Виталий Вавикин - Блики, силуэты, тени

Одного из таких существ звали Эби. Оно само назвало себя так, после того, как у него появился ребенок. Такой же бесполый, но еще совсем юный. Еще совсем неопытный. Скопленных денег хватило на операцию. Эби удалило железы у себя и у своего ребенка, поселившись на одной из станций, где строило новый мир разбросанное по Вселенной человечество, у которого так же не было своего дома, как и у Эби. Но только здесь существо чувствовало себя в безопасности. Только здесь к нему относились как к равному, а не как к машине любви.

Но лояльные законы сменились как-то внезапно. Эби арестовали и обвинили в жестоком обращении со своим ребенком. Никто не винил Эби за операцию, благодаря которой оно избавилось от ненавистных ему желез, но суд так и не смог понять, почему оно проделало то же самое со своим ребенком.

— У ребенка есть право выбора, — как-то так сказал судья.

Эби арестовали и приговорили к пяти годам тюрьмы. К пяти годам заключения в цифровом кубе, пришедшем на смену решеткам и каменным стенам.

Кубы были крохотными и помещались на ладони. Кубы, где существовал целый мир. Цифровой мир, куда отправляли заключенных, разбирая на атомы. Мир, где можно было жить как обычный человек. Мир, который, по мнению людей, давал возможность исправиться и вернуться полезным членом общества. За базу этого мира был взят период, когда Земля еще была жива. Середина двадцатого века. Время, когда на Земле не было мировых войн и не было смертоносных для планеты открытий.

Созданный куб служил ровно сто лет, четко выдерживая историю канувшей в небытие планеты. В каждом таком кубе содержалось не больше сотни человек одновременно. Внутри цифрового мира можно было жить как обыкновенный человек. Некоторые заключенные, приговоренные к долгим срокам, заводили там семьи. Но можно было и не соблюдать закон. Тогда к заключенному применялись меры наказания, соответствующие текущему времени куба. Можно было попасть в тюрьму. Можно было умереть. В случае смерти в кубе смерть происходила и в реальном мире. В случае заточения в тюрьму в кубе заключенный мог пропустить срок своего реального освобождения в настоящем. Люди называли это идеальной системой наказания и верили, что она действительно способна исправить людей.

Когда приговор суда вступил в силу, куб, предназначенный для Эби, доживал свои последние годы. Его эксплуатация должна была закончиться в тот день, когда закончится срок Эби — через пять лет. Эби не знало, сколько еще заключенных содержится в кубе. Никто не знал. Да Эби и не было до этого никакого дела. Оно лишь надеялось быстрее выбраться на свободу и вернуться к своему ребенку.

— Вам дадут новую жизнь и новый образ в кубе, — сказал Эби судья. — Вы будете вписаны в жизнь куба, как если бы родились там. Остальное будет зависеть от вас.

Мир внутри куба. 2045 год. Калифорния.

Письма от Лема Паркера. Рэндалл Хьюз хранил их все, потому что Лем Паркер был его кумиром. Актер и сценарист. Еще в детстве Хьюз полюбил фильмы Паркера. И сейчас, когда Паркер был уже неприлично стар, в нем оставался былой шарм. Шарм, мимо которого не могли пройти женщины. Именно об этом писал в своих последних письмах Паркер. Писал на рубеже своей смерти. Его последнее письмо пришло, когда Паркер был мертв. Письмо Хьюзу. Хьюз был горд этим и был озабочен. Между ним и его кумиром, его другом, лежала пропасть почти в сорок лет.

Они познакомились на съемочной площадке двадцать лет назад, когда Паркер снимался в интернациональном фильме «Вавилон», идеей которого было снять картину группой людей из разных стран, говорящих на разных языках. Хьюз работал переводчиком. Он и сейчас помнил те дни так же хорошо, как если бы все это случилось пару недель назад — лучшее время в его жизни. С тех пор они и переписывались с Паркером. Нечасто, десять-двенадцать писем в год, но от этого ценность тех писем только росла. Но теперь писем больше не будет.

Рэндалл Хьюз перечитал последнее, в котором Лем Паркер рассказывал о чудной девушке по имени Эби, и убрал письмо в папку, где хранились остальные письма. Закончился еще один этап в его жизни. Больше месяца он заставлял себя не думать о письмах от Лема Паркера, не ждать их. Но потом понял, что каждый день заглядывает в почтовый ящик и ждет, что увидит там знакомый желтый конверт — письмо от Паркера.

«Нет, так нельзя», — решил Хьюз.

Он достал папку с письмами Паркера и начал их перечитывать, надеясь, что это сможет отвлечь, успокоить. Но вместо успокоения пришло волнение — Хьюз нашел письмо, которого не было раньше. В нем Паркер продолжал рассказывать о девушке по имени Эби, словно он вовсе и не умер. Хьюзу показалось, что он сходит с ума. Особенно когда месяц спустя пришло второе письмо, а затем третье, четвертое…

В этих письмах Паркер влюблен в Эби. Он описывает ее так подробно, что Хьюзу кажется, что он уже знаком с этой девушкой. Даже детали пылких ночей, которые провел с ней Паркер, — все это живет в голове, приходит во снах, превращается в одержимость. Жизнь становится ожиданием нового письма. Хьюз влюблен. Хьюз очарован. Но проходит год, и новые письма перестают приходить, вернее, он больше не находит их в старой папке кладбища слов. Один месяц, второй, третий. Хьюз в отчаянии. И еще это странное предложение от незнакомого перекупщика с просьбой продать коллекцию писем Лема Паркера.

— Никогда! Ни за что! — кричит Хьюз, но неоплаченные счета приходят все чаще и чаще.

Всплывают старые долги, о которых он не помнил. Покупки в кредит, которых он никогда не делал. Закладные на дом. Проблему можно решить только продажей писем.

— Думаете, Паркер хотел, чтобы вы разорились, продолжая хранить его письма? — спрашивает по телефону перекупщик. Хьюз молчит. Он слишком хорошо знал своего старого друга, чтобы сомневаться в ответе. — Нет. Не хотел бы, — отвечает на свой вопрос перекупщик и называет адрес, где будет ждать Хьюза.

Хьюз вешает трубку. Он не хочет идти на эту встречу, но знает, что все равно пойдет. Он должен продать папку, расстаться со своим прошлым, ведь те странные письма все равно больше не появляются в папке. Все закончилось. Или же ничего не было и он просто сходил с ума? Хьюз поймал себя на мысли, что думать о собственном безумии, продавая папку, намного проще, чем верить в сверхъестественные послания друга с того света.

Хьюз переоделся, выпил для верности, чтобы успокоиться, и отправился на встречу.

Кафе на побережье было небольшим. Столики белые, круглые. Над головой чистое небо. Молодая официантка улыбнулась и долго объясняла Хьюзу, что у них нет лицензии на торговлю алкоголем, поэтому она не может принести ему выпить. Хьюз слушал и улыбался в ответ, чтобы не думать о папке с письмами, которые принес для продажи. Перекупщик опаздывал. Хьюз думал, что этот стервятник делает это специально, чтобы снизить цену, показывая, что у него есть и другие дела, не только покупка писем старого актера.