Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ - ТРИАДА

Его реакция не осталась незамеченной. Таниэль мило улыбнулась, сложила губы бантиком и ангельским голоском промурлыкала: «Накинь, пожалуйста, на меня плащ. Мне холодно». Грышнак поспешил исполнить её просьбу и даже попытался перевыполнить план, обняв девушку с намерением обогреть бедняжку. Но острый локоток Таниэль, врезавшийся ему под ребра в корне пресек его гуманитарную миссию.

— «И не надо на меня так глазеть,» — все тем же ангельским голосом проворковала она, — «и щупать меня тоже не надо,» — второй удар был не менее чувствительным (но только для Таниэль — доспехи под курткой Грышнака были сработаны на совесть). Чертыхнувшись про себя Таниэль подумала: «Ладно, отыграюсь позже. А вообще, стоит познакомиться с ним поближе».

— Таниэль. Высшая боевой звезды, — представилась она, — а можно просто Таня.

— Грышнак, десятник тяжелой пехоты.

— А в миру?

— Григорий.

Эта милая беседа была очень невежливо прервана раздавшимися сдержанными смешками, постепенно перерастающими в открытый смех. За разговором оба командира не заметили, как вокруг собралась толпа любопытствующих толкиенистов. Через некоторое время все направились к костру, продолжая подтрунивать над «сладкой парочкой» — «…А теперь обменяйтесь Кольцами!..». — Это длилось вплоть до прихода в лагерь.

На большой поляне пели и пили. Пели в основном «эльфы», пили — «орки», а «люди» успешно (как им казалось) совмещали и то и другое. Вымокшую одежду развесили у огня для просушки. Таниэль и Гриша увлеченно болтали, обсуждая подробности прошедшего боя. Однако идиллия продолжалась недолго. Девушка почувствовала, что правая рука теряет чувствительность и странное онемение распространяется по всему телу. Сославшись на нездоровье, она отправилась спать, договорившись с Гришей о встрече позже в городе.

Ледяная глыба неслась к Земле, медленно вращаясь и подставляя Солнцу то один, то другой, испещренный выбоинами бок. За предыдущие несколько миллионов лет она преодолела непостижимо огромное расстояние: от разорванной на куски планеты, где-то в глубине другой галактики, до крохотной желтой звездочки в одном из спиральных рукавов Млечного Пути. Теперь, когда глыба уже пересекла орбиту Меркурия, звездочка превратилась в огромный пылающий шар. Лед на солнечной стороне астероида быстро плавился, но тут же застывал попадая в тень. Еще через некоторое время крошечное небесное тело, быстро теряя скорость под действием гравитационных полей, было захвачено притяжением Земли. Падение на голубую планету стало неизбежным. Долгий путь закончился.

Этот астероид существенно отличался от других метеоритов, во множестве входящих в плотную земную атмосферу каждый день. В глубине его теплился зачаток жизни, состоящий из смеси энерго-информационных полей и органики.

Когда метеорит со свистом стал рассекать воздух, услужливое трение, всегда спасающее поверхность планеты от града ударов, начало свою повседневную работу — инородное тело стало разогреваться. Вскоре, вокруг него уже бушевало пламя, испарялся спрессованный лед и камень. Так, что в пруд посреди карьера рухнул лишь небольшой оплавленный обломок, который бесславно завершил великий полет, растворившись через несколько часов в окружающей воде. Однако, сразу после падения произошло очень важное событие — жизнь внутри обломка начала активироваться, «спора» ждала своего носителя, который не замедлил появиться. В это самое время Таниэль коснулась рукой черной поверхности метеорита.

Попав внутрь носителя спора за несколько минут адаптировалась к среде и приступила к выполнению программы развертывания. Для этого использовались питательные вещества, содержащиеся в крови и биотоки из окружающих нервов. Спустя несколько часов личиночная стадия завершилась, в новообразовавшемся существе пробудилась генетическая память, и оно осознало себя.

Голод. Слишком слабые биотоки. Двигаюсь в направлении их усиления. Тело ещё слабо, но это не страшно — органики хватает, мало психической энергии. Поглощаю по пути все доступное, хотя понимаю, что это вредит хозяину. Ничего — потом восстановлю. Наконец, добираюсь до центра. Блаженство. Вскоре в потоке усиливается негативный пучок. Это неприятно и связано с нарушенной мною деятельностью одной из конечностей хозяина. Теперь я могу и должен действовать. Некоторое время изучаю организм носителя. Память предков подсказывает, что с подобными существами мы уже сталкивались. Беру все физиологические процессы под свой контроль и регенерирую повреждения.

Проснувшись на следующий день, Таня почувствовала необыкновенную бодрость и сильный голод. От вчерашнего плохого самочувствия не осталось и следа. Позавтракав вместе со всеми девушка тем не менее все еще хотела есть. Раньше за ней такого аппетита не водилось. Пришлось использовать неприкосновенный запас.

После завтрака толкиенисты потянулись в сторону железнодорожных путей — сборы кончились, пора по домам. Таня собрала свой маленький цветастый рюкзак, который показался ей необычайно легким, и направилась на станцию вместе с лучницами своей звезды. Дорога петляла между поросшими соснами горками. Вершины их были часто увенчаны черными, поросшими лишайником, скалами, которые своей структурой напоминали циклопическую кладку древней, давно ставшей руинами крепости. Таниэль в который раз мысленно одобрила выбор места для ролевых игр.

В электричке она попыталась расслабится, но этому помешал возникший неподалеку шум. Дородная кондукторша подобно горе нависла над каким-то хоббитом. Гневно указующий перст её, размером с крупную сосиску, был устремлен на сравнительно небольшой круглый щит в руках молодого человека. Гарцующий пони из жести в центре, видимо считался гербом владельца.

— За крупногабаритные предметы производится дополнительная оплата! — визгливый голос кондукторши кипел праведным гневом.

Хоббит проявлял вялые попытки самообороны, впрочем, совершенно безрезультатные. Наконец, когда бедолага уже собирался смириться со своей несчастной судьбой и заплатить штраф, он заметил, что взгляд его противницы остекленел, а патетически воздетая вверх рука зависла в воздухе. Изумленный этим явлением он обернулся, желая выяснить, что вызвало такую неадекватную реакцию. Первое, что бросалось в глаза — это огромный дверощит, медленно двигавшийся по проходу. Сверху выглядывали два нетрезвых глаза и рыжая шевелюра Грышнака. При ходьбе десятник покачивался значительно сильнее, чем того требовала тряска вагона. Стряхнув оцепенение, кондукторша забыла о хоббите, тут же забившемся в угол, и со всей нерастраченной яростью набросилась на новую жертву. Но… коса нашла на камень. Пьяному Гришке все её попреки были глубоко безразличны, а от более решительных действий его надежно защищал большой щит, перегородивший весь проход. Когда же во время очередного призыва оплатить багаж, Грышнак начал душевно исполнять «Врагу не сдается наш гордый Варяг», негодование взбешенной тетки достигло апогея. Между тем, парень никого не хотел оскорблять. Просто в нетрезвом состоянии в нем всегда просыпался задушенный в детстве певец, и его голос, подобный вою ветра в водосточных трубах, сотрясал воздух далеко вокруг. Это заставляло испуганно вздрагивать любого, кто обладал хоть какими-то зачатками музыкального слуха. Что и попыталась объяснить кондукторше случившаяся рядом Таня. Она решила во что бы то ни стало не допустить смертоубийства. К сожалению, её благородный порыв не достиг назначенной цели. Даже наоборот — вся ярость женщины переключилась на более доступный объект. Из длинной и познавательной её речи Таня узнала много нового о своих предках до тринадцатого колена, о своем образе жизни, сексуальной ориентации, особенностях питания, умственных способностях и внешнем виде. Во время этого монолога в нее то и дело летели слюни и какие-то маленькие ошметки, наверное, грязь с рук впавшей в амок кондукторши. На последнем пункте девушка почувствовала, что начинает медленно звереть. Когда в своем красочном описании кондукторша дошла до носа, Татьяна «дошла до ручки». Но внезапно она почувствовала спокойствие и уверенность в своих силах.