Кристофер Сташеф - Напарник чародея

Вообще-то, это не имеет смысла: если корабль может лететь быстрее света, почему не могут такого сделать радиоволны? Если можно целый корабль сделать изоморфным семимерному пространству, почему нельзя то же самое проделать с электромагнитными волнами?

Конечно, потому что они не материальный объект. Вообще, они даже не материя, а энергетический рисунок. Но рисунки — это рисунки, и трехмерные рисунки тоже можно сделать изоморфными семимерному пространству.

Но, кажется, энергия не существует в семи измерениях. И в самом деле, это вздор: математики только начинают работать над этой проблемой, и поэтому Дар не может познакомиться с их заключениями.

Но он по крайней мере понял, какой вопрос нужно поставить. Он чувствовал, что достиг прогресса. Естественно, он не настолько знает математику, чтобы самому получить ответ, но это можно исправить. Он смотрел на симулированное изображение на экране, потом начал поворачивать его, создавая иллюзию движения. Это может дать мотивацию и вдохновение.

Подействовало: мотивацию он получил. Дар директивно очистил экран и зарядил первую главу работы по топологиии. И даже добрался до второй страницы...

Он читал третью страницу, когда прозвенел звонок.

Не успел звук стихнуть, как Дар вскочил. Звонок может прозвучать, только если его приведет в действие кодированный сигнал по радио. А код известен только Лоне. Она возвращается домой!

Дар нашел ее сигнал, перевел его в центр экрана, перешел на видимое изображение и набрал нужный код. А вот и она, вернее, ее лицо, прекрасное и живое, с безупречными чертами, с превосходным макияжем. Она говорила:

— Принято, наземный контроль. Прошу входа в сектор 24:32:16.

— Принято, — послышался оловянный мужской голос. — Конец связи.

Дар испытал укол ревности. Этот макияж для него или для Луи из наземного контроля?

Но она уже включила звук. Лицо ее осветилось. У Дара сильнее забилось сердце: он понял, что Лона видит его.

— Добро пожаловать, бродяга!

— Здравствуй, красавец, — она опустила ресницы. — Заколи жирного тельца и согрей простыни.

— Телец уже поджаривается, я тоже. Когда наливать мартини?

— Через час, сладкий, — она подмигнула. — Не нужно стонать так громко: мои усилитель не выдерживает.

— Я тоже. Скажи еще что-нибудь, чтоб я мог порадоваться.

— Остался всего час. Только подумай, как долго было бы, если бы мы имели дело с космопортом и таможней.

— К дьяволу эти обе инстанции! Если соседи нам не доверяют...

— А кому они доверяют? Я сажусь на нашу собственную посадочную площадку, дорогой, и буду... — она отвела взгляд и посмотрела на часы, — через пятьдесят четыре минуты и двадцать секунд.

За пределами видимости прозвенел звонок. Лона опять отвела взгляд, потом снова посмотрела на Дара.

— Включение двигателей. Люблю, дорогой.

Экран потемнел.

Дару хотелось запрыгать от радости. Но он решил, что последние слова — это обещание, и направился в душ.

Конечно, он принял душ, побрился и переоделся несколько часов назад, для поездки в город, но какого дьявола? Он может проделать это еще раз. Все, что угодно, лишь бы убить время.

Он проделал все процедуры приведения внешности в порядок, но оставалось еще полчаса, чтобы грызть ногти. Дар мужественно воздерживался: Лона не любит, когда он теряет голову. Он взял из автобара только два мартини и поставил у большого кварцевого иллюминатора, потом сел рядом, чтобы увидеть ее приземление. Через тридцать секунд он вскочил и начал расхаживать. Но по-прежнему не отрывал взгляда от неба.

Она точно рассчитала прилет. (Она всегда все рассчитывает точно). Небо было заполнено звездами, но скоро взойдет солнце, и его свет уже начал поглощать россыпи огоньков. Небо представляло собой великолепное зрелище. По нему проносились соседние астероиды, отчего сердце Дара вздрагивало. Но вот один из них начал увеличиваться, и он понял, что Лона садится.

Метеор становился все ярче и ярче, появился маленький диск, он все увеличивался и наконец принял очертания ракетного корабля, пятидесяти метров длиной. По мере приближения он становился ярче, потом расцвел огнем, который поглотил весь корабль. Огненный шар опускался все медленнее и медленнее — и коснулся поверхности. Огонь сразу исчез, и из облака пара появилась маленькая ракета, стоящая на посадочных захватах.

Дар нажал пару клавиш, повернул колесо, и приемная рампа дома осторожно двинулась к посадочной полосе и коснулась борта корабля. Она поднялась на собственных домкратах, как слепая змея, отыскала электромагнитное кольцо вокруг шлюза корабля и присосалась к нему.

Для людей это очень удобно. Дорого, конечно, слишком дорого лишь для того, чтобы перейти в дом, не закрывая лицевую пластину шлема, но груз нуждается в атмосфере, да к тому же торговля вдет хорошо и они могут позволить себе такое.

Но есть и недостаток. Мужчина не может видеть, как грациозно выходит любимая женщина.

Над шлюзом погас красный огонь, и Дар понял, что Лона уже внутри. Загорелся желтый огонь, замигал — мигал он, казалось, целую вечность, — но вот наконец и зеленый.

Дар остановился в пяти футах от выхода, держа в обеих руках мартини, затаив дыхание.

Люк раскрылся, и она уже здесь, неуклюжая в своем космическом скафандре, но шлем уже в руке. Лицо раскраснелось, тубы разошлись...

До мартини они так и не добрались. И что хорошего в джине, когда лед уже растаял?

Два часа спустя Лона сидела перед ним в костюме по последней земной моде — костюм нисколько не скрывал ее великолепной фигуры, особенно, когда ее освещают свечи (прямо под вентилятором обмена воздуха). Она приканчивала рыбу в вине и рассказывала о своей замечательной одиссее по лучшим магазинам Земли («Ну, я ведь должна хорошо выглядеть, когда разговариваю с торговыми агентами?»). Дар улыбался ей из приятной дымки, состоящей на одну часть из джина и на пять частей из Лоны. Она ничего не сказала, когда Х-НВ-9 унес бокалы, но внимательно посмотрела на маленького робота, который поставил перед ними тарелки с бифштексом.

— Дар! Это ты сделал!

Дар предпочел бы, чтобы ее обвинение коснулось другой, менее позволительной его деятельности, но он радовался любой похвале. И глуповато улыбнулся в ответ.

— Ага. Ты заметила!

— Заметила? Ты у меня замечательный! Ты сумел втиснуть всю программу в такой ограниченный объем мозга?

— Я только применил то, чему научила меня ты, дорогая.

— Что ж. Такое замечательное применение заслуживает награды, — глаза ее блеснули, и она снова повернулась к мужу.

— Если собираешься выполнять свои обещания, побереги силы.

Лона проглотила приманку.