Евгений Прошкин - Слой Ноль

— Логично рассуждаешь, господин ребенок. Беда в том, что нулевой слой не отличается от слоев-отражений. Не у прохожих же спрашивать!.. Но искать его надо. Пока он не сгорел, есть какая-то надежда... призрачная, правда.

— Надежда на что? — нахмурилась Люда. — Ну, найдем мы его... И сразу с неба алмазы посыплются? Даже если починим то, что там сломали... дальше-то?..

Борис пожал плечами.

— Не исключено, что отражения сольются обратно, — сказал он. — И никаких миграций, естественно, больше не будет. А вот когда он все-таки сгорит... Тогда об этом и мечтать не придется.

— Вместе с ним погибнет все? И все отражения? — Что значит «погибнет»? Пространство останется. Может, и люди какие выживут. Мы же с вами не там, а ЗДесь, и ничего вроде... Другое дело, что, если слои сольются, тот мир станет единственным и примет только личности, для которых в нем будут оболочки.

— А тех аборигенов куда?

— Вот ты какой, Витя. То, что много планет сложатся в одну, — это твой разум приемлет, да? А то, что такое же произойдет с личностями, — против этого он у тебя бунтует. Мы ведь уже после распада родились, и, не исключено, родились в отражениях. Но у каждого из нас есть прототип в нулевом слое. Был по крайней мере.

— Получается... — Мухин наконец ухватил то, что вертелось где-то рядом. — Получается, если нулевой слой был шаблоном для отражений... то в момент рас пада все слои его скопировали.

— Я об этом и говорю...

— Нет!.. Погоди. Не только люди... ну, реки, дома, все такое... Не только материальные объекты отразились Еще и события... И та катастрофа, из-за которой все случилось, — она тоже в каждом слое.

— А вот это уже высший пилотаж, Витюша, — покивал Борис.

— Только не «Витюша», прошу...

— Как тебе угодно. Разве что насчет катастрофы... Не уверен я, что это именно катастрофа — с градом и ураганами. Я думаю, никто ее не заметил, иначе о ней было бы известно везде.

— А если это событие существует в любом слое, то исправить его тоже можно в любом, — подала голос Людмила.

— Вряд ли...

Борис с сомнением потрогал подбородок и, отдернув занавеску, осторожно выглянул в окно. На улице темнело, но народ во дворе не расходился — после солнца и сухой жары все только начинали оживать. Если б дядьки за доминошным столом, или бабульки на лавочке, или пацаны на вывихнутой деревянной горке — если б кто-нибудь из этой безмятежной публики услышал, что говорится в простой двухкомнатной квартире на третьем этаже, то к дому давно бы подъехала белая машина с красным крестом, и, вероятно, не одна.

Борис отпустил шторы и уселся обратно на кровать.

— Не в любом, нет... — сказал он. — Это ведь не заклинание было, а что-то ощутимое. Прибор, машина, эксперимент... Для эксперимента все равно железка нужна, не на руках же его ставили. А железки — они, как правило, не вечные. Очень много слоев погибло не фигурально, а в действительности. При одновременной детонации десятков тысяч боеголовок планета превращается в рой космического мусора. Все мыслимые причины в этих слоях уже устранены. А следствие пока остается. Если я не ошибаюсь и это все-таки некая машина, то за ней придется идти в нулевой слой. Но сначала, конечно, его надо разыскать.

— И понять, что это за машина такая, — вставила

Люда.

— Разумеется, — без охоты ответил Борис. — Нам много чего надо понять... желательно побыстрей. У нас неограниченное количество жизней, но совершенно

нет времени.

— Ну и как мы его будем искать? — хмуро поинтересовался Виктор. — Раз уж тебе с верхотуры не видно, нам-то куда?..

— Я, по совести, к вам обращаться и не собирался. Думал: либо сам справлюсь, либо не справится никто...

Люда испытующе посмотрела на Мухина и опустила голову. Лезть с уточнениями было ни к чему. Борис уже

ответил.

— А те, кто родился до пятидесятого года, то есть еще до распада?.. — начал Мухин с внезапным энтузиазмом, но, сделав паузу, скуксился. — Да, они же не отличают... Все отражения реальны.

— В том-то и дело, — поддержал Борис. — Разница Между отражением и нулевым слоем не видна. Даже е. Возможно, я побывал там много раз... Мы и сейчас жем находиться в нулевом слое! Хотя вероятность такого финта невелика...

— Вслепую тыкаться нельзя, — произнесла Людмила. — Действительно, пройдем мимо и не заметим. Надо его э-э... его надо... — Она так и не подобрала нужного слова. — Задача не имеет решения. Зря ты нам все это рассказал, Боря.

— Не зря, — медленно выговорил Виктор.

— Ну-ка!.. Ты у нас сегодня за генератора идей.

— Новых идей нет. Просто я там уже был. Я не помню... Не помню его, какой он. Но я знаю, что меня оттуда выдавило. — Мухин прикрыл один глаз и что-то шепотом подсчитал. — Это слой, в котором я умер около двух недель назад.

— С чего ты взял?

— Когда мы впервые увиделись с Костей... Он ко мне с топором приходил и с крашеной эспаньолкой... Жуть!.. Так вот я ведь уже тогда был перекинутый. Иначе как бы он меня вычислил и понял, что я ему нужен?

— Да, — сказала Людмила.

— Он и до этого меня убивал, правильно? Убивал, чтобы узнать, какое из отражений — настоящая личность. Сколько раз?.. Двадцать? Вот один из этих двадцати слоев и есть нулевой. Двадцать — не так уж много. Прочешите их все. А где искать — это вам Костя подскажет.

— Я только не пойму, на чем основана твоя уверенность.

— Я тоже, — признался Борис.

— Она основана на том, что я из своей самой первой жизни не помню совершенно ничего. Ни одного проблеска. Когда ко мне пришел Костя...

— С топором? — уточнила Люда.

— Гм... да, с топором. У меня в мозгах сидел какой-то сон. Точнее, я так думал... Этот сон — моя первая жизнь, о которой мне известен лишь один факт: она у меня была.

— Может, тебе память отшибло? — хмыкнула Людмила.

— Попытайся вспомнить хоть один мир из тех, что ты посетила, а потом забыла напрочь.

— Как же я его вспомню, если я его забыла? — растерянно проговорила она. — Да еще напрочь...

— Но я-то ведь помню, — тихо сказал он. — Разве это не отличие? Спроси у Кости, что он там видел. Пусть напряжется — авось чего...

— А ты говоришь, зря я вас расстроил, — обратился Борис к Людмиле. — Выходит, не зря. Так, время-то уж не детское... Здесь вас отпустить или подержать еще, пока ты не доберешься?

— Ничего, девочка самостоятельная, — сказала она.

— Тогда счастливо. Витя, не возражаешь, если я в твоей квартире переночую? Электричка теперь только утром.

— Ночуй, мне-то что...

— Боря! — крикнула Людмила, словно испугавшись, что через мгновение будет уже поздно. — Насчет твоей теории... Всех этих отражений, нулевого слоя... и что можно их свести обратно... Ты сам-то в это веришь?