Михаил Тырин - Синдикат Громовержец

Потом на широком перекрестке им навстречу выбежал взбудораженный парень с кривой железкой в руке.

- О, пацаны! - вскричал он. - Вы тут не видели двоих со стиральной машиной? Не пробегали, а?

Не выслушав ответ, он куда-то умчался. Потом побежал обратно, но уже по другой стороне улицы. Тут же где-то раздались чьи-то ликующие крики, но их перекрыли два гулких выстрела. Затем просигналила машина. Неподалеку тяжело пробежали двое, таща что-то большое и прямоугольное, очевидно, стиральную машину. Еще раз грохнул выстрел, и они побежали обратно. Пакля и Пельмень к этому моменту уже забились в придорожные кусты и прижались к земле. Пакля шипел:

- Не сопи, бегемот! На всю улицу слышно.

- У близнецов пистолеты есть, - обиженно отвечал Пельмень. - Пусть отстреливаются.

Мимо с ревом пролетела машина. Потом - обратно. Через несколько секунд она во что-то врезалась, был слышен удар и звон стекла. Раздались злорадные крики нескольких человек. И опять появились двое со стиральной машиной. Они перебегали дорогу, кряхтя и раскачиваясь под тяжкой ношей, когда прогремели три выстрела подряд. Один упал, второй переместил груз на себя и потащился дальше, негромко поругиваясь. Стало тихо.

- Пойдем отсюда, - стонал побелевший Пельмень.

- Лежи спокойно, - процедил Пакля и огрел приятеля кулаком по спине.

Через минуту раздались спокойные неторопливые шаги. Прямо посреди улицы шли, обнявшись, парень с девушкой.

- О, гляди! - обрадовался парень, заметив лежащего человека. - Гляди, ботинки классные.

Склонившись над телом, он принялся возиться со шнурками.

- Да оставь... - лениво предложила девушка.

- Ты что? На день рождения же идем. Некультурно без подарка.

Они взяли ботинки и ушли. Через некоторое время Пакля разрешил Пельменю пошевелиться. Тот поднялся и сокрушенно сказал:

- Ты извини. Пакля, но, кажется, мы все равно здесь не хозяева.

Они прошли еще несколько кварталов, когда Пакля вдруг резко остановился и сказал:

- Оно!

Впереди светился окнами торговый павильон, сработанный из листового железа и решеток. Вокруг было безлюдно, в этот поздний час посетителей находилось мало.

- Берем, - сказал Пакля и потащил Пельменя в глубь дворов. Оба засели в беседке, окруженной акацией. В дневное время здесь, наверно, был рай для доминошников и ценителей плодово-ягодных вин.

- Здесь у нас будет как бы командный пункт, - пояснил Пакля, вставляя голову в шлем. - Я начинаю.

Сиди тихо и не порть воздух.

Пельмень зажмурил глаза и сжал кулаки. Если до последней минуты он был просто Пельмень, то теперь по воле приятеля он превращался в Пельменя-разбойника.

* * *

Эльвира не тешила себя надеждами, что в больших сверкающих супермаркетах она получала бы денег больше, чем в любой занюханной лавчонке, торгующей "паленой" водкой. Наоборот, в супермаркетах и контроль строже, и начальство злее, и всякие сигнализации, телекамеры, детекторы... Много не наворуешь, проще говоря.

Она была не виновата в том, что привыкла так жить. Еще когда Эльвира была простой лоточницей и работала на армян, Артурчик говорил ей, ковыряясь в зубах перочинным ножом:

- Зачэм оклад? Гырку подпылила, дэнюшку нэдосчитала - и никакой оклад нэ надо. Все тэбэ!

И позже, когда ее поставили торговать шашлыками на трассе, вместо твердой зарплаты она бесплатно получала в день пару килограммов тухловатого мяса, которое посильнее перчила и подавала клиентам под маркой "шашлык острый". Всю выручку с этого блюда она брала себе - вот и оклад.

Поэтому, уйдя от армян, она не стала участвовать в конкурсах, собеседованиях и посылать свои резюме в большие магазины. Просто нашла на ближайшем столбе объявление: "Требуется продавец" - и явилась в металлический сарай с решетчатыми окнами и вывеской "Продукты".

По большому счету, Эльвира не ошиблась. Оклад ей, конечно, положили смехотворный - другого она и не ждала. Зато есть крыша над головой и электрообогреватель у ног. Зато круглосуточно тянутся из бараков и рабочих общежитии трясущиеся страдальцы, иные неспособны отличить сторублевку от лотерейного билета. Вот и перепадала ей копеечка-другая.

Всяких покупателей она видела - и грязных, и истрепанных, и в луже повалявшихся, и облеванных, и со свежеразбитыми мордами, и с порванными ушами... Потому и не удивилась, когда поздно ночью на пороге магазинчика вдруг возникли два потасканных типчика в самой позорной рванине, которую только можно себе представить.

Они топтались у входа, озираясь на полки, а Эльвира безразлично смотрела на них, стряхивая пепел в сломанный магнитофон. Из подсобки выглянул охранник, отставной милицейский прапорщик, одетый в джинсы, свитер и камуфляжный берет. Он, сплетя руки, встал у стены и с ухмылкой принялся следить за двумя увальнями, пропившимися, видимо, до исподнего.

Поскольку те не двигались с места, Эльвира взяла инициативу в свои руки.

- Пустых бутылок нет, хлеб доели, мелочь отдали, окурки выбросили, монотонно перечислила она. - Ничем помочь не могу. Идите, куда шли, ребята.

"Ребята" топтались с такими невинными выражениями лиц, что Эльвира сжалилась.

- Ладно, - проворчала она. - Скумбрия осталась, правда, с запашком. Сейчас вынесу, все равно выбрасывать.

Зайдя в подсобку, Эльвира вдруг услышала какой-то скрежет и затем жалобный крик охранника. Она схватила попавшийся под руку веник и решительно бросилась в торговый зал.

Ее чуть не хватил удар. Один из припозднившихся забулдыг выдрал из прилавка кассовый аппарат и потрошил его, сидя на полу. Второй ходил вдоль полок и невозмутимо наполнял рюкзак ветчиной, сигаретами, бутылками, сыром и шоколадом. Охранник бросался на него со всех сторон и охаживал палкой копченой колбасы, но не достигал ровно никакого результата.

Бесстрашная, закаленная лоточной торговлей женщина ринулась на помощь охраннику и принялась избивать грабителя веником. Тот даже не обернулся, запихивая в рюкзак большой окорок. Его напарник тем временем совал за пазуху комки мятых денег из кассы.

Охранник вспомнил, что у него в пиджаке лежит баллончик с газом. Он побежал за ним в подсобку и там малость остыл. Закурил, перевел дух и подумал: "А стоит ли торопиться обратно?"

Когда он вернулся, налетчики как раз выходили из магазина, оставив за собой бардак и поломанные прилавки. Эльвира повисла было у одного из них на спине, сдавив забулдыге горло, но неприятель стряхнул ее легким движением плеча.

Только тут она вспомнила, что в магазине имеется местная сигнализация. В тишину ночи ворвалось омерзительное бренчание мощного электрического звонка. Захлопали форточки и двери балконов, раздались возмущенные крики: