Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
У Боба только что начались каникулы, и он со своей семьей проводил время на пляже на Итаке, но речь шла о Петре, и он вместе с братом Николаем следил не отрываясь за новостями в Сети. Они пришли к одному и тому же выводу.
– Это не тюркское государство, – объявил Николай родителям. – Ни одно из них.
Отец, много лет проработавший в правительстве, согласился:
– Настоящие турки говорили бы только по-русски.
– Или по-армянски, – сказал Николай.
– Турки по-армянски не говорят, – возразила мать и была права, поскольку настоящие турки не удостаивали этот язык изучения, а жители тюркских стран, говорящие по-армянски, настоящими турками не являлись по определению, и им бы ни за что не доверили такое ответственное задание, как похищение гениального стратега.
– Так кто же это сделал? – спросил отец. – Провокаторы, желающие вызвать войну?
– Я думаю, армянское правительство, – сказал Николай, – чтобы поставить ее во главе своего военного ведомства.
– Зачем, если они могли назначить ее открыто?
– Взять ее из школы открыто, – объяснил Николай, – значило бы объявить о военных намерениях Армении. Это могло бы спровоцировать превентивные действия Турции или Азербайджана.
В словах Николая был свой резон, но Боб смотрел глубже. Такую вероятность он предвидел уже тогда, когда одаренные дети еще не вернулись на Землю из космоса. В то время главная опасность исходила от Полемарха, и Боб написал анонимное письмо двум лидерам общественного мнения, Локку и Демосфену, убеждая их использовать свое влияние для возвращения детей Боевой школы обратно на Землю, чтобы их не могли убить или захватить силы Полемарха в войне Лиги. Предупреждение помогло, но война Лиги закончилась, и почти все правительства повели себя так, будто действительно наступил мир, а не временное прекращение огня. Однако первоначальный анализ Боба сохранял силу. За попыткой переворота Полемарха в войне Лиги стояла Россия, и вполне в духе России было бы похитить Петру Арканян.
Но у него не было твердых доказательств, и он знал, что получить их можно только в учреждениях самого Флота – имея доступ к военным компьютерным системам. Поэтому Боб оставил свои сомнения при себе, а отделался шуткой.
– Не знаю, Николай, – сказал он. – Поскольку инсценировка похищения вносит куда больший хаос, чем открытое назначение, то получается, что армянское правительство действительно настолько тупое и ему без Петры не обойтись.
– Пусть оно не тупое, – сказал отец. – Тогда кто это сделал?
– Люди, настроенные воевать и побеждать и достаточно сообразительные, чтобы понять: для этого нужен талантливый стратег. И еще: страна достаточно большая, или достаточно незаметная, или достаточно далекая от Армении, чтобы ее не волновали последствия похищения. А вообще-то, я бы предположил, что тому, кто это сделал, будет весьма на руку заварушка на Кавказе.
– Тогда получается, что это какое-то большое и сильное государство недалеко от Армении? – спросил отец прямо. Потому что вблизи Армении есть только одно большое и сильное государство.
– Возможно, но точно сказать нельзя, – ответил Боб. – Те, кому нужен полководец, равный Петре, явно хотят устроить в мире бучу. Такую бучу, в которой легко выплыть наверх. Чтобы было много игроков, играющих друг против друга.
Говоря это, Боб сам поверил своим словам. Пусть Россия и была самой агрессивной страной мира до войны Лиги, но это не значит, что другие государства не захотят сыграть в ту же игру.
– Если мир будет ввергнут в хаос, – сказал Николай, – победит армия, у которой лучший полководец.
– Если хотите найти похитителя, ищите страну, которая больше всех говорит о мире и согласии. – Боб размышлял вслух.
– Слишком уж ты циничен, – недовольно возразил Николай. – Многие из тех, кто говорит о мире и согласии, хотят именно мира и согласия.
– Но ты сам подумай. Страны, предлагающие себя в арбитры, – это те, которые считают, что должны править миром, и такое предложение всего лишь ход в игре.
– Не перегибай, – засмеялся отец. – В основном те страны, что предлагают себя в арбитры, хотят вернуть утраченный статус, а не обрести новый. Франция, Америка, Япония – они всегда вмешиваются, поскольку привыкли иметь за спиной силу, подкрепляющую такое вмешательство, и никак не могут привыкнуть, что этой силы уже нет.
– Да, папа, тут не угадаешь, – улыбнулся Боб. – Но сам факт, что ты отвергаешь возможность, будто за похищением стоят они, заставляет меня считать их более вероятными кандидатами.
Николай согласился с ним, смеясь.
– Вот что бывает, когда в доме заведется пара выпускников Боевой школы, – вздохнул отец. – Вы думаете, что раз вы владеете военным мышлением, то политическое тоже вам доступно.
– А это одно и то же. Надо маневрировать и уклоняться от боя, пока не получишь подавляющее преимущество, – ответил Боб.
– Есть еще вопрос воли к власти, – возразил отец. – И даже если у отдельных людей в Америке, Франции и Японии такая воля есть, у народа в целом ее нет. Лидерам никогда не поднять эти нации на войну. Смотреть надо на страны зарождающиеся. На агрессивные народы, считающие себя обиженными, недооцененными. Воинственные и злобные.
– Целый народ людей воинственных и злобных? – спросил Николай.
– Что-то вроде Афин, – заметил Боб.
– Государство, относящееся к другим государствам именно так, – сказал отец. – Несколько самонадеянных исламских стран вполне могли бы поставить такую пьесу, но они никогда бы не похитили христианскую девушку, чтобы она возглавила их армию.
– Могли похитить, чтобы ею не воспользовалась другая страна, – сказал Николай. – Что опять-таки возвращает нас к Армении и ее соседям.
– Интересная загадка, – произнес Боб, – которую мы будем разгадывать там, куда смоемся отсюда.
Отец и Николай посмотрели на него как на чокнутого.
– Смоемся? – спросил отец.
Первой все поняла мать.
– Похищают выпускников Боевой школы. И начали не просто с выпускников – похитили члена группы Эндера, участницу настоящих боев.
– И одну из лучших, – уточнил Боб.
Отец скептически поморщился:
– Один случай – еще не система.
– Не стоит ждать, чтобы посмотреть, кто будет следующим, – сказала мать. – Предпочитаю потом посмеяться над своей паранойей, чем горевать, если что-то вдруг случится.
– Подождем пару дней, – предложил отец. – И вы увидите, что ничего не случится.
– Первый раз мы ждали шесть месяцев, – возразил Боб. – Если похитители терпеливы, они еще полгода не будут действовать. Но если нет, то они уже действуют. И тогда мы с Николаем еще не в мешке только потому, что сорвали им планы, уехав на каникулы.
– Или же, – сказал Николай, – находясь на этом острове, мы им предоставляем идеальную возможность.
– Отец, – сказала мать, – ты бы позвонил да попросил защиту?
Отец заколебался, и Боб понимал почему. Политические игры – дело тонкое, и все, что отец сделает, обязательно отразится на его карьере.
– Ты же не просишь для себя привилегий, – сказал Боб. – Мы с Николаем – национальное достояние, как неоднократно и публично заявлял премьер. Сообщить в Афины, где мы, и попросить защитить нас и вывезти – я думаю, это хорошая мысль.
Отец достал мобильный телефон.
И получил только сигнал «система недоступна».
– Вот и оно, – сказал Боб. – Чтобы здесь, на Итаке, телефон был перегружен? Нам нужна лодка.
– Самолет, – предложила мать.
– Лодка, – сказал Николай. – И не из прокатных. Они наверняка ждут, что мы придем на пристань прямо к ним в руки и даже борьбы не будет.
– В соседних домах есть лодки, – сказал отец, – но мы этих людей не знаем.
– Они знают нас, – ответил Николай. – Боба в особенности. Мы же герои войны.
– Но в любом из этих домов могут быть как раз те, кто за нами наблюдает, – сказал отец. – Если за нами наблюдают. Мы никому доверять не можем.
– Давайте переоденемся для купания, – предложил Боб, – и пойдем на берег. Уйдем подальше, а там свернем к домам и найдем кого-нибудь, у кого лодка есть.
План был претворен в жизнь немедленно, поскольку лучшего никто не предложил. Через две минуты семья вышла из дому, без сумок и бумажников, хотя отец и мать сунули под одежду несколько удостоверений и кредитных карт. Боб и Николай резвились и смеялись, как обычно, а мать с отцом держались за руки и улыбались сыновьям – как обычно. Никаких признаков тревоги. Ничего, что заставило бы наблюдателей действовать немедленно.