Нагару Танигава - Причуды Харухи Судзумии (Перевод с английского)

Около входа в класс меня ждал Коидзуми. Ты вчера протрепался битый час, и у тебя ещё про запас осталось?

— В 10-м «И» уже начались репетиции пьесы. Разумеется, я просто случайно проходил мимо.

Твоя девчачья физиономия — это последнее, что я мечтаю увидеть в такую рань.

— Ну что ещё? Только не говори мне, что эти твои идиотские пространства всё-таки появились.

— Нет, вчера — ни одного. Похоже, Судзумия-сан настолько расстроена, что у неё даже злиться сил не хватает.

Чем это она расстроена?

— Известно, чем… Ладно, раз не понимаешь, давай объясню. Судзумия-сан была уверена, что как бы не обернулось дело, ты всегда будешь на её стороне. Конечно, ты возмущался, но ведь ты единственный постоянно помогал ей. Что бы она не выкидывала, ты всегда её терпел.

Да о чём ты говоришь? Чтобы терпеть её выходки, нужно быть святым, вроде мучеников, что отдавали свою жизнь во имя господа. Дайте-ка повторю для протокола: я ни святой, ни великомученик, я самый обычный человек, вооружённый лишь здравым смыслом.

— Да что с тобой и Судзумией-сан творится?

В каком смысле, что с нами творится?

— Будь добр, пожалуйста, успокой её хоть чуть-чуть? Голуби пока что вполне безобидны, а вот если Судзумия-сан и дальше будет так же хмуриться, эти храмовые птички вполне могут превратиться во что-нибудь, совсем не напоминающее голубей.

— Во что, например?

— Если б я знал, я бы так не нервничал. Но, согласись, не очень приятное выйдет зрелище, если земля вокруг алтаря будет кишмя-кишеть ползающими туда-сюда скользкими щупальчатыми тварями?

— Затравим их солью.

— Это не устранит проблему в корне. Сейчас разум Судзумии-сан в некотором смысле в чистилище; до сих пор она старалась улучшить положение, работая над своим фильмом. Но с тех пор, как вчера она сцепилась с тобой, её энергия потекла совершенно в другое русло — из позитивного в негативное. С этим ещё можно было бы справиться, стабилизируйся обстановка, но если этого не произойдёт, могут возникнуть сложности.

— Короче, ты хочешь, чтобы я её утешил?

— Но это ведь совсем не сложно? Всего-то делов помириться с ней.

В каком ещё смысле помириться? Мы с ней не очень-то и друзья.

— Ась? А я-то всегда думал, что ты такой спокойный и разумный молодой человек. Ай-ай-ай, неужто я заблуждался?

Я промолчал.

Вчера я так взбесился потому, что не мог спокойно смотреть на то, как она издевается над Асахиной-сан… Отчасти… А может, виноват был недостаток кальция в организме. Перед сном я выпил целый литр молока, и к утру мой гнев на удивление неожиданно спал. Молоко, вероятно, сработало успокоительным.

Короче говоря, с какой это стати мне усмирять свою гордость, и браться приводить её в чувство? Как ни посмотри, трудно отрицать, что эта девчонка слишком далеко зашла.

Коидзуми издал урчащий смешок, как вгрызающийся в еду кот, и хлопнул меня по плечу:

— Ты к ней ближе всех — я на тебя рассчитываю.

Чтобы не встречаться взглядом с сидящей позади меня Харухи, я специально не оборачивался. Сегодня она, похоже, уделяла небесам особое внимание, поскольку большую часть времени она пялилась в окно. Так продолжалось до обеда.

Даже Танигути сегодня почему-то был переполнен ерундой.

— Ну и что это было за кино? Какого чёрта я тратил на него своё время? — сыпал он проклятиями, чавкая над своей едой. Харухи обычно в это время в классе не бывало, и сегодняшний день исключением не стал. Будь она поблизости, Танигути не осмелился бы заявить такое. Трусливое существо, говорит своё мнение во всеуслышание только тогда, когда ему за это ничего не будет.

— А всё твоя Судзумия. Говорю тебе, отвратительный выйдет фильм!

Мне, в общем-то, было бы абсолютно всё равно, я себя великим человеком не считаю, и не собираюсь оставлять своего имени в анналах истории. Моя роль с краю, я тихонько стою сбоку, и критикую всё подряд. Даже мамину еду, хотя сам и готовить-то не умею.

Но здесь я всё-таки не смог смолчать, и сказал:

— Только твоего нытья мне ещё и не хватало.

Танигути, да сам-то ты чем хорош? Харухи хотя бы участвует в школьном фестивале, пытается что-нибудь сделать изо всех сил, хотя в итоге всё равно всё кончится плачевно для окружающих. Но это же всё-таки лучше, чем сидеть и ныть целый день, как последний придурок. Кретин! Тебе надо извиниться перед всеми Танигути в Японии за то, что ты их тёзка, и позоришь их честное имя!

— Да ладно тебе, Кён, — попытался вмешаться Куникида, — Он просто срывает раздражение. На самом деле мы были бы не против и ещё пооколачиваться вокруг Харухи. Мы тебе страшно завидуем, Кён.

— В гробу мы ему завидуем, — бросив хмурый взгляд на Куникиду буркнул Танигути, — Меня в этот кружок придурков маслом не заманишь.

— Странно слышать это от того, кто согласился прийти на съёмки в ту же секунду, как его попросили. Разве не ты вчера носился с этой идеей? Даже отменил все намеченные планы на этот день.

— Кончай надо мной издеваться, уродище!

Так вот почему Танигути так злился. Он специально отказался от всех своих планов на тот день, и восторженно притащился помогать на съёмках, но попал хорошо если в один кадр, да ещё и чуть не утонул. Да уж, его стоит пожалеть, но делать это у меня сейчас нет никакого настроения, поскольку я зол не меньше его.

Лучше, чем кто бы то ни было, я понимал, что Харухин фильм был такой чепухой, что его никто бы и смотреть не стал. Она только и знала, что валить всё в одну кучу, не думая о последствиях, и поскольку мы просто снимали всё, что ей взбрело в голову, ни о каком сценарии даже речи не шло. К тому же, по-моему, у Харухи и таланта-то никакого режиссёрского нет, но поди ей об этом скажи… секунду, а чего я вообще злюсь-то из-за этого?

— Кён, слушай, Судзумия-сан сегодня, похоже, ещё сумрачней обычного; у вас там ничего не случилось?

Слушая вопрос Куникиды, я думал о своём.

Ведь я был в одной лодке с Танигути! Я всегда только выполнял её указания, а потом ругался на неё за её спиной. В этом парне, как в зеркале, я видел свои собственные черты. Иногда ругаюсь, иногда опускаю руки… такая уж у меня судьба. Но эту роль мог играть только я, и никто другой.

Даже еда казалась мне пресной, так я расстроился. Я чувствовал себя виноватым перед моей мамой, приготовившей мне этот обед. Чёрт, Танигути, ты придурок. Не начни ты говорить свои глупости, я бы не сделал то, о чём потом очень сильно пожалею.

Что же я натворил?

Я захлопнул свою коробочку с едой, и вылетел из класса.

Харухи была в клубной комнате, она подключала видеокамеру к компьютеру, и казалась очень занятой. Когда я внезапно открыл дверь, она от неожиданности вздёрнула голову. Что это у неё в руке, булочка с карри?