Анна Бильченко - Полет над грозой

— Шонг помер смертью храбрых. Правда, стрелял не я.

— Обидно…

— Ничего страшного. Я бы так не выстрелил. А здесь что у тебя за дела?

— Ну, — важно произнес Дэним, — здесь я исследую место разгрузки.

— Чего-чего?

— Разгрузки, Майк. Если ты думаешь, что груз перекочевал с одного корабля на другой, то сильно ошибаешься. Во-первых, в этом нет никакого смысла: оба корабля прибыли из нашего времени, а возвращаться на пятьсот лет назад просто для того, чтобы поменяться багажом, согласись, неразумно. Во-вторых, наши эксперты организовали несколько реверсивных точек, и представь себе: мы нашли следы!

— Чьи?

— А вот это вопрос посложнее. Факты сообщают, что часть груза действительно перешла с одного корабля на другой. Забываем о ней и вспоминаем о том, что вторая часть была спущена на поверхность, после чего потерялась в неизвестном направлении. Объем груза был небольшим, но то ли он был хрупким, то ли неудобным в транспортировке… короче говоря, таскали они его довольно долго, полночи где-то. Я подхожу к нашей главной проблеме: груз исчез. Его нет ни здесь, ни в радиусе пары сотен километров. Ищем, Майк, ищем… а пока взгляни на это чудо…

Дэним кивнул на участкок взлетной полосы, криво очерченный мелом.

— Реверсивная точка, — сказал он.

— Что это? — вмешался Джонсон.

— Приглядись внимательнее. Сложно, конечно, для новичка… да что там, все мы пятьсот лет назад были такими…

В центре очерченного круга творились странные вещи. Грубый разрыв в пространстве открывал вид на кусочек земли, живший событиями позапрошлой ночи. Маленькое зеркальце, лежавшее у границы прошлого и настоящего, отражало звездный небосвод.

— Мы сделали с десяток таких "точек", — сказал Дэним. — Видно немного… зато с той стороны мы незаметны… Людей у них было не больше пятнадцати. Они куда-то уходили, потом возвращались, и так несколько раз. Кроме твоего Запредельного, в эпохе нет никого, кто мог бы пользоваться целым грузовым кораблем…

— Если вы можете открывать межвременные тоннели, — заметил Джонсон, — тогда почему бы вам не вернуться на два дня назад и не увидеть все воочию?

Майкл и Дэним переглянулись с едва заметными улыбками.

— Перемещения во времени — штука хитрая и непростая, — пояснил Дэним. — Вся история, вплоть до нашего с Майком настоящего, разделена на участки — эпохи. У каждой из них есть верхняя и нижняя граница. Каждый "солдат" работает на своем участке. Если доживет до его завершения, то его отзывают, и в дело вступает другой. Мы с Майком раньше работали под самую завязку Черной эры, а потом нас перебросили сюда. Почему? В рамках своего участка "солдат" не может перемещаться в прошлое. Даже без умных теорий ясно, что встречать самого себя по десять раз на дню слегка абсурдно. Чтобы этого избежать, все тоннели в прошлое "привязываются" к тому моменту, в котором сейчас находится "солдат времени". Он становится такой себе точкой отчета для всех прибывающих и отбывающих.

— Но разве тоннель нельзя открыть произвольно?

— За этим следят, — многозначительно заметил Дэним. — Увы, но и здесь мы не сами себе хозяева. Правильно, впрочем. Ты ведь видел Шонга, да? Представь, что могли бы натворить такие, как он, если бы правила игры не втиснули нас всех в жесткие рамки. Штука в том, что от первых высших, которые развили в себе способность перемещаться сквозь время, нам осталась только технология, но не теория. Есть одно приемлимое объяснение этих правил — оно гласит, что наша Вселенная в каждый минимальный отрезок времени равна сама себе. Представляешь, что произойдет, если в какую-нибудь секунду ее существования окажется, что где-то находятся два совершенно одинаковых Майкла? В равенстве появится лишняя переменная, и уравнять его части будет уже невозможно. Два наилучших выхода не "перегрузить" нашу милую Реальность — существовать во всех временных отрезках одновременно и "скользить" вдоль собственных сознания-материи… либо существовать именно там, где находишься, то есть "извлекать" себя из прошлого и перемещаться во времени так, как ты ходишь по Земле: если ты был где-нибудь, а потом оттуда ушел, тебя там уже нет. Первая техника доступна только высшим. Как ей пользоваться, я не знаю. Знал бы, здесь бы не работал.

Картинно вздохнув, Дэним вытащил блокнот и принялся переворачивать страницы. Корявые строчки, выведенные тем, кто не привык писать вручную, исчезали и появлялись на пожелтевшей бумаге, пока по ним скользил его взгляд.

— Составил несколько пунктов, — пояснил "солдат времени". — Надо же было привести в порядок эпоху после нашествия контрабандистов… Вот, например: стерта вся информация об инциденте из местных компьютерных систем… на время изолированы свидетели — это проще всего, я договорился с одним коррумпированным психиатром… И так далее, и тому подобное. В результате отчеты комиссий разнятся, как альфа Ориона и газовая горелка. А ты-то как, О'Хара? Что там твой "воин из будущего"?

— Думаешь, легко гоняться неизвестно за кем, когда этот "неизвестно кто" еще и угрожает планете?

— Да что ты, Майк! Кто, как не ты, спасет нашу Землю? О'Хара! Да у тебя же талант! Это там, в командовании, тебя не ценят, ставят Кратоса на все стоящие миссии… а я вот что скажу: если бы ты…

— Хватит, хватит. Лучше скажи, откуда взялся этот тоннель.

Над взлетной полосой дрожала белесая дымка. Человеку, не привыкшему к манипуляциям с пространством, могло показаться, что все дело в горячем летнем воздухе, но Майкл чувствовал, как слабое волнение растворяет пространство каплей полупрозрачного дегтя.

— Ах, это… Ничего хорошего. Вход в Нереальность.

— И что там, внутри?

— Уж не знаю: может, контрабандный маршрут, может, смертельная ловушка…

— Ты разве не проверял?

— Майкл, я другим занят! — почти взмолился Дэним. — Я туда заглянул, увидел кучи песка, а потом приехал наш умник из Научного Центра и…

— Тогда я проверю тоннель.

— Зачем? Им уже занимаются…

— Ничего страшного, я не помешаю.

— Я могу пойти? — спросил Джонсон.

— Нет смысла, — хмыкнул Дэним. — Это ведь Нереальность.

— Не сегодня, Джонс, — сказал Майкл, мрачнее чем следовало бы.

— Хорошо, — ответил майор, и Майкл еще долго чувствовал его пристальный взгляд.

Научные споры о природе Нереальности привели к тому, что во времена Майкла общественность потеряла к ним всякий интерес. Кто-то называл Нереальность параллельным миром; те, кому была не чужда поэзия, величали ее "воплощенным сном". В Нереальности слабо действовали привычные законы физики, здесь было возможно невозможное, но мир "снов" привлекал не только поэтов: практики ценили его за то, что "нереальные" постройки можно было "вплести" в структуру почти любого здания — а значит, установить невидимую для внешнего мира бомбу, сделать скрытый ход, спрятать оборудование… Современные Майклу объекты были хорошо защищены от таких посягательств; в прошлых эпохах диверсанты вроде Шонга часто пользовались подобными "укрытиями". Войти в Нереальность мог любой — но оплачивать билет приходилось на выходе. Майкл успел смириться с тем ужасным ощущением, что на сотую долю секунды он исчезал — исчезал совершенно, вместе с телом и сознанием, и никто в целой Галактике не поручился бы за него, если бы он поддался страху и остановился до того, как сделать последний шаг наружу.