Фрэнк Херберт - Создатели богов

— Мы не хотели оскорбить тебя. Прости нас!

— Конечно. Спасибо, что объяснили мне дорогу.

— Служить ближнему означает служить Богу! Да обретешь ты мудрость, — эхом отозвались они. Затем снова поклонились, суетливо обошли Орна и исчезли в темной улочке.

Орн посмотрел им вслед.

«Странно, — подумал он. — Что бы это значило?» Но теперь он знал, как найти Аббата.

«Незачем во имя добра возводить забор вокруг господина своего. Как сможет он наблюдать за слугами своими и видеть, что служат они ему, не думая о вознаграждении? Нет, сын мой, забор — это часто лишь страх и вместилище пыли».

Улица, ведущая к покоям Аббата, оказалась еще уже, чем остальные. Орн шел вперед, прикидывая на глаз ее ширину. Расставив руки, он легко мог коснуться противоположных стен. Сложенные из необработанного камня, они освещались древними шарообразными светильниками, покрытыми причудливыми завитушками из черной пластали. Пахло свежевскопанной землей и грибами. Пластроновый тротуар казался вогнутым, стертый подошвами множества приходящих священников.

Дверь в обитель Аббата оказалась закрытой.

«Запертая дверь? — удивился Орн. — А как же «сладость» и «чистота» на Амеле?»

Он отступил назад, всматриваясь в стену. Темная неровная поверхность подтверждала наличие острых зубцов.

Орн цинично усмехнулся: «Цивилизованные меры предосторожности на такой мирной планете».

Насилие здесь — нечто совсем иное, чем просто буйство разъяренной толпы. Узкие улочки, в которых легко обороняться. Люди, способные принимать быстрые решения и наверняка знающие, как отдавать боевые команды. Ловушки пси-энергии и бесконечная песня о мире явно не свидетельствовали о мирных намерениях, а, скорее, об интересе к войне.

Орн огляделся. Улица по-прежнему оставалась пустынной, но страх вновь зашевелился внутри, выбираясь из укромного уголка души. Тупик мог легко подтвердить свое иное назначение. Орну хотелось покинуть его как можно скорее. Улица таила опасность, впрочем, как и любое другое место на этой планете.

Орн глубоко вздохнул, берясь за свою одежду священника. Перебросив край тоги через забор, он осторожно потянул ткань. Тога заскользила вниз и дернулась, зацепившись за острый выступ ограды. Он потянул сильнее, испытывая, повис на ней — ткань затрещала, но выдержала.

Не мешкая, он вскарабкался наверх, присел на стене, изучая обстановку двора. Из окна на верхнем этаже двухэтажного дома, сквозь занавески пробивался приглушенный розовый свет.

Орн посмотрел вниз, во двор, заставленный кадками с кустами распустившихся цветов, и снова взглянул на окно, инстинктивно почувствовав: опасность — там!

В воздухе звенело нарастающее напряжение, словно там, в темноте двора, укрылась целая армия телохранителей. Но что-то внутри подсказывало: ему угрожает опасность иного рода, и она — за тем окном!

Орн отцепил одежду, спрыгнул вниз и, прячась в тени, быстро оделся. Застегивая на ходу ремень, он по-кошачьи скользнул к увитому виноградом балкону.

Потянул лозу, испытывая ее на прочность, — нет, слишком хрупкая. Осторожно двинулся вдоль стены дома. Легкий ветерок касался левой щеки. Орн остановился, напряженно всматриваясь в темноту.

Открытая дверь…

Предупреждающее чувство опасности до предела натянуло его нервы. Не поддаваясь ему, Орн скользнул за дверь, и…

В холле вспыхнул свет!

Орн окаменел, но тут же чуть не прыснул со смеху — лучевой выключатель. Он отступил назад — темнота, шаг вперед — свет.

Беззвучно поднялся по изогнутой лестнице наверх, нашел дверь с единственной золотой буквой «А» — «Аббат»?

Обычная ручка, никакого сложного запирающего устройства. Любой может войти. В горле мгновенно пересохло. Орн надавил на ручку, раздался легкий щелчок. Он толкнул дверь и шагнул в комнату.

— А-а, я ждал тебя, — послышался тихий старческий голос.

Орн резко повернулся.

Откинувшись на гору подушек, в кровати лежал смуглый, худой, словно мумия, одетый в белую ночную рубашку человек. Лицо его казалось знакомым. Узкое, с крючковатым, нависающим над тонкими губами носом. Отполированная смуглая лысая голова блестела, отражая свет единственного светильника у кровати. Широкий рот дрогнул, и тихий голос произнес: «Я — Аббат Гальмирах. Приветствую тебя и благословляю».

В комнате чувствовался почти неуловимый запах старости и пыли.

Где-то в тени раздавалось тиканье древних часов.

Орн шагнул к кровати. Предупреждающее чувство опасности резко усилилось. Немного смущенный, он замер.

— Ты похож на человека, которого я знаю. Его зовут Эмолирдо.

— Это мой младший брат. Он по-прежнему убеждает всех, что его имя означает «агония»?

Орн кивнул.

— Это слабые попытки пошутить. — Аббат усмехнулся. — Его настоящее имя — Аггадах, упоминавшееся еще в Талмуде. Это очень древняя религиозная книга.

— Ты сказал, что ждал меня, — перебил его Орн.

— Я всегда жду тех, кого призываю.

Глаза Аббата пытливо изучали Орна. Худая, почти высохшая рука приподнялась, приглашая Орна сесть на стул у кровати.

— Пожалуйста, садись. Прости, что принимаю тебя в таком виде… Ты нашел моего брата в добром здравии?

— Да, он выглядел вполне здоровым.

Орн подошел к стулу, настороженно наблюдая за Аббатом. В этом хрупком, высохшем старике что-то выдавало ту силу, с которой Орн недавно столкнулся. Неведомая, пугающая, она притаилась в этой комнате. Орн огляделся. Темные обои на стенах с причудливыми рисунками: ломаные линии, квадраты, пирамиды, свастики, странный, повторяющийся символ, напоминающий якорную лапу. Холодный твердый пол. Орн посмотрел вниз. Черно-белая плитка, уложенная большими метровыми пятиугольниками. В полумраке угадывались очертания деревянной полированной мебели. Письменный стол, кресло, визорекорд на стеллаже.

— Ты уже вызвал телохранителей? — Орн снова повернулся к Аббату.

— Разве мне они нужны? — изобразил удивление тот. — Потребность в охранниках возникает лишь тогда, когда вещь охраняется. — Высохшая рука снова указала на стул. — Пожалуйста, присядь. Мне хочется, чтобы ты чувствовал себя уютно.

Орн посмотрел на стул. Легкая вещь, без подлокотников, скрывающих потайные захваты.

— Это просто стул, — мягко произнес Аббат.

Орн напрягся, опускаясь на стул, словно человек, входящий в холодную воду, — но ничего не произошло.

— Вот видишь… — улыбнулся Аббат.

Орн облизал губы. Чего-то недоставало в воздухе этой комнаты. И легкие чувствовали это. Все складывалось совсем не так, как он представлял себе. Что-то неуловимо изменяло весь смысл этой встречи.