали уехать за границу - дескать, там поймут, там помогут, там умеют ценить толковых людей. И однажды, в минуту тяжелой меланхолии, Боря обратился в ОВИР с соответствующим заявлением.