Ярослав Вейс - День на Каллисто (антология)

— После чемпионата. Если обещаете молчать, я предоставлю вам любую информацию, повторяю, любую, только спрашивайте.

Я согласился, в глубине души ругая себя за мягкотелость и порядочность. Но сегодня-то я могу признаться, что в ту минуту, быть может, и бессознательно заключил настоящую деловую сделку, причем выгодную для себя.

С тех пор я наведывался к Иоахиму несколько раз в неделю, заодно снабжая его шариками для игры — не отвлекаться же нашей знаменитости от тренировок по пустякам. И, как нередко случается у двух одиноких людей, связанных общей тайной, мы подружились. Иоахим, сбросив с себя угнетающее бремя затворничества и прервав обет молчания, превратился в общительного собеседника. Он был рад-радехонек довериться мне во всем: наконец-то нашелся человек, которому он мог поведать самые сокровенные мысли.

— Расскажи-ка, как тебе пришла в голову эта идея? — как-то спросил я.

— Сказать по правде, случайно. Где-то я прочитал, что в Швеции изобрели машину-автомат, из которого выстреливались на стол шарики, причем с различной силой и разными способами. Автомат использовали для подготовки спортсменов к соревнованиям. Кстати, именно это новшество помогло шведам пробиться в число лучших европейских команд по настольному теннису. Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы опередить японцев и китайцев. И тогда я подумал: нельзя ли извлечь пользу из затеи шведов и найти лучшее применение этой, бесспорно, оригинальной машине? Представь себе, мне удалось. Мой Эмил не допускает ни малейшего промаха, действует обдуманно, на мой взгляд, максимально предусмотрительно, без излишнего риска. Без хвастовства: это настоящий король пинг-понга, лучший в мире игрок.

— Но все-таки это машина, механизм, — попытался я возразить, — разве его можно сравнивать с человеком?

— Глупости! — рассердился Иоахим. — Эмил за долю секунды придумает столько решений, сколько вся Академия наук не сможет выдать за два года. Пока на его половину стола летит твой шарик, он проанализирует тысячи возможных вариантов, как отбить мяч, и выберет самый оптимальный способ. При этом он учтет твой рост, специфику твоих реакций, на каком расстоянии от стола ты находишься в момент подачи и т. п. А чтобы собрать такую информацию и обобщить ее, роботу достаточно обменяться с тобой двумя-тремя подачами: будь спокоен, все твои уязвимые места у него как на ладони. Вот на этом он и строит свою тактику игры.

Иногда — обычно, когда Иоахим отдыхал, — и я рисковал сыграть с Эмилом партию-другую. Должен признаться, Иоахим был прав: робот действительно идеальный спарринг-партнер — он безошибочно подстраивается под своего противника, воспользовавшись его ошибками и промахами, умело переигрывает соперника, правда, пока партнер не устранит свои упущения.

Как-то, направляясь к Иоахиму, я заскочил в секцию настольного тенниса и прихватил оттуда документальный фильм, вернее фрагменты, о международных соревнованиях в Швеции. Помнится, тогда победил призер мирового первенства китаец Ши Суанчжан. Каждое его выступление было поистине захватывающим зрелищем, которое доставляло зрителям колоссальное наслаждение: молниеносная реакция, высокий темп распасовок, кошачья гибкость в движениях, смертельные, как выстрелы, удары. Я показал киноленту Иоахиму в замедленном темпе, восхищаясь легкостью, изяществом и красотой игры китайского спортсмена.

— Для твоего Эмила это недостижимо, — с сожалением заметил я.

— Красота — фактор бесполезный. Эмил такого красавца в один присест заткнет за пояс, разгромит без всякого там изящества. Целесообразность — вот что будет определяющим, существенным при шлифовке комбинаций. Уверяю тебя, очень скоро наступит эра роботов и в спорте. Ведь человек не в состоянии при любых обстоятельствах действовать целенаправленно, без эмоций и в строгом соответствии с законами логики.

Я понял, что спорить с ним бессмысленно. Ждать оставалось недолго: приближалось первенство мира; оно и только оно может подтвердить правоту его слов. Иоахим находился в превосходной форме, стучал ракеткой с утра до вечера, а майку его хоть выжимай — с нее капали литры пота. На отборочных соревнованиях он, как говорится, играючи раскидал всех своих соперников. Но я и тогда не подал голоса, не включился в жаркую дискуссию о победителях и претендентах.

Первые встречи в Бухаресте продемонстрировали явный перевес моего приятеля. Я не стану пересказывать события, вы и сами отлично помните: сначала все шло как по маслу. Иоахим в первой же группе победил юного японца, которого прочили в призеры. Все последующие встречи заканчивались с явным его преимуществом. Только одну партию Иоахим проиграл — шведу Петерссону. Ну, думаю, это и понятно — тот тоже тренировался с роботом. Итак, Иоахим уверенно прошел в финал. Журналисты трубили о сенсации и разрывали беднягу на части, стараясь выведать хоть малейшую подробность.

В день финальной встречи зал был набит до отказа. У Ши Суанчжана, противника Иоахима, был бледный вид, он явно нервничал. Воспользовавшись недостаточной подвижностью Иоахима, китайский спортсмен стал беспорядочно атаковать, а когда, наконец, опомнился, то первый сет уже проиграл. Во втором сете он избрал более осмотрительнную тактику и повел в счете. Но Иоахим спровоцировал его на лобовую атаку, и Ши Суанчжан, не сдержавшись, провел «винт» — послал мяч в правый угол стола. Зрители восторженно ревели вне себя от захватывающего поединка. Большинство болельщиков поддерживали Иоахима, единственного европейца, в ком теплилась надежда после стольких безрадостных лет завоевать титул чемпиона.

В третьей партии Иоахим потерпел поражение, и я не сомневался, что предстоит решающий сет — четвертый (на пятую партию у Иоахима не осталось бы сил — он исчерпал все свои физические возможности). Внешне игра протекала как обычно, пожалуй, даже скучновато. Иоахим старался свести к минимуму атаки противника, используя любой перерыв в игре для отдыха. В итоге он вел со счетом 18:11, и, пожалуй, никто не сомневался в его победе.

Вот тут-то все и началось. Ши Суанчжан в поистине фантастическом прыжке отбил, казалось бы, абсолютно безнадежную подачу. Такой удачно использованный шанс приободрил его — ведь он отыграл подачу. Иоахим же пал духом, утратил координацию движений и автоматические навыки, приобретенные на тренировках. Вскоре на табло замигали поочередно сменяющиеся цифры: 18:15, 18:16, 18:17, а Иоахим никак не мог взять себя в руки, сконцентрировать внимание на ответной атаке. Трибуны замерли, казалось, зрители в зале перестали дышать.

Иоахим, наконец-то, бьет, но соперник идет на риск, отражая удар, сам проводит гас и сравнивает счет. 18:18. После этого следует его подача.