Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
– Но девочки у вас все равно нет.
– Нет, – согласился отец. – Зато есть наш Давидик.
– А девочка у нас опять есть, – сказала мать. – Ведь ты вернулась.
«Не совсем, – подумала Петра. – И ненадолго. Четыре года или даже меньше – и я уеду в университет, и тогда вы по мне скучать уже не будете, потому что поймете, что я не та девочка, которую вы любили, а пропахший порохом и кровью ветеран войны, выпускник военной школы, обученный отвратительному ремеслу».
Семья провела вместе час, а потом стали подтягиваться соседи, дальние родственники, друзья с работы отца, и только за полночь отец наконец объявил, что завтра не выходной, а перед работой надо хоть сколько-нибудь поспать. Еще час ушел на то, чтобы выпроводить всех гостей, а Петра к этому времени хотела лишь свернуться под одеялом и спрятаться от мира по меньшей мере на неделю.
К концу второго дня Петра поняла, что в доме ей делать нечего. Она не вписывалась в быт. Мать ее любила, но жизнь ее вертелась вокруг младенца и соседей, и, когда она пыталась занять Петру разговором, видно было, что дочь ее отвлекает и что для матери было бы облегчением, если бы Петра днем ходила в школу со Стефаном и возвращалась по расписанию. Петра это поняла и вечером объявила, что хочет записаться в школу и со следующего дня начать ходить.
– Вообще-то, – сказал отец, – люди из МЗФ говорили, что ты могла бы поступать прямо в университет.
– Мне всего четырнадцать, – возразила Петра. – И у меня серьезные пробелы в образовании.
– Она даже про «Дога» никогда не слышала, – сказал Стефан.
– Про кого? – спросил отец. – Какого дога?
– «Дог»! – нетерпеливо объяснил Стефан. – Шумовой оркестр. Ну ты же знаешь!
– Очень известная группа. Послушаешь их – будто в автомастерской побывал, – сказала мать.
– Ах, про этого «Дога», – протянул отец. – Вряд ли Петра имела в виду образование такого рода.
– На самом деле именно такого, – сказала Петра.
– Она как с другой планеты, – продолжал Стефан. – Я вчера сообразил, что она вообще ни про кого не слыхала.
– А я и есть с другой планеты. С астероида, если быть точной.
– Да, конечно, – сказала мать. – Ты должна быть со своим поколением.
Петра улыбнулась, но внутренне вздрогнула. Поколением? У нее нет поколения, только несколько тысяч детей, однокашников по Боевой школе, ныне рассеянных по всей Земле и ищущих свое место в мирной жизни.
Со школой, как вскоре выяснилось, все оказалось не так просто. Курсов военной истории и стратегии не было. Уровень преподавания математики – детсадовский по сравнению с тем, что узнала Петра в Боевой школе, но по литературе и языкам она очень отстала. Армянский она знала на уровне детского сада. Она бегло говорила на том варианте английского, что был в ходу в Боевой школе, а он был насыщен жаргонными словами, которые использовали тамошние ребята, и правил грамматики она почти не знала и совсем не понимала смешанный армяно-английский сленг, на котором общались школьники Армении.
Конечно, все были с ней более чем милы – самые популярные девушки немедленно завязали с ней дружбу, учителя обращались с ней как со знаменитостью. Ее всюду водили, все ей показывали, а Петра очень внимательно вслушивалась в болтовню новых друзей, чтобы выучить школьный сленг и почувствовать нюансы школьного английского и армянского языков. Она знала, что очень скоро пользующиеся успехом девушки от нее устанут, особенно когда узнают, насколько Петра безжалостна в искренности, а от этой черты она не собиралась избавляться. Петра вполне привыкла к тому, что люди, стремящиеся блистать в обществе, в конце концов начинают ее ненавидеть, а если у них при этом еще и мозги имеются, то ее начинают бояться, поскольку в присутствии Петры притворство долго не живет. Настоящих друзей она найдет позже – если, конечно, найдутся люди, готовые воспринимать ее такой, какая она есть. Но это не важно. Здесь любая дружба, любые взаимоотношения казались ей не заслуживающей внимания мелочью. Здесь ничего не ставится на карту, только положение ученика в коллективе и его будущее в школе или в университете, а много ли это стоит? Все предыдущее обучение Петры проходило в нависшей тени войны, судьба человечества зависела от ее знаний и умений. И чего все это стоит теперь? Читать армянскую литературу она будет потому, что хочет выучить армянский, а не потому, что считает важным, что там Сароян или какой-нибудь другой экспатриант думал о жизни детей в давно забытую эпоху в далекой стране за тридевять земель.
Единственное, что ей по-настоящему нравилось в школе, – физкультура. Бежать, когда у тебя над головой высокое небо, под ногами ровная дорожка, бежать и бежать ради чистой радости, когда не тикают часы, отмеривая отведенное на аэробику время, – это была действительно роскошь. Физически она не могла соревноваться с другими девочками. Должно пройти время, пока ее организм полностью адаптируется к земной гравитации, потому что, как ни старался МЗФ уберечь солдат от проблем, связанных с длительным пребыванием в космосе, ничто не может подготовить организм к жизни на планете так, как сама жизнь на планете. Но Петру не огорчало, что она остается последней в любых забегах и не может перепрыгнуть даже самое невысокое препятствие. Было приятно просто бегать свободно, а сама слабость ставила перед Петрой цели, которые надо было достичь. Очень скоро она сможет соревноваться со сверстницами на равных. Одной из тех сторон ее природной личности, из-за которых ее в первую очередь и взяли в Боевую школу, было отсутствие особого интереса к соревнованию, потому что Петра всегда исходила из такого предположения: если это будет важно, она найдет способ победить.
И так она встроилась в эту новую жизнь. За пару месяцев она бегло заговорила по-армянски и овладела школьным сленгом. Как она и ожидала, первые красавицы примерно за это же время от нее отстали, а еще через какое-то время к ней охладели и умницы. Среди бунтовщиц и неудачниц – вот где она нашла настоящих друзей, и вскоре вокруг нее собрался кружок конфиденток и единомышленниц, который она называла своим «джишем» – жаргонное выражение Боевой школы, означавшее близких друзей, частную армию. Не то чтобы она там была командиром или кем-то вроде, но все они были верны друг другу, все дружно посмеивались про себя над ужимками учителей и других учеников, и, когда воспитательница ее вызвала и сообщила, что администрация школы обеспокоена ее выбором друзей, Петра поняла, что она теперь в Маралике по-настоящему дома.
А потом настал день, когда Петра, придя из школы домой, нашла входную дверь запертой. Ключа у нее не было, потому что никто в округе не имел привычки запирать двери – в хорошую погоду их даже не закрывали. В доме плакал младенец, и Петра, чтобы не заставлять мать идти отпирать дверь, обошла дом сзади, вошла через кухню, где и увидела мать, привязанную к стулу, с заткнутым кляпом ртом и вытаращенными от страха глазами.
Петра не успела среагировать, как шоковая дубинка ударила ее сзади по руке, и она, даже не увидев нападавшего, провалилась в темноту.
2. Боб
Кому: Locke% [email protected]
От: Chamrajnagar%% [email protected]
Тема: Больше не пишите
Мистер Питер Виггин!
Неужели вы в самом деле думали, будто у меня нет способов выяснить вашу личность? Ваше эссе «Предложения Локка» обеспечило вам репутацию миротворца, но вы не сможете отрицать, что часть вины за нынешнюю нестабильную ситуацию в мире лежит на вас. Ведь это вы в шовинистических целях воспользовались псевдонимом своей сестры, Демосфен [2] . Относительно ваших мотивов у меня нет иллюзий.
Вы предлагаете мне поставить под угрозу нейтралитет Межзвездного Флота, чтобы взять под контроль детей, закончивших службу. Это предложение возмутительно. Если вы попытаетесь заставить меня это сделать, манипулируя общественным мнением, я раскрою оба ваши псевдонима – и Локк, и Демосфен.
Свой адрес электронной почты я сменил и сообщил нашему общему другу, чтобы он более не передавал сообщения от вас мне. Единственно утешительное, что я могу вам сообщить, – это что МЗФ не будет разбираться с теми, кто пытается установить свою гегемонию над другими народами и государствами. Даже с вами.
Чамраджнагар
Об исчезновении Петры Арканян кричали новостные каналы по всему миру. В заголовках мелькали обвинения, выдвигаемые Арменией против Турции, Азербайджана и вообще любой тюркоязычной страны, и яростные опровержения и контробвинения этих стран. По всем каналам показывали душераздирающие интервью с матерью Петры – единственной свидетельницей, и мать была уверена, что похитители – азербайджанцы. «Я знаю их язык, знаю их акцент, и это они похитили мою доченьку!»
