Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ - ТРИАДА

— «Не могли бы вы снова повторить про мое питание? И куда я после этого должна пойти? Может быть вам стоит прогуляться туда самой!» — негромко и с какой-то скрытой силой в голосе произнесла Таня, холодно смотря в глаза взбешенной тетки.

Та замерла с открытым ртом и выпученными глазами. Затем она медленно повернулась и, не произнеся ни слова, направилась в следующий вагон. Девушка же тяжело опустилась на скамью, чувствуя непонятное опустошение и сильную усталость. Она не заметила ошарашенных лиц попутчиков, обращенных к ней. От такого Гришка даже протрезвел, и остаток пути они не уставали удивляться странностям поведения злополучной кондукторши. Из вагона Таня и Гриша вышли, ещё более сдружившись и подтвердив обоюдное намерение вскоре снова встретиться.

В тот самый момент, когда кондукторша честила толкиенистов, нарастающий негативный поток вырвал симбионта из его замкнутого мирка, где он упивался человеческими эмоциями. Проанализировав текущее состояние организма хозяина, он пришел к выводу, что раздражение приходит извне. Пришлось подключаться к органам чувств. Таким образом и был обнаружен источник — агрессивно настроенный индивидуум того же вида, что и хозяин. Он угрожающе вел себя и, возможно, готовился к атаке. В панике симбионт многократно увеличил силу психического воздействия своего носителя. Кажется, это возымело действие.

На будущее он сделал для себя два вывода. Во-первых, необходимы более мощные механизмы защиты: не все же противники будут столь легко внушаемы. И во-вторых, хозяйке (теперь он стал называть её так) явно не хватает положительных впечатлений. С этим надо что-то делать…

Следующие несколько дней ничем не отличались от остальных в длинной череде летних каникул, проходящих в удушливом зное пыльного города. Таня то предавалась блаженному ничегонеделанию, бесцельно слоняясь по квартире или нежась на балконе в тени, то предпринимала жалкие попытки заняться домашними делами.

Обычно это происходило так. Она лежала на кушетке в глубокой утренней прострации, но вдруг осознавала, что ужасно хочется есть, а приготовление пищи до сих пор сопряжено с таким бытовым атавизмом, как мытье посуды. На тщательное взвешивание всех «за и против» уходило полчаса, но в конце концов она приходила к выводу, что в общем-то не очень и голодна, к тому же худеть сейчас модно, да и вообще…, на этом «вообще…» она тихо засыпала. Однако, ближе к обеду этот аргумент, казавшийся ранее неоспоримым, стремительно терял в весе. Наконец, она, напрягая остатки оплывающих на жаре воли и совести, решалась. «Все сейчас я досчитаю до трех и встану. Ра-а-з, два-а, три-и…, четыре, пять…». Еще одна попытка: «Ра-а-з, два-а, три-и…» — ничего, лишь слегка шевельнулась загорелая нога. Однако, в конце концов (обычно это происходило к ужину), Таня всегда выходила победительницей из очередной тяжелой битвы с собой: с трудом поднимала себя на ноги, волоком тащила в ванную и несколько раз беспощадно окунала в холодную воду.

От скуки она взялась в десятый раз перечитывать любимые книги, мечтая хоть о чем-нибудь новеньком. И когда пришел Гриша она восприняла это как дар божий (хоть какое-то разнообразие). Когда же гость начал расхваливать только что приобретенную книгу, Таня решила не упускать свой шанс, и вскоре Гриша ушел, оставив покупку девушке.

Следующие трое суток пролетели как во сне — «Повелители молний» были великолепны. Особенно ей запали в душу белокурые остроухие эльфы, с чьих изящных пальцев срывались всесокрушающие огненные стрелы. Когда Таня отдавала книгу законному владельцу, она конечно не забыла выдать свою рецензию. Что-то вроде — «ах как мило, только жаль, что этого не может быть на самом деле». На что Гриша резонно возразил:

— В молниях, например, нет ничего необычного. Всем известные морские скаты и угри имеют специальные органы на основе мышц для генерации электричества.

Прощаясь, они решили на следующей неделе пойти на дискотеку.

Симбионту идея понравилась. В образе эльфов он уловил возможность выполнить сразу обе задачи: и обеспечить защиту, и порадовать хозяйку. Технических трудностей не предвиделось. «Миндалевидные глаза, остроконечные уши и светлые волосы — это запросто. А вот с молниями посложнее, но выполнимо. Придется вырастить специальное образование как у… как бишь он их там назвал? А, скаты. Так вот, мышечные волокна и перегородки между ними должны иметь разноименные заряды, а дальше…»

Спустя три дня, закончив работу над органом защиты и начав необходимые преобразования внешности, симбионт довольно подумал: «Скоро мы станем счастливыми. Ну чем я не благодетель?!». И он вновь погрузился в спячку, накапливая потраченные силы.

В условленный срок пришел Гриша и был очень удивлен произошедшими в Тане переменами.

— Ну-ка подожди — сказал он после взаимных приветствий, — повернись к свету. Что с тобой? Волосы перекрасила?

— Нет.

— И уши какие-то странные.

— Да ну тебя, — Таня подбежала к зеркалу и убедилась, что это правда. Волосы стали чуть светлее, а уши непонятным образом заострились кверху.

В зеркале появился Гриша.

— Держите меня четверо! Глаза! Я точно помню, они были карие, а теперь — зеленые. Линзы?

— Нет.

Девушка задумалась, но никак не могла объяснить происходящее. Где-то в глубине сознания зародилась мысль о божественном или любом другом потустороннем вмешательстве и исполнении её желаний.

Как бы то ни было, спустя несколько минут они вышли из дома и отправились на дискотеку. Пункт назначения, как в большей или меньшей степени все подобные заведения города, представлял собой злачное местечко. Одни приходили сюда в надежде завести новых знакомых или повстречать старых. Другим нравилось трясти всем телом или отдельными его частями под ритмичную музыку и истошные вопли местного убогого калеки, совсем глухого и слепого: «Лю-юди-и! Я не слышу вас!!! Я не вижу вас!!!». К слову сказать, наличие в зале такого юродивого инвалида, скачущего у аппаратуры и называемого диджеем, является обязательным атрибутом любой хоть немного уважающей себя дискотеки.

Третьи появлялись тут исключительно ради бара. А некоторые, вообще, считали день прожитым зря, если им не удавалось принять участие в какой-нибудь, хотя бы самой маленькой потасовке. Большинство же сочетало все эти милые сердцу любого человека развлечения в разнообразных комбинациях.

Но главное — это следить за собой, и это знали все, кто появлялся здесь не в первый раз. Нельзя слишком напиваться, иначе же, поход, а точнее поползновение на танцпол, обязательно закончиться отдавленными руками. Не следует, также нарываться на неприятности с шкафоподобными ребятами, во множестве толпящимися у входа. Не так-то легко возвращаться домой с многочисленными переломами рук и ног. А с проломленным черепом вообще может быть никуда возвращаться уже не придется, зато гарантированно посещение двух муниципальных заведений: морга и кладбища. И глупо надеяться на спасение — люди с большими сияющими значками — дружинники вряд ли смогут спасти даже себя (трудно отбиться от толпы охочих до драки молодцов, когда из спецсредств есть только значки и две резиновых дубинки на шестерых. Не дискотеки, а кладбища им только и охранять).