Абрахам Меррит - Лунная заводь

Отрезок времени, соответствующий нашему земному часу, муриане называют во. Надо отметить, что вся их система отсчета времени, безусловно, сложилась из тех понятий, которыми пользовались их далекие предки, обитавшие на земной поверхности, и тех специфических факторов, которыми определяется их существование в этих обширных подземных пустотах.

Вне всякого сомнения, существует еще одна, очень тонкая разница между временем, которым пользуемся мы, и тем временем, которое протекает в этой подземной стране — здесь его движение несколько замедленно. Этот факт находится в полном согласии с хорошо известными принципами теории относительности, из которой следует, что пространство и время не есть понятия неизменные и застывшие, а привязаны к тем условиям, в которых находится наблюдатель. Я довольно часто предпринимал попытки измерить эту разницу, но мне так и не удалось получить полностью удовлетворяющих меня результатов. Я смог только приблизительно оценить, что час нашего времени эквивалентен 16/8 часу мурманского. Пожалуй, за эту цифру я рискну поручиться. Получить более подробную информацию, касающуюся теории относительности, читатель сможет, обратившись к специальной литературе по данному вопросу. (У. Т. Г.) рода. Мы нашли какой-то коридор; дорога, ведущая вниз, привела нас к двери в том утесе, про который мы вам уже говорили, через нее мы и вышли наружу.

— Тогда вы нашли то, что искали, — сказала она. — Ибо мы и есть те, кто построил эти города. Но этот выход в скале… где он?

— После того, как мы прошли, выход закрылся за нами; и мы, как ни старались, не нашли потом никаких следов, — ответил Маракинов.

На их лицах показалось такое же недоверчивое выражение, которое мы видели на лице зеленого карлика. У Лугура лицо буквально потемнело от бешенства. Он резко повернулся к Радору.

— Я не смог обнаружить никакого выхода, господин, — быстро ответил зеленый карлик.

Глаза Лугура, когда он вновь повернулся к нам, налились такой лютой злобой, что О'Киф украдкой скользнул рукой по бедру, нащупывая пистолет.

— Лучше говорите правду, когда находитесь перед Йоларой, жрицей Сияющего, и Лугуром, его Прорицателем! — угрожающе вскричал он.

— Это чистая правда, — вмешался я. — Мы шли вдоль туннеля. Там, где он кончался, была вырезана лоза с пятью цветами, — огонь погас в глазах карлика, и я мог бы поклясться, что он побледнел. — Я нажал пальцами на цветочные головки, и дверь отворилась. Но когда мы, пройдя сквозь нее, обернулись, позади нас уже ничего не было, только незыблемая скала. Дверь исчезла.

Я сейчас подыграл Маракинову: если он выкинул из рассказа эпизод с машиной и Лунной Заводью, значит, у него были на то свои соображения, и я тоже повел себя с осторожностью. Кроме того, что-то подспудно предупреждало меня не говорить ничего о предмете, в поисках которого я сюда явился; не упоминать даже имени моего друга, как будто сам Трокмартин настоятельно и властно повелевал мне не делать этого.

— Лоза с пятью цветами? — воскликнул красный карлик. — Не была ли она похожа на эту, вот, смотрите?

Он выбросил вперед длинную руку. В широком кольце, надетом на большой палец, тускло светился голубой матовый камень, на котором был выгравирован такой же символ, что мы видели на розовой стене в Лунной Заводи и с чьей помощью нам удалось преодолеть две преграды. Но поверх лозы находились семь кружков — по одному над каждым цветком и еще два, больших размеров, которые перекрещивались с пятью более маленькими.

— Да, то же самое, — сказал я, — но вот этого не было, — я указал на кружки.

Женщина судорожно вздохнула и пристально уставилась на Лугура.

— Это знак Молчащих Богов, — тихо сказал он, почти прошептал.

Женщина первая оправилась от потрясения.

— Чужестранцы устали, Лугур, — сказала она. — Они отдохнут и покажут нам место, где открылся камень.

Я почувствовал неуловимую перемену, происшедшую в их отношении к нам; появился какой-то неожиданный интерес, а к прежнему недоверию, видневшемуся на их лицах, теперь присоединились тревога и озабоченность.

Что так напугало их?

Почему, услышав про лозу, они так переменились?

И кто… или что были Молчащие Боги?

Глаза Йолары обратились на Олафа и, посуровев, снова сделались холодного серого цвета. Подсознательно я отметил, что норвежец с самого начала смотрел только на эту пару, ни на что другое не отвлекаясь; он, можно сказать, не отводил от них глаз. Еще я заметил, что во время разговора жрица Все время незаметно бросала в его сторону быстрые взгляды.

Норвежец безбоязненно встретил ее испытующий взгляд, лишь легкое презрение отразилось в ясных глазах — он походил на ребенка, разглядывающего змею, которой он не боится, но, однако, хорошо знает, как она опасна.

Йолара беспокойно поежилась под его взглядом, несомненно угадав, что о ней думает норвежец.

— Почему ты так смотришь на меня? — крикнула она.

На лице Олафа появилось недоумевающее выражение.

— Я не понимаю, — сказал он по-английски.

Я поймал вспыхнувший и тут же погасший огонек в глазах О'Кифа. Он так же, как и я, отлично знал, что Олаф должен все понимать. А Маракинов? Догадался ли он?

Нет, видимо, он ничего не понял. Но зачем же Олафу понадобилось ломать комедию?

— Этот человек из тех краев, которые мы называем северными, — с расстановкой проговорил Ларри. — Он помешанный, так мне кажется. Он рассказывает странную историю… о каком-то холодном огне, который забрал его жену и ребенка. Мы случайно наткнулись на него, когда он блуждал по морю. А поскольку он очень сильный, мы решили взять его с собой. Вот так, о леди, чей голос слаще, чем мед диких пчел!

— Призрак холодного огня? — переспросила она.

— Да, призрак холодного огня, который крутился под луной и издавал звуки, похожие на звон маленьких колокольчиков, — ответил Ларри, внимательно наблюдая за ней.

Жрица посмотрела на Лугура и засмеялась.

— Тогда ему тоже повезло, — сказала она, — ибо он попал в такое место, где обитает призрак холодного огня" И скажите ему, что, когда придет время, он присоединится к своей жене и ребенку, это я ему обещаю.

Ни малейшего признака понимания сказанного не отразилось на лице норвежца, и в этот момент мое мнение об интеллекте Олафа круто изменилось: в самом деле, надо было обладать незаурядной силой воли, чтобы, понимая все, что говорится, сдерживать свои чувства.

— Что она сказала? — спросил он.

Ларри перевел на английский.

— Отлично! — сказал Олаф. — Просто отлично!

Он посмотрел на Йолару с хорошо разыгранным чувством благодарности. Лугур, который давно уже изучающе оглядывал его фигуру, подошел ближе и пощупал мускулы гиганта; Олаф, наклонившись, услужливо напряг бицепс.